Привязан к стулу.
С капюшоном на башке.
Преданный дьяволом, который должен был быть на его стороне.
Вот дерьмо.
Нет, такого конца он точно не мог себе представить.
Сейчас ничего не было слышно. Некоторое время назад там была бурная активность. Громкие голоса на ломаном английском. Промелькнула пара слов по-норвежски. Карри услышал, кто их произнес.
Сволочь Дал.
– What to do with him?
Что будем с ним делать?
И Дал что-то ответил.
Kill him?
Убьем?
Или он сказал «we leave»?
Уходим?
Карри не расслышал.
Он еще раз потянул веревки, но не добился ничего, кроме нового приступа боли в запястьях. Карри выпрямился на стуле и почувствовал, как сердце колотится под пропотевшей окровавленной рубашкой.
Вот черт.
Шаги.
Кто-то идет.
Ручка двери повернулась.
Ох, черт.
В лицо Карри ударила резкая вспышка света, он даже увидел кое-что сквозь капюшон. Большой темный силуэт. Услышал звук оружия. Звук снятия бойка с предохранителя.
Вот черт.
Он инстинктивно пригнул голову.
Ладно.
Значит, так тому и быть.
Карри закрыл глаза, заметил, что дрожит, и сухими губами тихо прошептал последние слова.
Простите меня все.
Спасибо.
Прощайте.
72
Мунк сидел на краю овального стола и практически чувствовал кожей наэлектризованную атмосферу в зале. Генерал пытался скрыть улыбку, но Мунк все же увидел ее на его губах. Голи была права. Их сюда пригласили только в качестве зрителей. Он же заметил это еще в тот раз. Снисходительность во взглядах. Полиция. Гражданские. Теперь-то они узнают, кто на самом деле управляет этой страной. Кто действительно берет на себя ответственность, когда на кону национальная безопасность.
– Каждая картинка напрямую показывает вид из камеры в шлеме солдата.
Эдвардсен был похож на маленького ребенка с пультом в руке.
– Мы будем перемещать картинки на главный экран так, как нам удобно.
Маленький мальчик играет в видеоигру. Вероятно, стоимостью не один миллиард крон. Мунка начало подташнивать, но все-таки есть главное. Иван Хоровиц. Серийный убийца. В лесном домике, и скоро все закончится.
Полиция могла отправить Дельту. Отряд-летучку. Но Эдвардсен, естественно, выбрал своих. Надо же показать политикам, что налоги идут на нужное дело. Может быть, даже удастся добавить пару миллионов в бюджет следующего года. Да к черту их. Пора заканчивать. Самое главное – чтобы взяли этого чокнутого, и покончить с этим раз и навсегда. Мунк долгое время был скептично настроен, но убийство священника его переубедило. Пол Мэллей. Номер двадцать девять в списке.
Шуршащий звук на экране.
– Первый, третий, вижу цель, прием.
– Третий, первый, ожидайте, прием.
Камеры углублялись в лес, как в игре. Первый солдат. Легкий туман между деревьев. Солдат два. Домик мельком, похож на хижину вдалеке. Ствол автомата. Третий солдат. Бежит через вереск, присел за пнем, домик уже ближе.
– Первый, четвертый, готовы к штурму, прием.
– Четвертый, первый, ждите команды, прием.
Электронная война. Прямо из глубин леса. Мунк не отрываясь смотрел на экран, когда солдаты приблизились к посеревшей от времени двери.
– Это первый, тишина, ждите команды.
В комнате наступила абсолютная тишина. Еще стволы винтовок над вереском. Палец, поднятый вверх перед одной из камер у двери.
Жестикуляция. Солдат в маске поменялся местами с другим. Теперь уже двое у двери, остальные прикрывают окна. Хижина глубоко в лесу. Иван Хоровиц.
Скоро все закончится.
Наконец-то.
– Пошел!
И тут изображение на экране вдруг взорвалось. Дымовые гранаты. От двери полетели щепки. Стекла разбились. Первый солдат вбежал в хижину, камера отчаянно искала вокруг. Другой через окно. Дым. Хаос. Уже не было видно происходящего. Вдруг тишина в рации прервалась, и дым опустился.
– Он здесь.
– Твою мать.
Перчатка, указывающая на безжизненное тело, свисающее с потолка.
– Первый, третий, мы взяли его. Но он давно здесь.
– Третий, первый, идентифицируйте.
Та же перчатка на горле почти сгнившего трупа. Показался военный жетон.
– Первый, третий, это он. Хоровиц. Но как вы видите. Ни черта он не мог сделать. Он давно мертв.
Одна из камер переместилась на пол, когда солдата скрутило от стоявшего в хижине запаха.
– Это Орел, – серьезно произнес Эдвардсен.
– Орел, слушаю.
– Вы уверены?
– Орел, повтори.
– Вы уверены, что это Хоровиц? – сказал Эдвардсен, явно нервничая.
– Второй, первый, перепроверьте личность.
Новый солдат, прикрыв нос рукой, подошел к трупу и посмотрел на жетон на шее.
– Хоровиц, – доложил солдат.
– Орел, первый, мы нашли его. Но это не тот, кого вы ищете.
– Вашу мать, – сказал Эдвардсен с красным лицом и повернулся к собравшимся.
– Верните нам телефоны, – прорычал Мунк раздраженно, встал и вышел из комнаты.
73
– Я думал, ты уже никогда не проснешься, – сказало улыбающееся лицо. – Я так долго ждал, и вот этот день наконец настал, разве ты не рада?
Миа просто не верила своим глазам.
Александр?
Сосед?
