– Нет, такого со мной не случалось.
– Такие вещи что-то делают с командой, понимаете? – сказала Миа с раздражением.
– Я прекрасно понимаю. Я знаю, чем вы занимаетесь, и вы должны знать, что мы все относимся к вам с глубоким уважением. И тем не менее.
– Это не кто-то из наших, – кратко сказала Миа и потянулась за чаем, но чашка оказалась пуста.
Она взглядом поискала официанта, но не нашла.
Нет, это все чушь собачья.
Героин? Кто-то из команды?
Да не может быть.
– Карри, – вдруг сказал Волд, словно кто-то резко снял иглу с пластинки.
– Чего?
– Мы думаем, это Юн Ларсен, – серьезно сказал Волд.
– Об этом и речи быть не может, – сказала Миа, даже рассмеявшись. – Карри? Нет, вы ошибаетесь. У Юна много странностей, но он бы никогда не…
– У нас достаточно уверенности в том, что это один из отдела по борьбе с наркотиками, – перебил ее Волд.
– Карри не оттуда.
– Ларсен неоднократно сотрудничал с наркоотделом, – продолжил Волд. – Кроме того, в его личной жизни есть факты, говорящие о том, что у него не все в порядке.
– Послушайте…
– Могу я продолжить? – настоял Волд. – Некоторое время назад Юна Ларсена бросила невеста, верно? И в тех отношениях собственником имущества была она. Квартира, где они жили, принадлежит ей. У него ничего нет.
– Нет, ну это…
– Сейчас он живет в общежитии, у него нет денег, по уши в долгах. Много пьет и находится в поверхностных отношениях с молодой девушкой двадцати одного года. Луной Нювик, барменшей, побывавшей в поле внимания полиции в связи с наркотрафиком. Это делается так: молодых людей, ничего еще толком не понимающих, используют в роли верблюдов. Так они и ввозят товар в страну.
– Это не Карри, – настаивала Миа. – Если бы вы его знали, вы бы сказали то же самое.
Волд поднял руку и снова прервал ее.
– Вы поможете нам? Хотя бы чтобы опровергнуть наши предположения?
В кармане его пальто снова завибрировал телефон. На этот раз он посмотрел на него и поднялся из-за стола.
– Извините, тут кое-что случилось. Вы можете, по крайней мере, подумать об этом?
– Я думаю, вы ошибаетесь.
– Вот мой номер, – сказал Волд, приложив палец к визитке, которую протянул ей. – Я позвоню вам завтра. Хорошо?
Волд коротко улыбнулся, крепко пожал ей руку, стал пробираться сквозь толпу и вскоре исчез. Миа взяла ручку и попыталась вернуться к материалу, но момент был упущен.
Твою мать.
Карри?
Нет.
Не может быть.
Она собиралась заказать еще чаю, когда у нее зазвонил телефон.
– Привет, Холгер, что такое?
Голос Мунка звучал очень странно.
– Ты должна на это посмотреть, – тихо сказал он.
– На что?
Вдруг кто-то в баре засмеялся, и Миа не расслышала, что он сказал.
– Ты должна сама увидеть. Сейчас пришлю адрес.
– Ок, – сказала Миа, быстро убрала свои записи в сумку и выбежала, окликая такси.
24
Миа заплатила таксисту и обнаружила Мунка около солярия с сигаретой в зубах и мрачным выражением лица.
– Что такое?
Мунк только покачал головой.
– Помнишь про загрязнение мест преступления?
– Помню.
– Ресепшионист в «Лундгрене» сказал, что Курт Ванг говорил с молодым человеком, прежде чем зайти в свой номер. Тот парень был из клининговой службы.
– Вчера вечером?
– Да.
– Клининговая служба, – сказала Миа, достав пастилку из кармана. – Как же мы раньше не додумались. Волосы, ногти, экскременты? Вот где он добыл все это. Это блестяще, Холгер.
Клининговая служба?
Конечно.
Она ощутила, как по спине пробежали мурашки, и улыбнулась Мунку, который по какой-то причине не казался таким же возбужденным.
– И? – с энтузиазмом спросила Миа.
– Я навестил ту службу.
– И?
– Они никого не посылали вчера в отель.
– Но?..
Миа покачала головой, не понимая, что его так терзает.
– Но они знают, кто он такой?
Мунк затянулся и медленно кивнул.
– Карл Эйон. Мне дали адрес, телефон у него выключен.
– Гениально, Холгер. Так чего мы ждем? Что там? Что ты хотел мне показать?
– Бергенсгата, 41, – пробормотал Мунк.
– Что?
– Это адрес, который он оставил.
Миа уже вся сгорала от нетерпения, с трудом могла спокойно стоять, но Мунк по-прежнему ничего не говорил.
– Но какого черта, Холгер? Что происходит? У нас есть имя! Есть адрес! Чего мы ждем? Что ты хотел мне показать?
– Вот это, – тихо сказал Мунк.
Он бросил сигарету на тротуар, засунул руки в карманы и прошел вперед за угол высокого здания.
Бергенсгата.
Что-то зашевелилось в голове.
Что это было?..
Мунк остановился около тротуара и кивнул на противоположную сторону улицы.
И тут Миа его увидела.
Маленькое, ржаво-красное промышленное здание.
Но…
– Что за чертовщина, Холгер?
