Как вернуть отцов в семью
Ответственное отношение отцов к своим детям начинается с того, что все мы ответственно относимся к отцовству. Если говорить мальчикам и мужчинам, что они нужны нам, они прислушаются и поведут себя ответственно.
Даже если мама говорит сыну, что он нужен ей, мальчик все равно видит свое отражение в отце. Если его отец участвует в жизни семьи, это вдохновляет мальчика, если нет – мальчик чувствует себя покинутым и никому не нужным. И тогда он рискует попасть в банду или в террористическую организацию. Кроме того, мальчики, отчаянно нуждающиеся в отцовской фигуре, часто становятся жертвами сексуальной эксплуатации – как со стороны мужчин-священников, так и со стороны женщин-надзирательниц в тюрьме.
Пожалуй, главное достижение американского общества в XX веке состояло в том, что мы наконец поняли: если мы определенным образом представляем себе жизнь наших дочерей, им кажется, что мы обрекаем их на определенный образ жизни. А главным достижением нашего общества в XXI веке может стать понимание, что нельзя определенным образом представлять себе жизнь наших сыновей, иначе мы обречем их на определенный образ жизни.
Давно понятно, что биология не определяет судьбу человека. Это касается и мужчин, и женщин. Биология – не приговор, а потенциал для адаптации. «Отцовский мозг» остается незадействованным, пока отец не примет социальное решение заниматься своим ребенком. Тогда запускаются соответствующие нейроны, вырабатываются гормоны, и отцовский мозг пробуждается.
Нашей бабушке нужно было знать, что ее ценят на работе. Нашему сыну нужно знать, что его оценят дома. Роль нашего сына в жизни его детей очень велика: начиная с рациона, которого он придерживается перед зачатием ребенка, и с интеллектуального развития у недоношенных детей, которое очень зависит от участия отца, в любом возрасте, на любом жизненном этапе.
Роль отца огромна в стабильной полной семье, но, возможно, еще больше в нестабильной семье после развода. К счастью, четыре обязанности разведенных родителей – равное время, ни одного дурного слова, географическая близость и налаженная коммуникация в паре благодаря психологическому консультированию – служат гарантией, что интересы родителей не отменяют интересов ребенка.
Отец-воитель будущего – это человек, который не ступит на скользкий путь «номинального отца». Это значит, что ваш сын должен прекрасно знать, в чем именно состоит его вклад в воспитание детей, будь то установление границ или налаживание связей через спорт и веселую возню, и рассказывать матери своих детей, как он при помощи этих связей учит их вовремя ложиться спать, делать уроки, помогать по дому, не обижать сестренку. Отцу тоже нужно делать уроки, но не только свои. Он еще обязан рассказывать матери обо всем, что он знает и умеет. Когда папы ничего не говорят, мамы ничего не слышат.
А еще путь отца-воителя – это путь человека, который будет бороться не только с соблазном самому стать «условным отцом» у себя дома, но и со стереотипом безответственного отца вне дома. Ведь одно связано с другим.
А еще быть отцом-воителем – значит знакомить сына со скаутским движением, отправлять его на туристические выезды, а если мали вашего сына замужем за другим, обеспечивать, чтобы и они принимают равное участие в жизни вашего ребенка и строили систему сдержек и противовесов, необходимую в семье не меньше, чем в государстве.
Мало что требует такого глубокого участия государства в частной жизни, как отсутствие участия отца. Разве что война. И мало что ограждает ребенка от излишнего участия государства лучше, чем участие отца.
Однако, чтобы обеспечить участие отца в жизни ребенка, нужно положить конец эпохе, в которой у мужчины нет выбора, – эпохе, где он ценится, только если работает от звонка до звонка, и вступить в эпоху мужчины, способного выбирать, эпоху, где мы будем ценить и уважать его в любом случае – если он строит профессиональную карьеру, если решает стать профессиональным отцом, если так или иначе сочетает и то и другое.
Наши сыновья очень редко жалуются на приеме у психотерапевта, что папа давал им мало денег. Дар отцовского участия – дар понимания, как устроена жизнь, – это дар, который смягчит кризис среднего возраста, поможет сохранить брак, пока смерть не разлучит нас, снизит количество отцов-алкоголиков и повысит количество отцов-воспитателей.
