Разорвалось оно, переполнившись любовью, и Душа наконец нашла вход в него и проникла внутрь, и стали они одним целым, как раньше. А потом накрыло море Рыбака высоким валом.
Направился поутру к морю Священник, решив осенить его молитвою, ибо слишком волновалось оно. С ним пошли монахи и певчие, свечники и послушники с кадильницами, и прихожан собралось немало.
Выйдя на берег, увидел Священник утопшего Рыбака, качающегося на волнах прибоя, а в объятиях его – мертвую Русалочку. Отступил Священник, нахмурившись, осенил себя крестным знамением и вскричал:
– Не благословлю я ни море, ни обитателей его! Будь проклят Морской народ, будь прокляты все, кто с ним знается! А что до отступника, отказавшегося из-за любви от Господа и лежащего здесь мертвым по Божьему соизволению с возлюбленной своей, – заберите их и бросьте в могилу в глухом углу кладбища для бродяг, и пусть не будет над ними никакого надгробия, ни имен, ни прочих знаков. Пусть никто не знает, где нашли они последний приют, ибо проклятыми они жили и в смерти прокляты будут!
И сделали люди, как велел Священник, и вырыли глубокую яму в углу кладбища для бродяг и бедняков, где не растут сладкие травы, и положили в нее мертвецов.
Минул третий год, и в канун святого праздника направился Священник в храм – показать людям раны Господни и поговорить о гневе Божьем.
Облачился он в рясу, вошел в храм, склонился перед алтарем и обнаружил, что покрыт алтарь незнакомыми цветами, каких в этих краях прежде не видывали. Странный они имели вид и редкую прелесть, сладок был их аромат. Встревожили цветы Священника, но вдруг обрадовался он, а отчего – и сам не понял.
Открыл он дарохранительницу, воскурил кадило и предъявил прихожанам облатку, а затем вновь скрыл ее под священным покрывалом и начал проповедь, намереваясь посвятить ее гневу Божьему. Однако ж красота белых цветов на алтаре беспокоила Священника по-прежнему, и запах их сладко бил в ноздри, а потому с уст его сорвалось совсем иное слово: заговорил он о Боге, чье имя – Любовь, а отчего – и сам не знал.
Когда закончил Священник проповедь, плакали прихожане, и сам он удалился в ризницу с глазами, полными слез. Вошли к нему диаконы и начали его разоблачать: сняли подрясник и пояс, орарь и епитрахиль. Стоял Священник, словно погруженный в сон.
После того, как сняли с него облачение, оглядел он диаконов и спросил:
– Что за цветы лежат на алтаре, откуда взялись они?
– Как зовутся цветы – сказать не можем, – ответили диаконы, – а взялись они из глухого угла кладбища для бродяг.
Вздрогнул Священник, вернулся в свой дом и принялся молиться.
Поутру, когда еще не рассвело, вышел он на двор с монахами и певчими, со свечниками и послушниками с кадильницами, и прихожан собралось немало. Направившись к морю, благословил он его и всех существ, что в нем обитают. Благословил и фавнов, и прочий маленький народец, танцующий на лесных опушках, и ясноглазых созданий, что смотрят на нас с ветвей сквозь листву.
Благословил он все сущее в мире, и люди преисполнились радости и удивления. Однако никогда более не появлялись белые цветы в глухом углу кладбища для бродяг; стало оно пустым и бесплодным, как прежде. Не заплывал с тех пор в бухту и Морской народ, как бывало ранее, – ушел он в иную часть моря.
Мальчик-звезда
Стояла зима. Была лютая стужа…
Большой сосновый лес застыл; снег окутал его толстым покровом и повис затейливыми клочьями на ветвях деревьев. Ледяной Царь приказал Горному Потоку остановиться, и тот, вися в воздухе, стал неподвижен.
Птицы и звери зябли и не знали, как получше укрыться от холода.
– Что за нестерпимая погода… Уф! – говорил Волк, поднимая хвост и крадучись между кустарниками.
– Куит! куит! куит! – жалобно стонали зеленые Коноплянки. – Земля замерла: на нее надели белый саван…
– Земля надела венчальный убор – должно быть, она выходит замуж… – говорили друг другу нежные Горлицы, не зная, куда девать закоченевшие от холода розовые лапки.
– Если вы будете говорить глупости, я вас съем, – сказал им сердито Волк.
– По-моему, не все ли равно, отчего холодно, – наставительно заметил Зеленый Дятел. – Ведь от ваших рассуждений теплее не будет…
Дятлу никто не возражал. И он был прав.
На самом деле холод был невероятный. Маленькие Белочки зябли даже и в дупле. Потираясь друг о друга мордочками, они все-таки не могли нагреться. Кролики также зябли, хотя и лежали в своих норках клубочками. Только одни рогатые филины да совы не жаловались на погоду: они были очень тепло одеты. Поводя своими круглыми красными глазами, они аукались друг с другом и кричали на весь лес:
– Ту-вит! ту-вуу! Ту-вит! ту-вуу! вот так славная погодка!