Мунк повернулся к ней и кивнул.
– Теперь понимаешь?
– Он оставил… этот адрес?
Миа почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
– Твою мать, Холгер. Ты уверен?
Мунк молча кивнул.
– Но… это же не может быть правдой?
– Нам стоило это понять, – пробормотал Мунк. – Фотографии, камера перед трупом… Наверное, мы должны были увидеть здесь связь?
– Вот дьявол, – пробормотала Миа и заставила себя посмотреть снова, хотя внутри все кричало против.
Старого образца промышленное сооружение в Бьелсене.
Бергенсгата, 41.
Это же там он держал их в плену.
Его мастерская.
Весь инструмент.
Сохранял их сознание ясным.
Настолько, насколько ему это требовалось.
– Клаус Хеминг, – пробормотал Мунк и достал новую сигарету из кармана.
Он не зажег ее, и она свесилась ему на бороду.
– Тот же дом? – сказала Миа, – Это невозможно…
Она взяла себя в руки.
Восемь лет назад.
Клаус Хеминг, почтальон.
Фотографии жертв – отсюда, из его мастерской.
Посылал их семьям.
Словно потерять их было недостаточно.
Почтальон.
Восемь лет назад, но и сейчас, открывая свой почтовый ящик, Миа по-прежнему чувствовала легкий прилив необъяснимой тошноты.
Черт.
– Бергенсгата, Бьелсен, – сказал Мунк и наконец зажег сигарету. – Не понимаю, почему до меня сразу не дошло.
– Но он же мертв, разве нет?
Мунк посмотрел на нее и кивнул.
– По последним данным, да.
– Тогда что?.. – сказала Миа, нехотя бросив взгляд через дорогу.
– Подражатель? – предположил Мунк, пожимая плечами.
– Ты думаешь? Хеминг ведь никогда ничего не оставлял нам. Числа? Сообщения? Тот подонок был просто…
– Это всего лишь домысел, – перебил ее Мунк. – Но что-то здесь должно быть, тебе так не кажется?
– Как зовут того парня? Клинера?
– Карл Эйон.
– И?
– И что?
Мунк раздраженно взглянул на нее.
То дело чуть не сломало их всех.
Холгер тогда проходил семейную терапию. Два года после разрыва, и он умолял Марианне попробовать еще раз. Наконец она сдалась. Ну что же. Попробуем. Ради Мириам. Согласилась на встречу с Мунком, на которую он не пришел.
Клаус Хеминг.
Почтальон.
С собственной мастерской.
И своим инструментом.
Черт побери.
– Что будем делать? – пробубнила Миа.
– Я попросил Людвига проверить всех по имени Карл Эйон, кого он сможет найти, – сказал Мунк, нахмурив брови. – Соберемся в офисе и просто устроим…
– Общий бриф?
– Начнем с этого.
– Ты на машине?
– Припарковался на другом конце улицы, – пробормотал Мунк, медленно покачав головой, плотнее укутал свое крупное тело в бежевое пальто и стряхнул пепел с недокуренной сигареты в сторону ржаво-красного здания.
25
Карри отпил виски из стакана, когда у него зазвонил телефон. Звонка он не мог услышать, телефон был на беззвучном режиме, но он настойчиво жужжал на столе, как рассерженная пчела. Карри увидел, что его рука тянется нажать на зеленую кнопку, но, к счастью, вовремя понял, что трубку брать не стоит. Еще только пять часов, а он уже пьян. Вот черт. Он же только хотел немного прогуляться. Поздороваться с Луной. Освежить голову. Посмотреть, найдет ли он что-то в своих записях. Как это обычно делала Миа. Но, конечно, это просто отговорки. Он просто дико хотел выпить. И немного перебрал.
Наконец телефон перестал звонить. Теперь пошли смски. Сначала одна. Потом еще две. Он взял телефон и в тусклом свете с трудом прочитал их. Анетте Голи. Мунк. Кажется, что-то случилось. Всех просят прибыть на собрание в офис. Блин. Нет, ничего не получится. Не сейчас. Он не мог показаться им в таком виде. Он осушил свой виски и подозвал Луну к столику.
– Еще один, – пробормотал он, постучав по ободку стакана.
Молоденькая девушка искоса посмотрела на него.
– Юн, ты уверен?
– В смысле – уверен? – пробурчал он и заметил, что гнусавит.
– Все нормально?
Она быстрым движением руки погладила его по голове.
– Да-да. Просто принеси еще.
Кто-то опустил монету в древний музыкальный автомат в конце зала, и старая песня в стиле кантри разлилась по пропитанным пьянством стенам. От бильярдного стола слышался стук шаров. Одна из самых отъявленных пивнушек в Осло, такая обветшалая, что даже хипстеры не решались приходить сюда. Татуировки моряков. Косухи. Одинокие души разошлись по углам и что-то бормочут, склонившись над грязными пивными кружками. Двое мужчин в спортивных куртках сидели у бара и выглядели так, словно пришли сюда по ошибке. Они украдкой поглядывали на Карри, и сначала он не понял зачем. На секунду его охватила паранойя: твою мать, это что, менты? За ним, что ли, следят? Но на середине третьего стакана до него дошло. Он представлял собой плачевное зрелище. Их взгляды были сочувствующими. Еще один алкаш с трясущимися руками.