К тому времени, когда я выстраиваю свои аргументы за и против теории темной материи — в зависимости от того, какой позиции он придерживается, чтобы я могла занять противоположную, — мы уже добираемся до трека. Раздаются восторженные возгласы. Вернувшись в реальность, обнаруживаю толпу людей.
— Ю-ху! — Двое парней колотят по капоту, пока Дилан маневрирует к своей позиции.
— Эй! — рявкает она на них. — Придурки.
Оглядываюсь вокруг. Трибуны заполнены, повсюду полно девушек. Какого черта?
— Почему так много людей?
— Это моя последняя гонка.
Я смотрю на Дилан.
— Хочу гонять на байке, — говорит она, поставив машину на нейтральную передачу и подняв ручной тормоз. — Папа не знает, поэтому, если можешь, сохрани это в тайне…
— Ну, если они все знают, то и он узнает… — Жестом указываю на собравшихся.
— Скоро узнает, — отвечает Трент, отстегивая ремень. — Только не сегодня.
— Но твой отец сам был мотогонщиком. Он боится, что ты получишь травму или типа того?
Девушка пожимает плечами.
— В мотоспорте господствуют мужчины. Он не хочет, чтобы я в это ввязывалась.
Знаю, каково это.
— Однако мне безумно нравится. — Она вздыхает. — И я хочу пробиться собственными силами. Не из-за своего имени.
Отлично. Неужели все богатые дети такие целеустремленные? Ненавижу ошибаться в людях.
— На линию! — выкрикивает кто-то.
Дилан смотрит вперед. Какой-то молодой парень сигнализирует ей флагом. Кивнув, она выезжает на трек и останавливается у стартовой линии на холостом ходу.
— Не все пришли посмотреть на меня, — признается Трент. — Большинство посетителей хочет увидеть Ноя. Нового протеже моего отца.
Она произносит «протеже» с налетом агрессии.
Ни разу не встречала Ноя Ван дер Берга лично, но я знаю, кто он такой. Видела их с Дилан вместе. Кажется, они ладят. Может, даже дружат.
Хотя есть еще что-то. Возможно, Дилан считает, что сама должна стать отцовским протеже. А он отказывается ее тренировать. Думаю, меня бы это тоже взбесило.
— Мне нужно поговорить с людьми, — щебечет она. — Сиди тихо.
Девушка выходит из машины, не заглушив двигатель. Я включаю музыку, глядя в тонированные окна. По бокам стоят люди, в воздухе чувствуется запах хот-догов и фанел-кейков[14], доносящийся из фургончиков с едой слева. Наклонившись, разглядываю аппаратную — нечто среднее между маленькой диспетчерской башней и пожарной вышкой. Там, где должны быть окна, — открытое пространство. Высотой не более трех этажей — вполне достаточно, чтобы обозреть весь «Фоллзтаун».
Вдали ревут мотоциклы, а внутри башни возвышается долговязая фигура.
Джексон Трент.
Я лишь предполагаю, не могу сказать наверняка. Он похож на Хоука, только я знаю, что это не Хоук.
Выглядят они одинаково. Одиночки. Держатся поодаль от всех остальных, потому что оба любят быть в курсе всего происходящего в их владениях.
Если мама Хоука боялась своей любви к Джексону, то Хоук — сын своего отца, ведь перед ним трудно устоять.
Вспомнив, что сестра мне до сих пор не перезвонила, достаю свой телефон.
«Ответь мне», — пишу ей.
В последний раз мы разговаривали позавчера. Что-то не так.
Начинаю набирать сообщение матери, но останавливаюсь и удаляю его. Ей нельзя доверять. Если она даст мой номер Ривзу или Хьюго, они смогут найти меня в любой момент.
Вместо этого пишу Хоуку. Он где-то здесь. Мне нужно убедиться, раз уж Бьянка не отвечает.
«Мой отчим все еще в тюрьме, верно?»
Я должна быть уверена, что сестра хотя бы от его общества избавлена.
Ответ прилетает почти мгновенно:
«Да, а что?»
«Просто проверяю. Спасибо».
Выдыхаю с облегчением.
Однако потом, подняв взгляд, в стороне замечаю слишком знакомую потертую коричневую кожаную куртку.
Ссутулившись, склоняю голову. Черт. Нужно сесть на заднее сиденье.
Твою мать.
Ривз движется на периферии моего поля зрения. Даже если необходимость беспокоиться из-за отчима временно отпала, коп по-прежнему представляет угрозу. Какого черта он тут забыл?
Ну, естественно, Ривз пришел сюда. Где же еще мы с Хоуком могли засветиться.
Снаружи раздается приглушенный смех, звучит музыка. Я притворяюсь, что играю на своем телефоне, чувствуя себя легкой мишенью.
Не свожу глаз с дисплея, но вижу, как Ривз все больше смещается влево, и в итоге огибает капот машины. Зажмурившись, ощущаю тошноту.
Сукин сын. Дверь Дилан открывается; Ривз проскальзывает на водительское сиденье. Внешний шум врывается в салон, но все слишком увлечены, чтобы обратить на нас внимание. Ривз захлопывает дверцу, а я сжимаю кулаки, испытывая настойчивое желание дернуть за ручку своей двери и сбежать.
Коп выключает музыку.
— Привет, Аро.
Едва начинаю набирать эсэмэмку Хоуку, Ривз выхватывает мой мобильник.
— Мне нечасто доводится видеть тебя такой, — усмехается он.