Чтобы ваш сын обрел подлинную власть над своей жизнью, надо прежде всего помочь ему добиться гармонии между работой и личной жизнью в соответствии с его личными качествами, уяснить для себя, чем придется пожертвовать при любом развитии событий, и быть верным всему, что важно для него на пути становления мужчины. А еще наша задача – помочь ему сформировать собственное представление о героизме и впервые в истории добиться, чтобы героический интеллект и здравый интеллект перестали противоречить друг другу.
Часть VГероизм и здоровье. Слабость под маской удали
23Героизм и здоровье
Билл смотрел, как его друг Пит прыгает с моста в мелкую реку. Прочие их приятели разразились приветственными криками, в том числе девочка, которая очень нравилась Биллу. А Пит в зените славы повернулся к Биллу и показал на него:
– Твоя очередь, Билл!
Все замерли и ждали. А Пит поддразнил Билла:
– Что, слабо?
– Слабо! Слабо! – подхватили приятели. – Билл – слабак!
Это проняло Билла. Он весь дрожал, когда смотрел вниз с моста. Но ничего не сказал. Прыгнул. И раскроил себе череп о незаметный под водой камень. Пит первым добежал до Билла, но ему оставалось только беспомощно разрыдаться, когда кровь из головы Билла заструилась у него по пальцам. До конца жизни Пит винил себя в том, что Билл погиб «из-за него», а он даже не смог попросить у него прощения.
Когда человека приучают быть героем, то внушают ему, что его жизнь будет короткой. Когда прививают ему «здравый интеллект», то внушают, что он проживет долго-долго. Таким образом, героический интеллект прямо противоречит здравому интеллекту.
Даже если Питы не кричат Биллам «слабо!», Биллы уже слышали от других, что они «слабаки», знают это и теперь готовы на все, лишь бы больше этого не слышать. Хор социальных соблазнов требует, чтобы они «показали себя» – и это лишь один пример того, как «героический интеллект» мальчика, то есть общественное представление о героизме, которое он усваивает, мешает его «здравому интеллекту» – усвоенному общественному представлению о том, как следует заботиться о себе. Мальчик, который пытается «показать себя», рискует попросту погибнуть.
Умение рисковать само по себе достоинство. Наши изобретатели, предприниматели, «морские котики», нобелевские лауреаты и олимпийские чемпионы – все они умеют рисковать. Однако у мальчиков геройство становится той самой добродетелью, которая так легко превращается в порок, если довести ее до крайности. А поскольку лишь немногие мальчики получают статус героя, необходимость «показать себя», чтобы стать тем самым одним на миллион, превращается в социальный соблазн, заставляющий доводить умение рисковать до предела. Именно поэтому, в частности, ваш сын вдвое больше вашей дочери рискует погибнуть в результате несчастного случая{410}. А перекрывающиеся стрессогенные факторы – например, стресс у мальчика, который боится физического увечья, если прыгнет, и социального увечья, если не прыгнет, – вероятно, служат главной причиной, почему ваш сын с большей вероятностью, чем ваша дочь:
• приобретет зависимость от алкоголя или наркотиков;
• приобретет зависимость от лекарств, которые ему пропишут, чтобы преодолеть эту зависимость;
• приобретет зависимость от порнографии или компьютерных игр;
• приобретет зависимость от азартных игр;
• погибнет или покалечится, потому что сядет за руль пьяным или будет небрежен при вождении;
• получит травму при занятиях опасными видами спорта (американским футболом, боксом, борьбой, скалолазанием, родео, лакроссом, скейтбордингом, сноубордингом, мотофристайлом, хоккеем на льду, автогонками);
• прибегнет к физическому насилию «в состоянии аф фекта»;
• вступит в банду;
• совершит преступление;
• совершит убийство;
• будет убит;
• станет бездомным и окажется на улице (а не в ночлежке и не в кризисном центре);
• попадет в тюрьму;
• будет страдать ожирением;
• получит диагноз СДВГ;
• покончит с собой;
• умрет молодым от одной из 14-15 причин смерти{411}.
Но, может быть, это тоже просто биология?
Женщины просто дольше живут. Это же биология!
Когда вашему сыну говорят в школе, что женщины живут дольше мужчин, то, если он спросит, почему, ему, скорее всего, ответят: «Это по большей части биология». Он почувствует то же самое, что почувствовала его мама, когда увидела в учебнике по истории, что президентами были только мужчины, и, возможно, решила про себя, что «биология – это судьба» и «у меня нет шансов».
