й кабинет лучший среди всех потому, что буры и запасные части для ее турбинки ей поставляю я, ибо никто другой так никогда и не отважился зайти в район старой стоматологической поликлиники в Старом Городе. Точнее, одна группа отважилась пару лет назад, но не вернулась. А их судьба стала известна только после того, как я принес на Заставу их оружие и снарягу.
И потому когда однажды к Ирине Викторовне пришел никому не известный паренек с мелкашкой, вывалил на стол кипу редких медикаментов и спросил, за сколько и кому это можно продать и может ли Ирина Викторовна обеспечить быстрый сбыт медикаментов по хорошей цене на постоянной основе — она сразу все поняла и сделала все возможное, чтобы впредь я приносил свою добычу именно ей, а не другому врачу в другую больницу. А меня это тоже полностью устроило, потому что обслуживание в респектабельном медучреждении ухоженной состоятельной дамой это куда лучше, чем занюханная комнатушка потасканной путаны. Застава место такое, ночные бабочки сюда приезжают свеженькие за хорошим заработком, потому как спрос на их услуги тут огромен, но и изнашиваются тоже быстро.
В этот раз особая медпроцедура была так же хороша, как и обычно. Потом Ирина Викторовна отправилась на ночной обход, а я — в царство Морфея. И Пусть день завтрашний будет для меня не хуже нынешнего.
Утро мое началось с Ресторана.
Подобно тому, как на Заставе есть всего один Госпиталь, так и Ресторан тут тоже только один. Заведений на любой вкус на Заставе много, и среди них полно приличных, но Ресторан самый известный благодаря правильной бизнес-модели.
Владельцы Ресторана сделали ставку на низкое соотношение цены и качества. И малую стоимость обслуживания. Вкусно и относительно недорого покушать хотят все. В Ресторане готовят отличные повара, однако блюда готовятся не на заказ, а в промышленных масштабах, так сказать, что позволяет снизить себестоимость работы. При этом нет риска, что готовые блюда испортятся, потому что клиентов всегда хватает, а выбор блюд все же хорош. А то, что не продалось за день, уходит по сниженной цене вечером, когда Ресторан наводняют люди со средним достатком — охрана, мастера, медперсонал, сталкеры средней руки и прочие люди, желающие вкусно и недорого покушать после трудового дня.
Такая политика позволяет Ресторану процветать даже с невысокой наценкой за счет большого числа клиентов. Ну и на заказ тоже тут готовят что угодно, но получится дороже.
Лично я тут постоянный клиент, я не избалованный человек и местная готовка отвечает моим запросам полностью
Поднимаюсь из общего зала по ступенькам в верхний зал, где столуются более важные и состоятельные персоны.
Тут уже собралась компания людей характерной наружности, известие о том, что я вернулся, уже облетело Заставу.
— Привет, Сусанин, — окликнул меня Шрам, — есть че?
Я взмахнул в ответ рукой всей сталкерской компании.
— Есть. Аукцион сразу после завтрака.
Я уселся за свой любимый столик, появился официант, выложил передо мною меню. Меню без особо большого выбора, утром тут это дело обычное. Я выбрал простую и бесхитростную отбивную с омлетом и салатом, и почти сразу ее получил, толстую, сочную, с румяной корочкой. В этом плюс массовой готовки — раз и кушать подано.
Тут в зале появилось новое лицо. Новое, в смысле что раньше на Заставе я его не видел. А поскольку это лицо сопровождалось еще и очень конкретной мордой — то бишь здоровенным амбалом с квадратной челюстью и еще более характерной наружностью, то тут ошибка исключена: этих двоих я раньше не видел.
Лицо — тип высокий, лобастый и даже в очках, быстро глянул туда-сюда по залу и его взгляд сразу остановился на мне.
— Я ищу Картографа, надо думать, это ты и есть? — спросил он.
— Ага, — кивнул я.
Он отодвинул стул с другой стороны столика и сел напротив.
— Есть дело, — сказал он.
Невоспитанный тип, сразу заметно. Привык делать дела «от себя».
— А что еще есть? — спросил я.
— В каком смысле? — не понял он.
Понятно, вообще с кондачка чувак приперся.
— Ну сгущенка, там, халва, тунца банка — ты мне что-нибудь принес?
— А должен был или что это за порядки такие?
Я кивнул:
— Такой у меня обычай. Кто хочет со мной поговорить о делах, должен принести мне какой-то редкий деликатес. И пока я ем, у него есть время рассказать мне о своем деле. Если ничего не принес — иди, откуда пришел, говорить нам не о чем.
— А ты не слишком ли наглый для своего возраста, пацан? — полюбопытствовал он.
— Ты подвалил не поздоровавшись, подсел ко мне за столик без разрешения, хотя тут так не принято, а наглый я? Нет, я не наглый, просто надо же мне как-то различать людей, на которых стоит потратить время, и тех, с кем не о чем говорить.
— Ты не научился отличать серьезных людей с первого взгляда?
— Ты о себе, что ли? — удивился я. — Ну давай подумаем вместе. Ты пришел ко мне со своей проблемой, так? Значит, ты уверен, что я могу решить ее, так? А сам ты ее решить не можешь, получается, так? Таким образом получается, что ты не способен справиться с проблемой, с которой может справиться шестнадцатилетний пацан. Ну и какой же ты после этого серьезный человек?
