Но в своей комнате он достает чистую футболку, обхватывает мои щеки ладонями, крепко целует меня в губы и говорит:
— Душ слева. — Парень указывает в сторону двери. — Увидимся утром. Приятных снов.
Что? Когда Хоук разворачивается к выходу, я ловлю его за руку.
— Ты куда?
— На диван. Я не смогу устоять перед тобой, а мои родители сойдут с ума, если мы займемся сексом прямо у них под носом.
Опять притянув меня к себе, он накрывает мои губы своими и вдыхает мой запах, словно я ему жизненно необходима. Жар разливается по всему телу до пальцев ног, и я обвиваю парня руками.
Однако он отстраняется.
— Встретимся утром.
Провожая его взглядом, стараюсь сдержать улыбку от того, какими тесными стали его джинсы.
Два часа спустя я все еще не сомкнула глаз.
То есть я хочу быть рядом, когда брат с сестрой проснутся, но чувствую, что нам с Хоуком следовало вернуться в Карнавальную башню.
Там я бы тоже вряд ли спала в данный момент — эта мысль хоть как-то утешает.
Интересно, почему место получило подобное название? Хоук так и не объяснил. И действительно ли это башня? С крыши открывается отличный вид, правда… Не знаю.
Я трясу головой, пытаясь прояснить разум, чтобы мозг хотя бы на время перестал работать, но продолжаю думать о гонке, драке, татуировке…
О часах, проведенных в машине на озере.
Даже приняв душ и приведя себя в порядок, я до сих пор чувствую Трента. Его вес. Его рот. Его теплую сперму на моем животе. Жаль, что Хоук не был у меня первым.
С ним я бы получила ту нежность, которую заслуживала. Внимание, время, пыл… Не подозревала, что когда-либо испытаю такие ощущения. Как будто он был мне необходим. Тогда я бы поняла — в будущем не стоит размениваться на меньшее. Надеюсь, для Хоука все прошло так же потрясающе.
Я сбрасываю с себя одеяло, спрыгиваю с кровати и роюсь в ящиках его комода, пока не нахожу пару черно-зеленых клетчатых боксеров. Надев их, подворачиваю пояс пару раз, затем разглаживаю волосы поверх черной футболки, которую Хоук мне одолжил, открываю дверь и крадусь в коридор.
Раздается звон напольных часов, стоящих в прихожей, и я проверяю все двери, убеждаясь, что они закрыты. Не хочу столкнуться с его родителями.
Тихо спустившись по лестнице, нахожу Хоука на диване в гостиной. Он в черных пижамных штанах, без рубашки, лежит на спине. Одна нога на полу, другая на диване. Его рука свисает с края сиденья, вторая лежит на животе.
В груди у меня болезненно ноет, а тело буквально кричит. Видеть его таким уязвимым — все равно что голодной попасть на пиршество.
Забравшись на него сверху, провожу носом от его живота к груди, захватываю зубами сосок.
Хоук резко вздыхает и дергается. Я быстро поднимаюсь, прижимаюсь лбом к его лбу.
— Я соскучилась по тебе.
У парня перехватывает дыхание, однако взгляд фокусируется. Увидев меня, он обхватывает мое лицо руками.
Целуя его в губы, трусь об него пахом и уже чувствую его твердый член.
— Тебе больно? — спрашиваю, коснувшись пальцами ссадины на щеке Хоука.
— Нет. — Сжав мои ягодицы, он вжимается в меня, но я задеваю коленом что-то твердое между ним и спинкой дивана, оглядываюсь и достаю айпад.
Экран загорается.
— Что это?
Хоук пытается забрать планшет.
— Ничего…
Только я отшатываюсь назад. Мной овладевает любопытство. Скользнув пальцем по дисплею, обнаруживаю видео на паузе. Хотя изображение вполне четкое. Что за черт?
Нажимаю кнопку «Воспроизведение». Мужчина дергает бедра женщины на себя, впиваясь в нее сзади. Она стонет, держась за край кухонного стола. Ее задница врезается в него все быстрее и сильнее.
— Ты серьезно? — Я таращусь на Хоука. — Разве ты не был удовлетворен?
Мы сделали это три раза в машине, после чего он приходит домой, чтобы сразу же подрочить на порно?
— Нет, — отвечает парень, выхватывает айпад и закрывает видео.
Нет?
— То есть, да. Дело не в этом. Я… собираю информацию.
— Собираешь информацию?
Ни на секунду не встречаясь со мной взглядом, Трент принимает сидячее положение, а я немного отстраняюсь.
Хоук ерзает подо мной, словно подыскивая слова, затем, наконец, спрашивает:
— Ты когда-нибудь… пробовала так?
Догги-стайл? Отрицательно качаю головой.
Трент снова опускает глаза, жует губу в попытке скрыть свою нервозность. Мне хочется улыбнуться, глядя на него. Хоук выглядит как бог, с ростом, наверное, под метр восемьдесят пять, широченной грудью, и при этом ведет себя настолько застенчиво.
— Ты бы хотела? — интересуется он мягким тоном.
Мурашки пробегают вдоль позвоночника. Больше всего я бы хотела оказаться сейчас в башне с ним наедине, в его постели, практиковаться…
Но…
— Что? — говорит Хоук, когда я не отвечаю.
Знаю, он рассердится, если скажу, однако это нужно сказать.
— Просто мне кажется, возможно, ты захочешь повременить с некоторыми экспериментами.