Но если более 70 стран, несмотря на препятствия женской биологии, избрали женщин главой государства, может быть, нам стоит поколебать и бессознательное убеждение наших сыновей, что «биология – это судьба», а точнее, убеждение, что биология мальчика – это судьба рано умереть?
Как это сделать? Начнем вот с чего. В 1920 году американские мужчины жили всего на год меньше женщин{412}. Сегодня американские мужчины живут на целых пять лет меньше женщин (женщины – 81,6, мужчины – 76,9){413}. То есть разница в ожидаемой продолжительности жизни мужчин и женщин возросла почти на 400 %.
Проверьте точку зрения вашего сына на заграничной статистике. Если короткая ожидаемая продолжительность жизни – вопрос генетики, а не окружающей среды, как так вышло, что мужчины в Швейцарии живут до 81 года, на Филиппинах – до 65, а в Сьерра-Леоне – до 49?{414} Если швейцарские мужчины живут почти на 25 % дольше, чем на Филиппинах, и на 65 % дольше, чем в Сьерра-Леоне, ваш сын вправе сильно усомниться, что биология – его судьба.
С чего же начать, если вы хотите подарить своему сыну долголетие? И когда начинать? Еще до зачатия. То есть еще до начала.
Еще до начала…
Мы уже знаем (из Части IV), что рацион и здоровье отца оказывают существенное влияние на здоровье его семени. Поэтому здоровье вашего сына обеспечивается совокупным здоровьем обоих родителей, а значит, здоровье вашего сына начинается еще до начала.
Пожалуй, нет лучше способа объяснить сыну, что его здоровье – это тоже цель в жизни, чем рассказать ему, что если он когда-нибудь захочет иметь детей, его здоровье сегодня повлияет на здоровье его сына завтра. И он станет самым лучшим героем для своего сына, если не станет рисковать жизнью, а разовьет у себя интеллект, способствующий и физическому, и эмоциональному здоровью. Интеллект, который можно будет передать сыну.
Но это значит, что нам надо воспитывать мальчиков иначе – ведь привычные методы воспитания готовили мальчиков к тому, что они – расходный материал, прививая им героический интеллект. Это воспитание начинается с того момента, как ваш сын впервые заплакал. Например, родители берут на руки дочерей раньше, чем сыновей{415}. Что при этом усваивает ваш сын? Что выражать свои чувства, например, плакать, бессмысленно. И вот он, первый шаг на бессознательном пути героя: чувства героя никого не интересуют. Герой не герой, если у него нет эмоционального запора.
Как пишет Эрик Эриксон, специалист про психологии развития, если не удовлетворять основные потребности младенца – не брать его на руки, не обнимать, не менять подгузники, не кормить, он с большой вероятностью так и не научится доверять другим людям, что в дальнейшем может выразиться в виде неадекватной ревности, потребности постоянно контролировать друзей и родных и в прочих поступках, не способствующих близости.
Еще мы реже поем сыновьям колыбельные. И рассказываем сказки. И читаем книжки{416}. Между тем наш сын очень хочет любви и ласки, только мы ему в этом зачастую отказываем.
На сознательном уровне мы говорим сыновьям: «Будь осторожнее, не поранься». Мы следим, чтобы они хорошо питались и вовремя ложились спать. Но бессознательно мы внушаем им совсем другое.
Мы уже знаем, что практически все сохранившиеся культуры выжили благодаря тому, что готовили своих сыновей к роли пушечного мяса – и на войне, и на работе.
Из-за этого мы склонны бессознательно подрывать здоровье сыновей и делаем это тремя способами.
1. Учить сына внимательно относиться к его собственному здоровью противоречит нашему инстинкту выживания. Когда мы поощряем агрессивные занятия американским футболом в духе «Папы» Уорнера, это обеспечивает особые узы между отцом и сыном, однако мы не осознаем, что в прошлом подобные экстремальные тренировки готовили мальчика к героическому самопожертвованию, а это зачастую противоречит умению беречь здоровье на будущее.
