Мальчик с винтовкой. Мир После
Глава 1Падение
За три года до описываемых событий
Планета была вполне подходящей — приемлемая гравитация, климат и биохимия, комфортное положение в обитаемой зоне звезды — но имела один недостаток — она уже была населена. Колонизационный флот, потрепанный и изношенный долгим перелетом, не мог провести в космосе еще пару сотен лет, в поисках другой планеты. Было решено колонизировать эту, предварительно зачистив ее от аборигенов.
Местные жители построили примитивную техногенную цивилизацию, но не обладали никакими признаками космических технологий. Так, разные спутники, но ни колонии на луне, ни тем более освоения звездной системы. Не было никаких признаков того, что аборигены уже вступали в контакт с кем-либо, вероятней всего, они даже не знали точно, что не одни во вселенной. В довершение всего они были разобщены и находились в состоянии непрерывной войны друг с другом, а используемое ими примитивное оружие не представляло особой угрозы.
Средство для зачистки было выбрано без особых раздумий: паразитический грибок, созданный путем биоинженериии, поражающий центральную нервную систему жертвы и превращающий ее в послушное оружие.
Аборигены даже не сразу поняли, что происходит, а потом начался тотальный хаос. Вскоре девяносто процентов населения были уничтожены или заражены, окончательно зачистить или подчинить выживших было задачей несложной. Флот начал процесс высадки: колонисты выводились из состояния анабиоза, на посадочных кораблях высаживались на поверхность и начинали строить колонии.
Но вскоре эти колонии исчезли во вспышках и чудовищных взрывах, которые не только уничтожили новые колонии вместе с населением, но и разрушили высадочные корабли. Стало ясно, что в процессе вечных междоусобиц аборигены создали настолько ужасное оружие, которое сами же и побоялись применить друг против друга. Но перед лицом внешнего врага они сумели скоординировать усилия и нанесли удар в тот момент, когда почти все высадочные корабли находились на поверхности.
И пока решался вопрос, что делать дальше и как высадить на планету оставшихся колонистов, если почти все посадочные модули уничтожены, и как вообще жить на ней, когда от колоний остались только радиоактивные пустоши, системы засекли приближающийся рой небольших объектов — последний удар расплаты гибнущей цивилизации. Аборигены сумели обнаружить флот, отследив траектории челноков.
Вблизи от флота расцвели вспышки настолько яркие, что звезда по сравнению с ними казалась тьмой. И хотя атмосферы, способной передать ударную волну, в космосе нет, ослабить действие чудовищного светового излучения тоже было нечему. Обшивка кораблей плавилась и горела, системы выходили из строя от мощнейших электромагнитных импульсов, корабли теряли управление, разрушались, сталкивались друг с другом, чтобы затем периодически выпадать на поверхность планеты в виде метеоритных дождей. Те колонисты, которые еще оставались в живых, запертые в уцелевших отсеках разрушенных кораблей, с запозданием осознали, что выбрали не ту планету и не тот способ действий.
А далеко внизу жителям Земли, которые сумели отстоять свою планету, предстояло отстоять свое право на существование в борьбе со стремительно мутирующим биологическим оружием, холодом ядерной зимы, голодом и друг с другом. Внешний враг был уничтожен, и разрушенная цивилизация вернулась в свое обычное состояние.
Глава 2Мальчик с мелкашкой
«Прощение — признак слабости» ©
До заставы я добрался к сумеркам. Уложился, можно сказать, тютелька в тютельку, иначе последний участок маршрута пришлось бы идти с разряженным прибором ночного видение, а это удовольствие ниже среднего: в темноте возле Заставы так же опасно, как и везде на Пустошах. Напороться на Крикуна или Стингера раз плюнуть, и все, поминай как звали.
У меня на такие случаи в Руинах имеется схрон для ночевки, но опять же, это ни согреться ни еды разргреть, потому что мудачье с тепловизорами, их тех, которые охотятся на людей, порой захаживают даже к Заставе.
Но в этот раз все прошло по плану. Вот и ворота, вот и караулка. Я залезаю в люльку лифта и начинаю крутить рукоятку лебедки. Защита непреодолимая, потому что зараженных, которые способны крутить ручку лебедки еще никто никогда не видывал. А если на лифте попытается подняться враждебный человек, то наверху аккурат над люлькой есть и бойницы, и фонари, и система отцепа люльки. А как только я начал крутить ручку, в караулке зазвенел колокольчик.
На стенке мигнул красный диод переговорного устройства.
— Кто идет?
— Картограф. Привет, дядь Миша.
Он знает мой голос, я знаю его. Следовательно, я тот, за кого себя выдаю. Но наверху пришлось пройти под лампой перед зеркальной стеной и оттянуть веко, чтобы продемонстрировать чистый здоровый белок глаза. За зеркалом скрывается медик и группа зачистки, с вполне понятными задачами.
Вот я и дома.
— Есть новости, Картограф? — спросил старший наряда.- Что в округе?