Какого черта?..
Светловолосый парень привстал с края постели и взял что-то с прикроватного столика.
– Смотри сюда.
Его рука за ее головой. Он прислонил стакан к ее губам, содержимое устремилось вниз по горлу и частично по ее свитеру, но то, что попало внутрь, имело божественный вкус.
– Зачем… – закашлялась Миа, но ее голос был слишком слаб.
– Ты наверняка сгораешь от любопытства, а я так долго ждал, чтобы все тебе рассказать, – сказал парень с большими улыбающимися глазами. – Начнем, да? У нас не так много времени до нашего путешествия.
Александр мягко провел рукой по ее щеке. Миа машинально дернулась и почувствовала боль в запястье, где врезался в кожу узел веревки.
– Или хочешь сама угадать? Ты же почти справилась, но, наверное, не поняла зачем?
– Ты убил всех этих людей из-за… меня?
Ее голос звучал, словно с другой планеты.
– А фотографии в альбоме? Изящно, не правда ли?
Александр слегка улыбнулся и поднес стакан воды к ее губам.
Миа изучила комнату взглядом.
Дверь. Открыта. Ведет в гостиную. Оттуда звуки. Потрескивание.
Рация. Нет, полицейская рация. Нет, несколько.
Никого на каналах.
Черт.
Они далеко от людей.
Очень далеко.
– Следить за тобой было так забавно, – улыбнулся парень. – Необычайно интересно. Твой телефон я прослушиваю уже давно. А ты знаешь, какая ты милая, когда спишь?
Он воодушевленно встал, исчез в глубине хижины и вернулся с пастилками Миа. Запихнул одну ей между губ.
– Вот, соль, это поможет, бедняжка, дружочек, тебе не стало лучше?
Он провел пальцем по ее щеке и на мгновение задержал его на ее губах.
– Это судьба, не правда ли? Сколько лет мы знакомы, Миа? И вдруг, ни с того ни с сего… Квартира напротив твоей по коридору… продается? И догадайся, кто ее купил. Подумать только, Миа, мы соседи. Представляешь, как я обрадовался? Но потом…
Он слегка покачал головой.
– Ты даже не поздоровалась. После всех этих лет… Я разочарован, Миа. Очень эгоистично с твоей стороны. Если бы нам не было суждено быть вместе навек, я бы сказал, что… да…
Парень улыбнулся и приложил к ее лбу мокрый компресс.
– Ты был у меня дома? – кашлянула Миа.
Она снова обвела взглядом комнату, но видела только тени. Ее глаза плавно закрывались, но Александр растолкал ее.
– Нет-нет, милая, не спать. Не забудь, у нас не так много времени.
Он слегка взял ее за челюсть и потряс.
– Великий следователь Миа Крюгер, – вдруг вскрикнул парень, встав. – Но видит ли она великую любовь перед собой? Нет! Как же бедному, презренному поклоннику завоевать ее расположение? Чем же занят этот великий детектив? Ах да, конечно!
Он поднял палец и широко улыбнулся. Мии показалось, что она стала свидетелем циркового представления в дурдоме.
Глаза.
Улыбка.
Он был не здесь.
Этот парень явно был в другом месте.
– Ты же видишь меня сейчас, Миа?
Сосед улыбнулся, демонстративно выставив руки вперед.
– Теперь я больше не невидимка, правда? Что? Да? Видишь меня, ведь видишь?
Вдруг он расхохотался.
– Гениально? Не правда ли? Ну, признай же это. Я все прочел. Все увидел. Я знаю все о тебе, Миа. Фотографии. Твой дневник. Иногда я делал это, пока ты спала. Разве не удивительно, как полезно бывает проникнуть в такое?
Он опять улыбнулся и вернулся к постели. Вновь приложил руку к ее щеке.
– Насколько хорошо можно узнать человека? Даже ни разу не поговорив с ним?
– Почему… – пробормотала Миа, и тьма снова застлала ей глаза.
– Ты спасла мне жизнь, – вдруг посерьезнел парень. – Или нет, не так, но все-таки. Ты поймала его, да? Салема? Пиромана?
Миа покачала головой. Или покивала. Она уже ни в чем не была уверена. И не чувствовала ни рук, ни ног.
– Дым в доме, – сказал парень, снова поднимаясь.
Очередной цирковой номер, на этот раз чуть более серьезный.
– В моей комнате. Последнее, что я помню. Когда я очнулся, они были мертвы. Папа. Кюрре, мой брат. Оба. Их сожрало пламя. Наш дом во Фредрикстаде сгорел, и, словно бы мне мало досталось, она думала, что это я. Я, Миа? Она думала, что это моя вина!
Пожар.
Братья Львиное сердце.
Погибший старший брат.
– Я играл со спичками, Миа, это правда. И что?
Юноша немного склонил голову набок, на губах заиграла улыбка, но глаза были совсем не здесь, хотя он и смотрел на Мию.
– Прошлым летом она поймала меня с поличным в саду. Но ведь это были всего лишь хомячок и кошка. А она подумала, что это я, что я поджег дом.
Миа хотела что-то сказать, но была не в силах.
– После этого, – продолжил Александр, словно он давно ждал, когда произнесет отрепетированную речь, – она не хотела иметь со мной дела. Будто у меня метка на лбу. Словно я дьявольское отродье. Не желала видеть меня. Запирала в подвале. Выпускала только в школу, но не более. Телевизор и старый видеомагнитофон. С одним фильмом. Снова и снова. Бэмби на льду. Только я. И этот фильм. Как думаешь, что после такого произойдет с ребенком, а, Миа?