2. Если вы боитесь потерять сына, полезно бессознательно защититься от слишком глубокой психологической привязанности. А это лишит вашего сына полезных для здоровья объятий и укачивания, когда он плачет, а следовательно, и уверенности, что он вправе выражать свои чувства, и это подарит ему эмпатию и ощущение близости.
3. Вы стремитесь воспитать у сына самоуважение и умение вызывать уважение окружающих, а еще стремитесь воспитать сына так, чтобы гордиться им. Поэтому вы приветственно кричите с трибун, когда он занимается спортом, достойным криков с трибун в вашем кругу, хотя занятия этим видом спорта заставляют вашего сына рисковать здоровьем, будь то футбол, лакросс, борьба или хоккей на льду.
В глазах общества стать мужчиной – значит обрести силу. Но когда мы учим сына не плакать, он привыкает стыдиться своих чувств, а следовательно, своей природы. Этот стыд подрывает его здоровье. Когда мальчик учится подрывать свое здоровье и психологически дистанцироваться от самого себя, никакой настоящей силы у него нет. Он – герой, лишенный самого себя. Подготовка к тому, чтобы стать монументом, а не личностью.
Сегодня нам гораздо реже требуется, чтобы наши сыновья жертвовали жизнью ради нас. Наконец-то мы достигли того этапа в истории, когда воспитание мужчины может сочетать воспитание героя с воспитанием умного человека, умеющего заботиться о своем здоровье. Мы можем взять от традиционного героического интеллекта все самое здоровое и включить это в комплект навыков, составляющих эмоциональный интеллект и интеллект, отвечающий за физическое здоровье. Но прежде чем ваш сын усвоит здравые стороны мужественности, надо подробнее изучить могущество социального соблазна, который не дает вашему сыну даже задуматься о том, что здорово, а что нет.
Социальный соблазн. Голливудское кино как пропаганда героизма в ущерб психическому и физическому здоровью
Голос Голливуда – поистине солист в хоре социального соблазна. На Хэллоуин большинство мальчишек наряжаются Человеком-Пауком или Черепашками Ниндзя. Все эти маски, плащи и «оружие» прямо кричат: «Уважайте меня!» и «Бойтесь меня!{417} Что же втолковывает Голливуд нашему подсознанию? Во-первых, что настоящий герой должен пожертвовать собой до такой степени, чтобы окружающие распознавали лишь его маску – видели в нем исключительно функцию, а не его самого, полноценного настоящего человека. Ведь все узнают Супермена, но никто не знает, кто такой настоящий Кларк Кент. Даже Лоис Лейн начинает интересоваться настоящим, живым Кларком Кентом, только когда узнает, что он и есть Супермен. Точно так же все узнают маску функции-Бэтмена, но никто не знает настоящего человека Брюса Уэйна, все узнают Человека-Паука, но никто не знает, что под его маской скрывается Питер Паркер. А роль Черепашки Ниндзя внушает вашему сыну, что нужно геройствовать у всех на виду, но жить в подполье, то есть нельзя, чтобы человека знали – ни другие, ни даже он сам.
Голливуд внушает вашему сыну, что герой никогда не отождествляется сам с собой в полной мере{418}. У него двойная жизнь. Джеймс Бонд сам для себя полнейший незнакомец.
Таким образом, ваш сын усваивает, что геройство несовместимо с душевным и физическим здоровьем. А если мы не знаем его как человека, то не так горюем по нему как по человеку, если он погибнет в результате геройства в реальной жизни. Анонимность героя позволяет нам не так сильно мучиться совестью, если герой пожертвует собой.
Но постойте. В Голливуде все чаще снимают кино с яркими героинями. Может быть, теперь героиням придется доказывать, что они – героини, рискуя жизнью ради спасения любимого мужчины? Или хотя бы от вашего сына перестанут ждать, что он будет рисковать жизнью ради любви героини?
Давайте посмотрим, что бессознательно узнает ваш сын из нового кино и как вам помочь ему вывести это на сознательный уровень, чтобы он мог принимать сознательные решения.
Одна оговорка, прежде чем мы приступим к обсуждению: один и тот же фильм каждый член семьи видит по-разному, вот почему кино – прекрасный катализатор для бесед за семейным ужином (см. приложения).
Начнем с фильма «Звездные войны. Пробуждение Силы» (осторожно, спойлеры! Впрочем, если вы до сих пор не посмотрели это кино, наверное, вам все равно).