Его «бульдог» от такого поворота аж хрюкнул. Наверное, нечасто такое слышал в адрес своего хозяина.
— Ладно, уел так уел, — неожиданно легко согласился очкастый. — Только есть в твоей логике маленький изъян. Серьезные люди это не те, которые сами могут решить любую проблему, а те, которые могут нанять всех необходимых людей, и чьи подчиненные могут решать проблемы.
— Тогда зачем ты сюда приперся? Вот бы и напряг тех необходимых людей, в чем проблема.
— Ну ладно, если ты до сих пор не понял, я пришел как раз для того, чтобы тебя нанять.
— Ну ладно, если ты до сих пор не понял, — передразнил я его, — то с чего ты взял, что можешь меня нанять? Я по найму обычно не работаю и с кем попало тем более.
— Я не кто попало, — наконец обиделся он, — я представляю очень серьезных людей, и дело у меня очень серьезное.
— Все так говорят, — вздохнул я, — вот буквально все, еще ни разу такого не было, чтобы пришел человек с делом и прямо сказал, мол, дело у меня не очень важное. Нет, у всех важное. — С этими словами я сунул в рот кусок отбивной и принялся неторопливо жевать.
— Если ты не понял — я могу тебе сгущенки отгрузить хоть ящик, и тунца, и «Нутеллы», и чего угодно. Я представляю серьезных людей с серьезными возможностями.
— Но при себе у тебя, конечно ничего нет, да? На словах все серьезные.
У него на лице пронеслась целая гамма мыслей и чувств.
Я проглотил мясо и сказал:
— Хочешь, скажу, о чем ты только что подумал?
— И?
— О том, чтобы подстеречь меня за пределами Заставы и убедить меня сотрудничать силой или угрозами.
Очкастый отпираться не стал.
— Черт бы тебя побрал, как ты догадался?
Ответ простой: часть своего детства, еще до Падения, я провел в глухоте. В то время как глухие часто учатся читать слова по губам, я научился читать мысли по лицу. Это семейное: еще мой дедушка умел находить спрятанные мною вещи, просто подержав меня за руку и считывая идеомоторные движения мышц. Глухота подстегнула этот талант и я научился приблизительно читать мысли человека по идеомоторным движениям мышц лица. После того, как удачная операция вернула мне слух, этот талант начал потихоньку атрофироваться, как и феноменальный слух слепых, которым вернули зрение, но я все еще легко читаю по лицу эмоции.
Но чтобы не выдавать этот дар, я дал другой ответ, тоже правдивый.
— Просто я уже видел такое выражение лица у человека, который действительно попытался заставить меня стать его проводником. Тоже был типа серьезный человек, с кучей подчиненных Вроде вот этого твоего телохранителя.
— И чем все кончилось?
Я наколол на вилку кусок мяса и придирчиво его осмотрел.
— Я вернулся, а он нет. Я еще продал координаты места гибели всего отряда за пять тысяч патронов. Люди, которые купили у меня эти сведения, вынесли оттуда столько оружия и патронов, что просто озолотились, даже с учетом того, что самые крутые стволы они оставили себе. Кстати именно после этого ко мне прилипло прозвище «Сусанин».
В этот момент Кузьма Звягинцев — тот самый человек, который и отвалил мне пять тысяч патронов, понял, что за моим столом идет не дружеский разговор.
Он встал и двинулся к нам.
— Сусанин, у тебя какие — то проблемы с этими двумя?
— Никаких проблем, если не считать, что покушать в спокойствии мне на дали.
— Эй, залетные, отвалите от него, — сказал Кузьма и положил руку на плечо очкастого.
Бульдог оказался хорошим профессионалом и отреагировал быстро. Физическое противостояние сталкера и тренированного телохранителя окончилось предсказуемо, «бульдог» — легко заломал неискушенного в рукопашном бою Кузьму.
Однако тут вмешались два других брата Звягинцевых, Андрей и Толик, и в бульдога полетели не очень быстрые, но увесистые тумаки, причем с двух сторон. В зале начали угрожающе лязгать затворы.
— Мужики, вы че творите⁈ — всполошился очкастый, когда его бульдога с разбитым лицом поволокли к дверям, спустили по лестнице и без церемоний выбросили вон.
— К тебе тот же вопрос — прозвучало в ответ, — с хрена ли твоя обезьяна на людей кидается?
— Да он это ж вы на него набросились!
Шрам хапнул его за воротник и стащил со стула:
— Слушай сюда, залетный, если к тебе появились претензии, ты обязан отвечать сам, своим лицом, а не за телохранителя прятаться. Усек⁈
Но выкинуть его Шраму не удалось: появился патруль, явно привлеченный выбрасыванием из заведения «бульдога».
— Что тут происходит? — спросил сержант Кругов.
— Залетные, этот вот очкстый глист и его ручная горилла домахались до Сусанина с какого-то хрена.
— Максим Кириллович, у вас на этих двоих есть какие-то жалобы?
У очкастого глаза стали больше, чем очки. Ну то есть его шок понятен, он-то думал, что имеет дело со шкетом-доходягой, а тут за него внезапно вступилась сталкерская братия, а еще заходит охрана — солидные мужики в броне и со стволами, и ко мне по имени-отчеству.