Может, теперь, когда он преодолел свой пунктик, ему будет легче.
Хоук откидывается назад, опершись на руки, и смотрит на меня. От нежности в выражении его лица не остается и следа.
— Я прагматична, — продолжаю, сохраняя спокойствие. — Ты не влюбишься в девчонку, бросившую школу. Я не способна ни за что заплатить. В итоге ты найдешь другую. Может, прибережешь эти приключения для нее…
— Предпочел бы знать, что делаю, когда ее встречу.
Я замираю. Не ожидала подобного ответа. Значит, Хоук уже понимает, что не влюбится в такую, как я. Он действительно лишь тренируется. Потрясающе.
Подтолкнув меня вперед, он нависает надо мной, когда я ложусь на диван.
— Мне хочется быть профи в этом деле.
— Будешь, — шепчу я. — У тебя классный член. Ей понравится.
Хоук улыбается, только улыбка язвительная.
— Нужно было найти тебя гораздо раньше. Похоже, люди были правы насчет девушек из Уэстона.
— И что же о нас говорят?
Просунув руку под футболку, Хоук мнет мою грудь.
— Не навсегда, однако развлечься с ними определенно можно.
Козел. Но я отшучиваюсь:
— Не так плохо, как говорят о мальчиках из Фоллз: «Могут оплачивать счета, однако до оргазма тебя не доведут».
Отодвинувшись назад, Хоук поднимает меня, разворачивает, прижимает грудью к спинке дивана. Мои колени впиваются в подушки. Он льнет к моей спине, дышит мне в ухо, запускает руку в трусики и ласкает меня.
— Ты кончила со мной? — спрашивает парень, овевая своим дыханием мою кожу.
Его пальцы касаются клитора. Веки трепещут. Он накрывает мою киску ладонью и не двигается. Мне хочется потереться об него.
— Нет причин лгать. — Хоук целует мое ухо. — Ты кончила?
Я киваю.
— Было приятно?
Вновь киваю.
Вынув руку, он сует средний палец себе в рот, облизывает, потом возвращается обратно мне между ног, играет с входом во влагалище, а я удерживаю его руку на месте.
— Хочешь еще?
Я слегка раздвигаю колени.
— Хоук…
Стянув с себя футболку, подношу его вторую руку к своей груди и поворачиваю голову. Мои губы зависают над его ртом.
— Детка… — выдыхает парень.
— У тебя стоит для меня? — Вжимаюсь в него задницей, чувствуя его эрекцию.
— Да…
— Со мной весело? — дразню его.
— М-м-м-м…
Я разворачиваюсь, кладу ладонь на шею Хоука, толкаю его на сиденье и, оседлав, опускаюсь сверху. Он смотрит на мои сиськи.
— Тогда, надеюсь, у тебя постоянно будет стояк в джинсах, когда поведешь свою маленькую розовую блондинку в кино, потому что не сможешь перестать думать о том, насколько жарко тебе было со мной на заднем сиденье твоей машины, — говорю, качнув бедрами. — Ты никогда не трахнешь никого так, как меня.
Подняв руку, Хоук обхватывает заднюю поверхность моей шеи и притягивает к себе. Мы оба забываемся, целуясь. Мои соски трутся о его грудь. Все идеально. То, как сочетаются наши тела. То, как мне нужно лишь опустить подбородок, чтобы мой рот достиг его рта. То, как приятно его обнимать.
Я разозлила Хоука, и он таким образом отыгрался на мне. Плевать, права ли я. Поймет ли он в конце концов, что есть более подходящие для него девушки… Или я пойму, что прав он и нам просто нужно оставить все как есть, посмотреть, что из этого выйдет. Хоук нужен мне.
Двигая бедрами быстрее, испускаю стон, а Трент покусывает мои губы. Уже собираюсь сорвать с себя остатки одежды, но внезапно включившийся на вершине лестницы свет озаряет прихожую.
Я поднимаю голову.
— Твою мать, — шепчет парень.
Его твердый член упирается в меня. Спрыгнув с него, нащупываю свою футболку, надеваю ее, хватаю айпад и, завалившись на диван, сворачиваюсь калачиком, будто смотрю что-то.
Хоук принимает сидячее положение и сжимает виски руками, тяжело дыша.
С лестницы доносятся шаги.
— Хоук, — цежу я сквозь зубы.
С хриплым стоном, словно ему больно, он поправляет себя, сдергивает одеяло со спинки дивана и прикрывает выпуклость под своими штанами.
Его отец огибает перила. Увидев нас, он останавливается. На нем серая футболка и джинсы, растрепанные волосы торчат во все стороны.
— Хоук, — произносит мужчина, кивнув.
— Доброе утро, пап, — отвечает Хоук, едва открывая рот.
После этого Джексон Трент переводит взгляд на меня. Я натянуто улыбаюсь. Он прищуривается, явно потешаясь, затем уходит.
Потому что родители не дураки, и мистер Трент дает мне это понять.
На втором этаже захлопывается еще одна дверь, опять слышатся звуки шагов. Напольные часы бьют шесть раз.
Выглянув в окно, замечаю, что небо еще темное, однако чернота уже уступает место оттенкам синего. Солнце всходит.
Я смотрю на Хоука, не зная, в порядке он или нет. Сердится ли он? Произошедшее не назовешь ссорой, правда, я до сих пор не научилась считывать его настроение. Откладываю планшет, собираясь подняться, но Хоук первым встает с дивана и направляется вверх по лестнице.