В начале «Пробуждения Силы» ваш сын узнает, что бывшая принцесса Лея теперь генерал. Героиня хочет, чтобы ее сына вернули домой, но исполнять это требование будет не она сама (как генерал), а Хан Соло, который в результате погибнет.
Что касается уроков по обретению любви, то когда главный герой-мужчина Финн берет за руку Рей (которая вроде бы испытывает к нему романтический интерес), чтобы спасти ее, Рей ругает его за то, что он прикоснулся к ней без разрешения. Да, мужчин теперь наказывают за то, что они берут женщин за руку, не спросив разрешения и не получив согласия, – таков закон в студенческих кампусах во многих штатах. Это называется «одобряющее согласие» (affirmative consent): молодой человек должен попросить у молодой женщины письменное или устное согласие прежде, чем прикоснется к ней. (Обратное тоже верно, закон гендерно-нейтрален, но все же!..)
Как надо было снять эту сцену так, чтобы ваш сын проникся уважением к женщине, но ему не пришлось бы смотреть, как героиня отчитывает героя за то, что он взял ее за руку, даже если в результате он спас ей жизнь? Во-первых, Рей должна была поблагодарить Финна. Во-вторых, если потом Финн попробовал бы дотронуться до ее руки, а это было бы ей неприятно или неинтересно, Рей должна была сказать что-то вроде: «Я ценю твой интерес, но держаться за руки не хочу. Если я передумаю, то сама проявлю инициативу, честное слово». Поскольку Рей уже знает, что нравится Финну, риск получить отказ стремится для нее к нулю. Вот тогда ваш сын увидел бы, что Рей сама берет ответственность за свои желания, а не просто отчитывает Финна, когда он пытается спасти ее. Если бы в Голливуде придерживались подлинно прогрессивных представлений и стремились показать вашему сыну, что сильная женщина делит с ним ответственность за его защиту и за риск получить отказ, как тогда выглядела бы эта сцена? Во-первых, Рей сама взяла бы Финна за руку, чтобы спасти его. Во-вторых, романтический интерес Рей к Финну был бы больше, чем интерес Финна к ней, но она все равно взяла бы инициативу на себя, рискнув получить отказ.
В финале «Пробуждения Силы» Финн лежит в коме и, возможно, умрет, потому что потерпел поражение в поединке на световых мечах, в частности, чтобы защитить Рей, которая, очевидно, по-прежнему нравится ему. На Рей ни царапины, и наградой Финну служит поцелуй в лоб.
В старых голливудских кино мужчина, рисковавший жизнью ради женщины, практически всегда вознаграждается ее любовью. А не просто поцелуем в лоб. Похоже, вашему сыну хотят внушить, что современный юноша не способен угодить сильной и могущественной женщине – что бы он ни делал, всего мало.
В чем проблема? Если ваш сын не понимает, чего хочет от него сильная могущественная женщина, он скорее станет искать женщину слабую, которой от него что-то нужно. А пока герои и героини дают вашему сыну довольно однообразную картину того, чего мужчины и женщины хотят друг от друга и чего им нужно.
Криптонит для героя
Женщины-супергероини, как и их товарищи-мужчины, наделены физической силой, острым умом и сексуальной привлекательностью. Однако, в отличие от мужчин-супергероев, у них нет ахиллесовой пяты, которой создатели наделяют практически любого героя-мужчину: они лишены сексуальных потребностей. Любой Джеймс Бонд прошлого и настоящего должен удовлетворять свои сексуальные потребности, а это зачастую ставит его под удар и чревато провалом миссии и гибелью самого героя. А вот Рей, к примеру, сексом не интересуется. В отличие от Финна.
Трилогия «Голодные игры» устроена точно так же: ее героиня Китнисс не интересуется романтическими отношениями. А Пит и Гейл интересуются. Отсутствие сексуальных потребностей у супергероини – это ее «супер-суперсила».
