У Юэля сердце закололо от зависти. Больше, чем от зависти. От чувства, которому он не мог подобрать названия.
Он отпрянул от перил. Эва-Лиза смотрела фильм.
Но Юэль не мог сосредоточиться.
Он думал только о той, которая сидела там, внизу.
Глава четырнадцатая
Эва-Лиза хихикнула.
На экране опять целовались. Мужчина и женщина целовали друг друга. Украдкой и в открытую, закрыв дверь или сидя на лошади. Целовались долго и не очень.
Эва-Лиза все время хихикала.
А Юэль думал о Соне Матсон, которая сидела там, внизу. И о незнакомце, державшем ее за руку.
Ему казалось, что этот фильм о нем. Хотя он еще никого не поцеловал. Героиня, помолвленная с капитаном кавалерии США, тайком встречается с другим. Об этом и шла речь в фильме. Насколько Юэль сумел понять. И все целовались со всеми. Он подумал, что чувство, охватившее его, наверно, и есть ревность. Ведь это он должен был сидеть там, рядом с Соней Матсон. А не какой-то парень, которого он даже не знает.
И в то же время ему нравилось сидеть наверху вместе с Эвой-Лизой. Если бы они поменялись местами с тем парнем, может, это было бы и не так здорово.
Юэль перегнулся через перила. Соня все еще держала незнакомца за руку.
— Что ты там увидел? — шепнула Эва-Лиза.
— Я исправляю осанку, — ответил ей Юэль. — Мне нужно выпрямить спину.
Он попытался думать о том, что происходило на экране. Там все целовались и целовались. Вдруг Юэлю пришла мысль взять за руку Эву-Лизу. Но он не знал, как она поведет себя. Вдруг закричит? Или ударит его? Он решил оставить все, как есть.
Фильм был скучнейший. Зрители в зале сопели, вздыхали и шуршали. И только Эва-Лиза сидела и смотрела, как все с друг другом целуются. Юэль подумал, что мог бы улучить момент и поцеловать ее. Но он не знал, как это делается. А она этого, наверно, даже не заметит. Решит, что это было в фильме. Если сделать это очень быстро.
Не раздумывая долго, он повернулся к ней, обхватил за плечи и прижался к ней губами.
Он почувствовал ее губы. Они сладко пахли. Потом Юэль отпрянул назад. Но Эва-Лиза не закричала. И даже не хихикнула. Ему даже показалось, что она не рассердилась. Хотя в темноте было трудно разглядеть ее лицо.
— Ты что, дурак? Перестань! — сказала она.
— Ничего страшного, — сказал Юэль, все еще не совсем понимая, что сделал.
— Да ты и не умеешь даже, — добавила Эва-Лиза.
— Что не умею?
— Целоваться. Смотри фильм и учись.
— Ты могла бы научить меня, если знаешь как.
— Могла бы. Но не сейчас.
Юэль снова попытался смотреть на экран. Она это всерьез сказала?
Что научит его целоваться? А вдруг она знает то, о чем рассказывал Отто? По-настоящему знает?
Он тихонько взглянул на нее. Эва-Лиза следила за тем, что происходило в фильме. Но все же заметила, что он поглядывает на нее.
— Хватит, — раздраженно сказала она.
Юэль отвел взгляд. Теперь она и вправду разозлилась. Нужно быть поосторожнее, а то она передумает.
Юэль опять вспомнил о Соне Матсон, которая сидит внизу. С кем она пришла в кино? Он тоже приехал из Стокгольма?
«Но только он не поднимется сюда и не возьмет за руку Эву-Лизу», — поспешил успокоиться Юэль.
Мысли кружились у него в голове. Слишком много всего необходимо узнать.
Герои на экране продолжали ездить верхом, сжигать большие красивые белые дома и целоваться за дверью. Юэль всерьез заинтересовался. Он пытался разглядеть, как они это делают.
Он заметил одну очень важную вещь. Во время поцелуя герои закрывали глаза.
Возможно, придется научить этому Эву-Лизу. Чтобы не думала, что он совсем уж ничего не знает.
Тут Юэль сообразил, что на экране дело идет к концу. Когда приходишь в кино, не заплатив, с этим всегда проблема. Не успеваешь досмотреть фильм. Потому что должен удрать до того, как Энгман зажжет в зале свет. Иначе будет плохо.
— Нам надо идти, — сказал Юэль Эве-Лизе.
— А разве мы не досмотрим до конца?
— Не получится. Энгман скоро зажжет свет. А при свете нам нельзя тут оставаться.
Несмотря на темноту, он увидел, что она расстроилась. И сразу же испугался, что теперь она не захочет учить его целоваться.
Юэль поднялся с места.
— Скоро конец, — повторил он. — Думаю, нам пора.
— Совсем не интересно ходить в кино, когда не видишь, чем все кончится, — расстроилась девочка.
— Все фильмы кончаются одинаково, — сказал Юэль. — Совсем нетрудно догадаться.
Они вернулись тем же путем, что и пришли. Когда они проходили позади экрана, фильм кончился. Но они успели шмыгнуть за дверь подвала прежде, чем Энгман зажег свет.
Юэль и Эва-Лиза стояли в темном дворе. Юэль ждал, пока те, кто пришел на фильм, не разойдутся по домам. Соню Матсон и ее неизвестного спутника он не увидел. Должно быть, они ушли в другую сторону. И только когда Энгман с грохотом закрыл входную дверь, Юэль сказал, что можно идти. Они вышли на улицу.
— Дрянной фильм, — сказал он.
