Наконец, заметив наше присутствие, мужчина смотрит на нас.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — спрашивает Джаред у Хоука.
— Она останется в машине, — заверяет парень, — а я буду начеку.
Судя по взгляду, обращенному на племянника, в голове Джареда проносятся мысли, которые он не озвучивает. Не знаю почему, однако мне хочется съежиться. Отчасти в сложившейся ситуации есть моя вина, но не полностью.
Джаред переключает свое внимание на меня с таким видом, словно думает, что даже в глобальном потеплении виновата я.
— Я сделаю тебе поблажку, потому что в твоем возрасте тоже порядком набедокурил, но если ты выкинешь какой-нибудь номер, у нас будут проблемы. Поняла?
— Да.
— Ты меня знаешь?
Я киваю.
— Тогда ты в курсе, что я не шучу.
— Кое-что слышала, — отвечаю я, желая отвести взгляд, только, если моргну, Джаред почувствует свое превосходство. Полагаю, Трент привык так относиться ко многим людям.
— Например, я не угрожаю, — продолжает мужчина, — а даю обещания. И если кто-нибудь посягнет на мою семью или имущество, я могу стать чертовски вредным, когда дело дойдет до разбирательств.
— Да, слышала. — Без особых стараний пытаюсь скрыть улыбку. — Поговаривают, вы были таки-и-и-и-им вредным в школьные годы, что какая-то девчонка даже сбежала в Канаду или типа того, чтобы скрыться от вас…
— О боги… — бормочет Дилан.
Хоук потирает лоб.
Но я не останавливаюсь:
— И вы были настолько одержимы ею, что продолжили вымещать свои глупые обиды после ее возвращения домой…
Глаза Джареда вспыхивают.
— Правда, к тому времени ей уже порядком надоели ваши дерьмовые выходки. Поэтому она унизила вас и разгромила вашу машину на глазах у всей школы. — Я хихикаю. — Вы плакали…
— Я не плакал! — орет он. — Эти бредни рассказывают люди?
Его брови сходятся вместе на переносице. В какой-то мере это выглядит очаровательно.
— Я не плакал. — Затем, глядя поверх моей головы, Джаред обращается к дочери: — Я не плакал!
Закусываю губы, чтобы не рассмеяться.
— К тому же она уехала во Францию! — выплевывает он. — Не в Канаду. И разгромила мою машину без всякой причины. Я вообще был не виноват! — Джаред разворачивается кругом. — Я не плакал. Тэйт!
Он поднимается по лестнице к своей жене.
Хоук смеется.
Я почесываю затылок.
— Ого, это было легко.
Он берет меня за руку, и мы поворачиваемся к Дилан. На журнальном столике, за которым сидят ее подружки, разложена палитра цветов. Одна из девушек делает пометки.
— Справишься? — спрашивает Хоук у кузины.
Та салютует ему. Отпустив меня, он уходит, но сначала я чувствую, как его пальцы успевают скользнуть по внутренней поверхности моего бедра. Я ловлю воздух ртом, слыша его тихий смех.
Подняв взгляд, обнаруживаю, что девочки не смотрели на нас.
Дилан вприпрыжку подбегает ко мне и хватает за руку.
— Ну, ты готова?
— У тебя есть ремни безопасности?
Я бы чувствовала себя лучше, если бы сама вела машину, однако сегодня это не прокатит.
Дилан подводит меня к столу. Помимо образцов, я замечаю на мониторе открытого ноутбука фотографии платьев и девушек в диадемах. Ее подруга держит прайс-лист, содержание которого отсюда не разобрать.
— Чем занимаетесь? — интересуюсь я.
Немного рановато для выпускного. Дилан только перешла в последний класс, учебный год еще даже не начался.
— Это Сокорро. — Она указывает на темноволосую девушку, потом на рыжую. — А это Меган.
Сокорро машет рукой.
— Коко, — уточняет она.
Я киваю в ответ.
— Коко готовится к кинсе, — отвечает Дилан. — Мы выбираем платья.
Ее подруга смотрит на меня.
— Ты праздновала кинсеаньеру[13]?
— Нет. — Опускаю глаза к бальным платьям с пышными юбками и вырезами в форме сердца, традиционно бледно-розовым или белым, но она, похоже, ищет голубое. — Моей семье такое не светит.
Честно говоря, не представляю себя исполняющей данный обычай. Одно время я фантазировала об этом. Проходя мимо лимузина на улице, толпы нарядных людей и девушки, похожей на королеву. Все заботливо суетились вокруг нее, помогали забраться в автомобиль. Это было волшебно.
Сейчас я не могу позволить себе подобный праздник. Есть более важные вещи, на которые стоит потратить деньги.
— Мне нравится сама идея, — говорит Дилан. — Кажется, это весело. Я знаю, что отмечать «сладкие шестнадцать» и кинсеаньеру в наши дни не очень прогрессивно, но это повод для вечеринки.
— А еще повод получить подарки и деньги, — добавляет Коко, улыбаясь. — Вот почему я в конце концов согласилась провести праздник на два года позже, чем положено. В пятнадцать я немного бунтовала.
Она смеется, Меган улыбается, а я просто стою на месте.
Повисает тишина, они все переминаются с ноги на ногу, и я почти уверена, что должна что-то сказать, чтобы продолжить разговор, но на ум ничего не приходит.
Меган делает вдох, кладет руки на стол и поднимается.