Голливуд закладывает основы для исключительно мужской воинской повинности
Мы уже видели, как дорого приходится платить вашему сыну, если он уклоняется от призыва. Голливуд закладывает основу для того, чтобы ваш сын смирился, что обещать рисковать жизнью и расписываться в этом – не выбор, а обязанность. Семь эпизодов «Звездных войн» в совокупности внушают вашему сыну, что если жизнь любимой женщины – возлюбленной или матери – в опасности, значит, он обязан рисковать своей жизнью. Он родился мужчиной. И в этом и расписывается – точнее, изначально на это подписан. А что будет, если он рискнет жизнью ради защиты женщины, но потерпит неудачу? Тогда его ждет превращение Энакина Скайуокера в Дарта Вейдера: Скайуокер не смог спасти мать от гибели. Что внушают вашему сыну? Даже если он попытается применить свою силу, чтобы спасти женщину, но потерпит неудачу, эта сила взорвет его, обернется неукротимым гневом, который будет вечно терзать его и засосет на темную сторону.
Смерть героя и смерть героини. Перечислим способы
Самые великие супергерои могут погибнуть ради забавы собственных детей, как, например, Хан Соло. Или впасть в кому, как Финн, – фильм кончается, а ваш сын не знает, останется ли герой в живых. Такая неопределенность вполне приемлема, если герой – мужчина. Главные героини не погибают и не впадают в кому с неопределенным исходом.
Если в голливудском кино последних лет героиня все-таки погибает, это практически всегда происходит по одной из двух причин:
• Она убила других героинь (положительных), поэтому это не «настоящая» женщина, а воплощение зла.
• Ее смерть – способ построить сюжет на том, как гибнут герои-мужчины, стремясь отомстить за нее. В таком случае в художественном голливудском кино героиня практически всегда появляется на экране не больше трех раз, а потом погибает, – чтобы она вам понравилась, но не слишком.
Но есть и третье обстоятельство гибели героини, которое возникает в голливудском кино снова и снова, как феникс из пепла: если положительная героиня погибает, виноват всегда мужчина. В фильме «Голодные игры. Сойка-пересмешница. Часть вторая» мужчина-герой Гейл задумал план победы в войне без учета советов любимой женщины Китнисс. Результат? Гибнет Прим, положительная героиня и сестра Китнисс. И хотя Гейл рисковал жизнью, чтобы спасти сестру Китнисс (и остальной Панем), он не последовал плану Китнисс. Простить его невозможно, любовь Китнисс потеряна для него.
Предлагаем несколько вопросов для затравки разговора за семейным ужином. При подготовке перечитайте Приложение А (там приведены четыре варианта портрета одного и того же человека).
1. Какие дилеммы ставит перед вашим сыном необходимость удовлетворять свои сексуальные потребности?
2. В каких голливудских фильмах погибают героини, появившиеся на экране больше трех раз? В каких погибают их эквиваленты-мужчины?
3. Учит ли вашего сына фильм «Голодные игры. Сойка-пересмешница. Часть вторая», что он обязан не только рисковать своей жизнью, чтобы защитить любимую женщину, но и должен делать это именно так, как она считает нужным, иначе утратит ее любовь? Или новая идея состоит в том, что план женщины, скорее всего, лучше, чем план мужчины? Если да, не учит ли это вашего сына, что он еще годится на то, чтобы рисковать жизнью, но женщины в целом умнее?
4. Что говорят другие фильмы о том, как заслужить любовь противоположного пола?
Вы наверняка хотите, чтобы в реальной жизни ваш сын умел слушать, а к его мнению прислушивались бы. Тогда как ему сохранить все лучшее, что несет с собой героический интеллект, но при этом не воспринимать тех его аспектов, которые мешают развитию здравого интеллекта?
Как превратить героический интеллект в здравый интеллект
Коди попросил у своего папы Райана разрешения сходить на школьный стадион, где его одноклассники решили поиграть в баскетбол. Мама Коди заметила: «Я слышала, там собирается нехорошая компания». Но папа уговорил маму отпустить мальчика.
Когда Коди пришел на школьный стадион, там вовсю шла подготовка к игре. Но Коди заметил, что кое-кто из ребят явно навеселе. Коди спросил, можно ли ему тоже поиграть, и один из лучших игроков, который уже играл в местной университетской сборной, заметил, что он предпочел бы бутылочку, но ладно уж, пусть Коди поиграет. Коди тоже предложили выпить несколько глотков, и он согласился, чтобы его взяли в игру.