Эва-Лиза, конечно, считала иначе. Нетрудно было догадаться.
— Нет, хороший. Сам прекрасно знаешь.
Юэль продолжал стоять на своем, хотя уже начал сомневаться.
— Слишком мало действия, — сказал он. — Герои просто стояли и болтали.
— Ну и что в этом плохого? К тому же, они говорили по-английски.
Юэль не смог привести других доказательств в подтверждение своего мнения.
— Но я видел фильмы и получше, — нерешительно добавил он.
Они пошли. Ни к дому Эвы-Лизы, ни к дому Юэля. Неизвестно почему, Юэль вдруг подумал, понравился бы этот фильм Ларсу Ульсону, который лежит на кладбище.
Они остановились у витрины обувного магазина.
— Я собираюсь купить новые ботинки, — сказал Юэль.
— Если твой папа не пропьет деньги, — съязвила Эва-Лиза.
Юэль посмотрел на нее. Подумал, что надо бы ее стукнуть. Или забросать снежками.
Но он увидел, что она уже жалеет о том, что сказала. Она приложила руку ко рту:
— Я не хотела тебя обидеть.
— А зачем ты так сказала?
— Не знаю.
Они пошли дальше. Юэль скорее расстроился, чем разозлился. Если уж он на кого и злился, так это на Самуэля, который так скверно себя ведет.
— В общем-то фильм был довольно плохой, — призналась Борзая.
— Я видел и хуже, — ответил Юэль.
Он шел рядом с ней и ждал. Он еще не забыл, что она сказала о Самуэле. Но он ждал, что она будет учить его целоваться. Они прошли мимо банка, аптеки и дорожно-ремонтного цеха с экскаваторами и катками. Наконец Юэль не выдержал:
— Так ты меня научишь? — спросил он.
Эва-Лиза хихикнула.
— Здесь? Прямо на улице?
— Ну и что?
— Здесь слишком холодно.
— А я видел в одном фильме, как люди целовались на Северном полюсе.
— Ну вот ты туда и поезжай.
— А куда нам тогда пойти?
Она не ответила. Юэль видел, что она размышляет о чем-то. Он решил не мешать ей и стал ждать.
— Завтра у меня никого не будет дома, — сказала она. — Тогда ты можешь прийти. Но если ты кому-нибудь проговоришься, я расскажу всем, что твой папа — пьяница.
Юэль едва успел согласиться. Эва-Лиза тут же убежала. Раз — и все. Пытаться догнать ее было бессмысленно.
Он отправился домой, уже сейчас ожидая следующего вечера. У него вновь возникло чувство, которого он никак не мог объяснить. Ждать так трудно. Иногда ему хотелось, чтобы некоторые дни пропадали, будто их не было вовсе. И чтобы два вечера шли подряд друг за другом.
Юэль остановился на полпути.
«Я это я и никто другой, — подумал он. — То, что происходит со мной, происходит только со мной».
Прошло всего несколько ночей с тех пор, как тихо выпавший первый снег закрался в его душу. Он дал новогодние клятвы. И уже пробовал спать на дворе под снегом. И одолжил у Симона Урвэдера гитару, которая стоит кучу денег. Крингстрём стал давать ему уроки. Соня Матсон впустила его в свою квартиру. И теперь Эва-Лиза научит его целоваться.
Жизнь — странная штука. Сначала долго совсем ничего не происходит. А потом все приходит вдруг и сразу. Словно снежная лавина.
Юэлю опять захотелось прыгать. Поскакать по улице, как невидимый мячик. Скоро он узнает, что за парень держал Соню Матсон за руку. Но сначала Эва-Лиза научит его целоваться. А потом он попросит Соню надеть прозрачные одежды прямо на голое тело.
Он подошел к своему дому и, подпрыгивая, взобрался наверх по лестнице.
И тут на него обрушилась еще одна снежная лавина.
Черная и холодная, от которой тут же заболел живот.
Самуэля не было дома. Он снова исчез.
Это означало только одно: он так и не сумел сдержаться, снова отправился пить.
Юэль ударил кулаками по столу. Он пришел в такую ярость, что из глаз потекли слезы. Он не хотел больше, чтобы Самуэль был его отцом. Он хотел другого отца. Он поместит объявление в газете:
«Отдам негодного папу. Внимание! Совершенно бесплатно».
А может, существуют специальные помойки, на которые выбрасывают плохих родителей? Где они водят дружбу с такими же негодниками?
Юэль опустился на корточки на кухонном полу. Самуэль снова ушел. И даже если Юэль решил наплевать на отца, он все же рано или поздно пойдет его искать.
«Самуэль портит всю мою жизнь, — думал Юэль. — Стоит мне хоть чуть-чуть обрадоваться, он тут же отправляется пить. Я мог бы немного позакаляться во дворе. Или поиграть на гитаре. А вместо этого я должен идти искать Самуэля. Это несправедливо».
Юэль долго так просидел. Ярость прошла, остались печаль и усталость. Живот болел. Внутри засел Самуэль и грыз Юэля. Потом он поднялся и сел на папин стул. На полу валялась газета, на радиоприемнике лежала трубка. Юэль не снял ботинки. На полу образовались большие грязные лужи. Но ему было все равно.
Рядом с приемником лежала раскрытая книга — «Мятеж на Баунти».
Юэль наклонился за ней. И заметил, что кто-то подчеркнул несколько строк карандашом. Конечно, это сделал Самуэль, кто же еще? Неужели он не знает, что библиотекарь перестанет давать