— Ладно, мне пора. Не буду тебе мешать.
— Я с тобой, — сообщает Коко, собирая свои вещи. — У нас с мамой запись на маникюр-педикюр.
— Пока, Дилан, — окликает Меган.
Коко игриво ударяет Трент по бедру.
— Пока-а-а. Удачи вечером. Было приятно познакомиться, Аро!
Угу.
Они уходят, а Дилан тянет меня за собой.
— Идем.
Мы проходим через кухню и выходим в гараж. По пути она хватает свой бумажник с ключами, из холодильника достает пару бутылок воды. Сев в ее машину, пристегиваем ремни безопасности. Слева стоит черная «Тесла» с кузовом купе, справа еще один «Мустанг».
Дверь гаража открывается. Дилан вешает что-то на зеркало заднего вида, прежде чем опускает стояночный тормоз и переключает передачу.
Я смотрю на отпечаток большого пальца на окаменевшем кружке белой глины, висящий на зеленой ленточке.
Все знают об этом талисмане. Жена Джареда однажды рассказывала о нем в журнале. Он ничего не стоит и в то же время бесценен. В их дом я пришла не для того, чтобы его украсть, правда, когда увидела…
— Кстати, извини. Мне жаль, что тогда так получилось, — говорю Дилан.
— Если бы я не вернула его, тогда бы ты действительно пожалела.
Не сомневаюсь. Она выезжает из гаража, нажимает на кнопку у себя над головой, чтобы закрыть его, и мы сворачиваем на улицу, постепенно набирая скорость.
Амулет раскачивается на зеркале. Не знаю, что бы я с ним сделала, если бы удалось вернуться домой в тот вечер. Может, отдала бы «Бунтарям», чтобы они обменяли его на Неделе соперничества. Может, продала бы.
Или сохранила, потому что мне нравится связанная с ним история. И, возможно, он принес бы мне удачу, ведь приносил же их семье на протяжении долгого времени.
— Хоук выглядит счастливым.
— Не начинай, — бормочу я.
Что бы ни происходило между ним и мной, все не так, как думает Дилан.
Однако она настаивает:
— Мы вместе депилировали наши вагины, Аро. Мы можем поговорить об этом.
— И для кого ты сделала депиляцию, напомни?
Девушка вздыхает, но ничего не говорит. Я смотрю на нее. Дилан старательно избегает зрительного контакта, и я едва не улыбаюсь, потому что у нее есть секрет. Что она скрывает?
— Дилан? — Я борюсь со своим весельем.
— Ни для кого, ясно? — Она медленно втягивает воздух. — Я просто… хотела почувствовать себя женщиной, наверное.
— Женщиной?
Дилан кривит губы. Видно, что она смущена.
— Я не нравлюсь парням, — тихо произносит Трент. — Я слишком много говорю или слишком быстро гоняю, или они боятся моего отца, не знаю, в чем дело. — Дилан продолжает двигать губами. В этот момент желание смеяться пропадает. Становится понятно: она пытается замаскировать дрожь подбородка. — Просто возникла мысль, что так я почувствую себя красивой, вот и все.
Мой взгляд поникает. Неделю назад я бы поглумилась над ней. Трент смеет думать, будто она непривлекательная. С ее-то большими голубыми глазами, идеальной, гладкой кожей и светло-каштановыми волосами? Счастливой улыбкой? С тем, как она принимает людей такими, какие они есть, и излучает женскую солидарность?
Боже, мне бы такую проблему.
Только ей плохо, и я никогда бы не узнала об этом, если бы не надавила на нее, потому что Дилан всегда улыбается. Она до смерти любит Хоука, а со мной общается так, словно мы дружим уже много лет.
Вряд ли Дилан признавалась кому-либо еще в том, что сейчас поведала мне.
— Он мой друг, — прочистив горло, наконец, отвечаю ей. — Это все, что я скажу, ладно?
— Ну, а я его двоюродная сестра, — продолжает Дилан, вздернув подбородок и вновь обретя самообладание. — И я бы победила в той драке, так что постарайся быть очень хорошим другом, иначе мне придется подкрепить свои слова делом.
Ага, конечно.
Она смотрит на меня с улыбкой.
— Хоук — завидная партия, не так ли? — После чего бормочет вполголоса: — До тех пор, пока не заводит речи о кометах, формировании галактик и прочей астрономической ерунде.
Я резко перевожу взгляд на нее.
— Что?
— О, подожди. — Трент натянуто улыбается. — Скука смертная грядет. У каждого красавчика есть свои недостатки.
— Он увлекается астрономией?
— М-хм. — Она кивает. — Мой кузен стажируется в университете. Помогает содержать их планетарий.
Разумеется. Вот откуда у него ключи. У меня даже мысли не возникло спросить, как он их достал. Просто решила, что весь город — его игровая площадка, как это обычно бывает у богатых детишек.
— Ему нравятся тайны, — размышляет вслух Дилан. — Хоук хочет провести жизнь в башне под телескопом, направленным в звездное небо.
Опустив глаза, качаю головой. А он сидел и слушал мои поучения, будто я больше знаю.
Но я не сержусь. Ему нравится астрономия. У меня появился друг, которому нравится то же, что и мне.
Я улыбаюсь. Ох, в следующий раз устрою ему. По полной программе. Туманности, астрофизика, космология, эволюция… И вперед. Пусть моими учителями были Google и YouTube, уверена, объем моих знаний не уступает знаниям Хоука.