Когда он увидел, что на площадке завязалась не игра, а соревнование по нарушению правил, он занервничал. И пропустил несколько мячей, в том числе совсем легких. Игрок, который сказал, что предпочел бы бутылочку, съязвил: «Дадим команде Коди фору!» «Кодила-мазила!» – подхватил еще кто-то, а потом нарочно подставил Коди подножку. И Коди не сдержал накипевшего гнева и от души стукнул обидчика – да так, что сломал себе палец.
Он в панике бросился домой. Мама уже собиралась в больницу, но тут папа сказал, что это он уговорил ее отпустить Коди на стадион, ему и отвечать. Пока они ждали в приемной врача, Коди рассказал свою версию того, как все было. Когда он собрался с духом и признался, что немного выпил, чтобы его приняли в игру, Райан решил, что стыдить Коди в такой ситуации ни к чему, и рассказал, что и у него в старших классах была похожая история.
Потом Райан попросил Коди вспомнить, какие пять «красных флажков» он заметил непосредственно перед инцидентом. При этом вопрос был задан таким тоном, словно «пять красных флажков» – это такая игра. Тогда Коди перечислил: спиртное само по себе, шутка про то, что ребята предпочли бы бутылочку, ощущение, что это не игра, а соревнование по нарушению правил, насмешки и подножка. Потом Райан спросил у Коди, что тот сделает иначе, если подобная ситуация повторится. Хотя Коди не прислушался к предостережению матери и пошел на стадион, его отец сумел показать, какие уроки можно из этого извлечь.
Когда мама с папой создают для своего сына обучающие моменты на пути к развитию здравого интеллекта, то действуют скорее как мультиварка, чем как микроволновка. Очень важно, что кладешь в мультиварку, поэтому сначала сами пройдите тест и поставьте себе балл за каждый пункт, которому вы старались научить сына, и два балла за каждый пункт, который он усвоил.
Чему учился и что умеет мой сын:
___ отвечает на оскорбления не оскорблением, кулаком или выстрелом, а проявлением уважения
___ не берет на семейный ужин телефон, планшет и пр.
___ предпочитает флаг-футбол – бесконтактную версию американского футбола – несмотря на то, что на таких матчах нет чирлидеров и родители ходят на них не так охотно
___ способен отказаться от спиртного, вместо того чтобы напиться (или дать себя напоить), лишь бы считаться своим, например, в студенческом братстве
___ задается вопросом, что сделает его счастливее – например, хочет стать учителем начальных классов или инженером
___ способен отказаться прыгать с утеса в реку, даже если мальчишки берут его на слабо на глазах девочки, которая ему нравится
___ не превышает скорость за рулем, не станет спускаться на горных лыжах по незнакомому опасному склону
___ проводит с папой столько же времени, сколько с мамой, особенно если родители в разводе
___ на пикнике готовит салат так же охотно, как и шашлык
___ спокойно и охотно просит о помощи, когда нужно
___ ни за что не рискнет получить сотрясение мозга или продолжать игру с травмой ради «завоевания» уважения сверстников, гордости родителей или любви девушки
___ уважает «элитные» опасные профессии («морских котиков», спецназ, астронавтов, агентов ЦРУ), но не романтизирует их[3]
___ понимает, что многие из тех, кто предлагает социальный соблазн, с уважением отнесутся к человеку, у которого хватит смелости спокойно объяснить, почему он не поддается на такого рода давление
___ в дружеских отношениях с женщиной не становится бесплатным телохранителем, а считает, что они должны защищать друг друга.
Это трудный тест, и если вы получили 10, вы молодец.
Удаль как маска слабости
Когда мне было лет четырнадцать, я хотел попасть в школьную сборную по легкой атлетике. Во время одной из первых тренировок, когда мы собирались бежать восьмисотметровый кросс, я поймал на себе взгляд тренера. И при звуке стартового пистолета так и рванул вперед, опередив всех бегунов, в том числе и лучших. Но на тренера это, похоже, произвело крайне невыгодное впечатление. Вскоре я выдохся.
А наш тренер Фостер, который был куда умнее меня, отвел меня после кросса в сторонку и шепнул: «Рассчитывай силы. Рывок надо делать на финише, а не на старте».
Когда я отказался от стратегии удали и переключился на стратегию экономии сил, оказалось, что сил у меня стало больше, а слабостей меньше. Я узнал об удали как маске слабости не меньше, чем о технике бега.