— Ничего необычного. Все как всегда. Но в район высоток лучше не ходить: там что-то Пернатых развелось, а это признак нехороший.
Устало плетусь в Госпиталь. На самом деле тут, на Заставе больниц несколько на любую толщину кошелька, и Госпиталь не выделяется ни внешним видом, ни размерами, но такое торжественное название у Госпиталя оттого, что в нем имеется Доктор.
Врачей, опять же, тут хватает ибо медики на Пограничье вообще очень востребованная профессия, тут они зарабатывают больше, чем в других местах, но врачи — это врачи, а Доктор на Заставе только один и если кто-то говорит «Беги к Доктору» — любому сразу ясно к кому именно бежать.
Стучусь в дверь для персонала, открывается окошко в двери.
— Это Картограф, я к Доктору.
И охрана меня сразу пропускает.
Иду по коридору, вот и нужная дверь. Стучусь и захожу.
— Драсьте, Ирина Викторовна. Как сегодня денек выдался?
— А, мой любимый пациент, — поднимает голову от медицинского справочника Ирина Викторовна. — Как поход? Все хорошо?
Вопрос риторический. В силу ряда индивидуальных особенностей у меня походы всегда заканчиваются хорошо. В противном случае я бы из него просто не вернулся.
— Хорошо, но устал и проголодался. Ну как обычно.
— В душевой в баке как раз вода хорошо прогрелась, — сказала Ирина Викторовна, — сейчас схожу гляну, что там осталось от пациентов. Вторая ВИП-палата свободна.
Это у нее такой юмор. То есть, вопрос в том, что осталось после того, как все пациенты поужинали, но она предпочитает именно такую формулировку. И люди слышащие эту шутку впервые часто делают круглые глаза.
Раздеваюсь и иду в душ, чтобы смыть с себя пыль Пустошей.
Тут для меня уже готова и смена белья и больничная пижама. Я так-то не болею, но это такая конспирация. По легенде, я в Госпитале ВИП-Пациент, потому если посторонние увидят меня в кабинете или ВИП-палате, никто ничего не подумает: ВИП — палаты на то и ВИП, что они находятся под персональным наблюдением Доктора.
Переодевшись, я распаковываю ранец и вываливаю на столик ворох бумажных облаток и коробок с лекарствами.
Возвращается Ирина Викторовна и приносит мне судки с ужином. Салат и паровая котлета. Не особое гастрономическое чудо, обычная диетическая больничная еда. Но меня устраивает. В том числе и потому, что я уверен в качестве кормежки. Котлета при жизни не пищала и не лаяла, и уж точно не говорила.
Пока я ужинаю Ирина Викторовна копается в медикаментах и быстро составляет список
— Будьте внимательны, — говорю я, — то, что в отдельном кульке, лежало на витрине так, что на него падал солнечный свет из окна.
— Понятно, будем проверять. Я просто диву даюсь, как ты умудряешься снова и снова находить такие сокровища, которые уже давно должны были быть унесены до тебя.
Это тоже риторический вопрос: все знают, что я хожу за добычей туда, куда больше не рискует ходить никто.
— Сколько это потянет? — спрашиваю я, облизав ложку.
— Тысячи четыре, но надо ждать пациентов с соответствующими диагнозами.
— Что из этого представляет особую ценность?
Ирина Викторовна отдает мне пустые упаковки. У меня плохая память на названия лекарств, потому надо иметь при себе образцы упаковок.
— Пациент, готовьтесь к процедурам, — говорит Доктор и уходит, чтобы запереть входную дверь.
Я тем временем стаскиваю с себя пижаму.
Ирина Викторовна возвращается, подходит к кровати, снимает халат, явив в тусклом свете ночника свое тело во всем его великолепии и забирается под одеяло, прижимаясь ко мне своей бархатной горячей кожей.
Хороший финал удачного похода.
Ей уже под сорок, но она очень хороша собой, а формы великолепны, в том числе четвертый размер бюста. И вообще секс со зрелой женщиной хорош по многим причинам — они умелые и с ними намного проще, чем с моими ровесницами. И к тому же, вариантов то нету, потому как на Заставе моих ровесниц практически нет. Город приграничный — не место для детей и подростков. Я — исключение из правила.
Вскоре Ирина Викторовна оказывается в позе наездницы и начинается скачка, в процессе которой я могу любоваться тем, как умопомрачительно качается ее налитая грудь.
Такое ВИП-обслуживание тут получаю только я. И дело не в том, что я очень хорош собой, а Ирина Викторовна любит молодых мальчиков. У нее муж — два метра росту, внешность эталонная, и сам по себе он крутой мужик всем на зависть. Собственно, именно от него-то мы и шифруемся.
Все дело в том, что именно благодаря мне Ирина Викторовна пользуется почетным званием Доктор и слывет врачом от бога, который может справиться почти с чем угодно, а ее Госпиталь — самая крутая и дорогая больница в округе.
Секрет прост: любой толковый врач может справиться почти с чем угодно, если у него есть нужные редкие лекарства и инструменты. Ее стоматологически