Искоса гляжу на него. Коп осматривает меня с головы до ног. Мои короткие джинсовые шорты и толстовку, волосы, заплетенные в две французские косички. Вместо куртки, джинсов и шапок, которые я носила раньше. Я не хотела привлекать к себе внимание членов Грин Стрит, особенно его.
Он пялится на мои ноги.
— Мои ожидания оправдались.
Ривз бросает что-то мне на колени. Опустив взгляд, подбираю крошечную камеру. Такую же Томми установила в гараже.
Мое сердце будто бы увеличивается в два раза, пытаясь вырваться из грудной клетки.
— Полагаю, ты пронесла это в штаб Грин Стрит? — спрашивает Ривз.
Он подозревает меня. Получается, ему ничего не известно о роли Томми. Я слегка выдыхаю.
— А поскольку в среду я собрал выручку, у него есть видео со мной. — Коп смотрит в лобовое, держа руку на руле, словно мы куда-то едем. — Верно?
Недоуменно смотрю на него. О чем он?
Ривз был в гараже в среду? Хоук получил необходимые доказательства?
— Он не доложил моему начальству, — сообщает мужчина, — значит, ему что-то нужно. Чего он хочет?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Коп лжет. Хоук сказал бы мне. Прошло несколько дней. Зачем ему хранить эти кадры, если они действительно есть?
Но Ривз качает головой.
— У меня два варианта, Аро. Упечь твою задницу за решетку, где ты исчезнешь. Будешь до конца жизни гнить в бетонной клетке, среди грязных женщин с татуировками на лице… — Коп поворачивается ко мне. — И Бьянка останется в моем полном распоряжении.
Пошел ты.
— Или ты можешь вернуться домой, — предлагает он. — Я не стану тебя убивать. Мне никакой выгоды от трупа.
— Если думаешь, что я позволю тебе взять меня в рабство…
— О, Аро. — Ривз смотрит на меня, как на ребенка. — Каких сказок ты наслушалась от мальчиков? Я не такой уж и злой.
Тогда в чем дело? Если Хоук добыл компромат на него, почему он не преследует Хоука?
— Ты возглавишь Грин Стрит, — объявляет Ривз.
Я замираю, а он улыбается так мягко. Никогда прежде его таким не видела.
— Ты мне всегда нравилась. Хьюго не очень хорошо это воспримет. Знаю, ты не питаешь к нему особой любви, однако и смерти ему не желаешь. Поэтому возвращайся домой. Ты сможешь защитить его от меня. Переезжай обратно в дом своей матери. У тебя появятся бойцы, которые помогут прогнать отчима, и деньги, чтобы радовать мать.
— В честь чего? — выпаливаю я. — Что тебе нужно?
Я больше не хочу торговать наркотиками. Никогда не хотела. И уж точно не претендую на место Хьюго. Моя продолжительность жизни сократится вдвое, а она изначально была невелика.
Ривз просто смотрит на меня.
— Ты всего лишь должна расплатиться со мной.
Чем?
Тут в голову приходит мысль. По какой-то причине коп связался не с Хоуком. Трент не должен узнать.
— Я не стану ничего красть из «ДжейТи Рэйсинг», — заявляю я.
Коп опять качает головой.
— Из дома мэра, — отвечает он. — В Ночь вражды. Просто убеди Кейда отпереть двери. Мне нужно кое-что, что есть у Мэдока Карутерса.
— Деньги?
— Существуют вещи ценнее денег.
Ривз не уточняет, однако я могу представить, ведь дядя Хоука — мэр города и влиятельный адвокат с национальными политическими амбициями. Коп надеется найти информацию, благодаря которой политик окажется у него на крючке. Если Ривз возьмет Карутерса за яйца, то ни одна запись Хоука не увидит свет. Ривз будет контролировать мэра и меня, а я буду контролировать Хоука. Тогда коп себя обезопасит. Вот как он это видит.
— Выполнишь задание и сможешь вернуться домой, — говорит мужчина.
Домой? Что такое дом?
Но потом перспектива начинает укладываться в моем сознании. Мэтти и Бьянка. Дом моей матери, где не будет отчима, а она перестанет меня доставать. У меня появится немного денег. Влияние. У Мэтти будет столько карандашей, сколько он пожелает. Я могла бы получить все это… или Хоука?
Ночь вражды через два дня. А что, если я не соглашусь?
— Через год твоя жизнь изменится, — почти шепчет Ривз. — Власть опьянит тебя. — Он просовывает ладонь между моих бедер, сжимает внутреннюю поверхность. — И тогда ты захочешь трахнуть меня.
Оскалившись, пытаюсь вырвать его руку оттуда, где менее двадцати минут назад находилась рука Хоука.
Только он отстраняется раньше, чем я успеваю это сделать.
— Ночь вражды, — напоминает коп.
После чего открывает дверь — музыка с улицы вновь наполняет салон, — вылезает из машины и захлопывает ее.
Меня захлестывает ярость. И я не до конца понимаю, что, черт возьми, сейчас произошло. Пинаю приборную панель, зарычав.
— Ах!
У Хоука есть улики против Ривза. Уже несколько дней! Зачем он дал ему шанс найти камеру и прийти за нами? Зачем Хоук так поступил?
В окно стучат. Вздернув голову, вижу куртку Хоука.
Опускаю стекло.
— Ты в порядке? — Он наклоняется. — Что за хрень? Что это было? — Выпрямившись, парень поворачивается кругом, затем снова опускается и смотрит в окно Дилан. — Куда Ривз пошел? Он тебя не тронул? Я только что видел, как он вышел из машины…