В эту-то холодную пору возвращались домой два дровосека. Они шли сосновым бором, съежившись от холода. Не раз они падали и проваливались в глубокий сугроб, откуда вылезали белыми, осыпанными снегом. Как-то поскользнувшись, они уронили свои вязанки с хворостом, и те развязались. Большого труда стоило снова связать их окоченевшими руками. Вскоре они заблудились и страшно струсили, потому что снег уже протягивал к ним свои ледяные объятия. После долгого блуждания они достигли наконец края бора и увидали мелькавшие вдали огоньки своей деревни. Это их так обрадовало, что они стали веселы. Лишь подходя к деревне, они вспомнили о своей ужасной бедности, и сердца их наполнились печалью.
– Да, – сказал один из них, – жизнь нас не радует: она принадлежит только богачам. Право, было бы не так худо, если бы мы погибли в бору.
– Это верно, – ответил товарищ. – Мир разделен чересчур несправедливо: у одних очень много, а у других слишком мало.
Едва дровосек проговорил эти слова, как впереди его блеснула яркая звезда. Скользнувши наискось горизонта, она упала. Дровосекам показалось, что звезда упала близ ив, невдалеке от них.
– Эге! Да уж не клад ли это! – вскричал один дровосек.
И оба товарища пустились наперегонки к месту, где, как им показалось, упала звезда.
Вскоре один дровосек опередил своего товарища. Пробежав ивы, он в самом деле увидал на снегу большой золотой сверток. Нагнувшись к нему, дровосек заметил, что это был в несколько раз свернутый плащ из золотой ткани.
– Иди скорей смотреть упавшее сокровище! – закричал дровосек своему товарищу.
– Наверное, тут золотые монеты, – сказал подошедший дровосек.
Товарищи сели близ плаща и стали его развертывать, предвкушая приятный раздел золота.
– Да здесь что-то мягкое и теплое, – сказал вдруг дровосек, развертывавший плащ.
– Вот горькое разочарование! – воскликнули они разом, когда вместо золота увидали спавшего ребенка.
Дровосеки быстро прикрыли ребенка плащом и печально задумались.
– Да, не везет нам, – сказал один другому. – Куда мы денем этого ребенка? Придется оставить его здесь. Пойдем скорее домой, мы должны кормить своих детей, а не чужих.
– Я не могу оставить здесь ребенка для погибели: это нехорошо, – сказал другой дровосек. – Я так же кормлю из пустого горшка полдюжины ртов, как и ты, но все же я захвачу этого ребенка домой.
И дровосек, нежно укутав в плащ ребенка, поднял его и пошел домой.
– Ведь это же безумие! – говорил ему шедший сзади товарищ.
Но, поразмыслив, он стал дивиться его мягкосердечию.
Когда они пришли в деревню, товарищ сказал дровосеку, несшему ребенка:
– Мы должны поделиться: если ты берешь ребенка, то мне отдай плащ.
– Этого нельзя сделать, – отвечал дровосек. – Плащ ни тебе, ни мне не принадлежит, он – собственность ребенка.
И он простился с товарищем и пошел к дому. Жена очень обрадовалась его приходу, освободила его от вязанки хвороста, стряхнула с него снег и тут только заметила сверток в его руках.
– Что это такое? – спросила она.
– А это ребенок; я нашел его в бору и принес к тебе, чтобы ты позаботилась о нем так же, как и о наших детях.
И муж, развернув плащ, открыл жене спящего ребенка.
– Неужели тебе мало своих детей? – сказала с упреком жена. – Как мы будем его кормить и воспитывать, когда нет сил держать и своих детей? Кто поручится, что этот ребенок не принесет нам несчастья!
– Этот мальчик должен принести нам счастье: он – Мальчик-Звезда, – отвечал дровосек и стал рассказывать о дивной находке.
Но жену трудно было успокоить; она ворчала, что и так недостает пищи, а тут еще чужой ребенок.
– Бог заботится не только о людях, но даже и о птицах; посмотри: Он и зимой кормит их, – говорил дровосек.
– Как? – воскликнула жена. – Ты даже не знаешь того, что птицы умирают зимой с голоду? Стыдись и помни, что теперь зима!
Дровосек стоял близ открытой двери и не трогался с места.
Чрез открытую дверь потянул резкий ветер. Жене дровосека стало холодно, и она сказала мужу:
– Прикрой дверь, в горницу дует резкий ветер!
– Там, где черствое сердце, всегда бывает холодно, – ответил дровосек.
Жена молча присела к огню.
Через несколько минут она посмотрела на мужа. В ее глазах были слезы. Муж заметил это, подошел к ней и передал ей ребенка. Взяв его на руки, она отнесла его в кроватку, где спал ее младший сын.
На следующее утро дровосек спрятал в сундук золотой плащ и янтарную цепочку, висевшую на шее ребенка.
– Надо это хранить до поры до времени, – сказал он жене.
Мальчик-Звезда воспитывался в семье дровосека. С его детьми он сидел за одним столом и с ними же вместе и играл.
Время шло. Мальчик-Звезда становился все прекраснее и прекраснее. Все удивлялись его красоте: он был нежен и бел, у него были красивые кудри, коралловые губы и глаза как фиалки.
Сознавая свое превосходство и свою красоту, Мальчик-Звезда стал гордиться. А в своей гордости он стал жестоким и самолюбивым. Он с презрением относился к детям дровосека и к другим деревенским детям, считая себя благородным, рожденным от Звезды, а их – низкими по происхождению.