Усвоить этот урок мне было несложно – и не потому, что я чем-то отличался от других мальчиков, а именно потому, что был как все: мне хотелось получить надежный рецепт, как первым пересечь линию финиша. Мне нужен был авторитетный взрослый, которому моя судьба была бы небезразлична до такой степени, чтобы отвести меня в сторонку и подтвердить то, чему учил меня папа, но что я пропускал мимо ушей, пока не потерпел самое настоящее поражение из-за того, что не слушал дельных советов.
То, что удаль подрывает силы мальчиков и мужчин, подтверждено наукой.
Каждый раз, когда профессиональный спасатель, например, пожарный, реагирует на чрезвычайную ситуацию, у него резко повышается тестостерон, что ослабляет иммунную систему{419}. Возрастает у него и адреналин (эпинефрин), что увеличивает риск образования тромбов, а следовательно, инфаркта.
Если вашему сыну больно, он с большей вероятностью, чем ваша дочь, будет «терпеть до последнего» и, в отличие от нее, не обратится к врачу. А если все-таки обратится, то едва ли станет прилежно исполнять врачебные назначения, хотя к тому времени ему наверняка станет хуже, в том числе и не послушается совета отказаться от привычек, истощающих его силы, например, пить алкоголь или злоупотреблять сладким. В итоге наши сыновья попадают в больницу повторно на 62 % чаще наших дочерей. Удаль для мужчины – маска слабости.
Почему наши мальчики так поступают? Потому что мы приучили своих сыновей, что накапливать силу – признак мужественности, а беречь ее – признак женственности. То есть сокращать потребление сладкого и алкоголя, рано ложиться спать, рассчитывать свои силы, плакать, ходить к психотерапевту, чтобы снизить стресс – все то, что помогло бы вашему сыну сохранить силы, которые он накопил с таким трудом, – это «не круто».
Каков же выход? На семейных ужинах и в другие обучающие моменты помогите сыну обдумать сдвиг культурной парадигмы в представлениях о том, как стать мужчиной.
Мальчик, чтобы стать сильнее, копит силу.
Мужчина, чтобы стать сильнее, копит силу и старается не тратить ее попусту
Мальчик считает, что удаль и есть сила.
Мужчине удаль ни к чему.
Мальчик «ведет себя как мужчина», блокируя свою слабость.
Мужчина знает, что для того, чтобы осознать свою слабость, нужна сила, и это первый шаг к тому, чтобы стать сильнее и не тратить силу попусту.
Можно ли внушить эту новую парадигму мальчику, который боится как огня, как бы его не посчитали слабаком? Можно. Но сложно. На одной чаше весов – родители, на другом – мириады социальных соблазнов. И вдобавок политические силы, которым нужны рабочая сила и пушечное мясо. Вот почему роль родителей так важна. Путь от мальчика к мужчине проложен без учета того, чтобы мужчина жил долго, но с учетом того, чтобы мужчина был сильным. Поэтому давайте рассмотрим, какие социальные соблазны традиционной мужественности укрепляют здоровье вашего сына.
Социальные соблазны, полезные для здоровья
Практически все, что внушает вашему сыну хор социальных соблазнов, – это добродетели, доведенные до абсурда и превратившиеся в пороки. Вот, например, многоликая мантра с общим смыслом «настоящие герои не сдаются» призывает наших сыновей не сдаваться ни при каких обстоятельствах, то есть доводить мужской героизм до абсурда. Так что если ваш сын не станет тем одним мужчиной на миллион, которого признают героем, он разочаруется в себе.
Но если разумно и взвешенно подойти к мантре «настоящие герои не сдаются», она научит вашего сына спокойно относиться к тому, что он упустил решающее очко в баскетбольном матче, сломал ногу на горных лыжах, получил отказ на собеседовании на работу или на сайте знакомств. В этих случаях мантра «настоящие герои не сдаются» не просто поможет вашему сыну сохранить присутствие духа, но и
• разомнет синапсы в мозге, поскольку ваш сын будет искать новые пути к успеху,
• закрепит в памяти воспоминание о том, как ему удалось сохранить присутствие духа и что именно он для этого сделал, то есть, в сущности, создаст ему личный эмоционально-реабилитационный центр,
• повысит дофамин, а следовательно, и решимость искать силы и стимулы для дальнейших действий,
• убедит вашего сына в том, что он ничем не хуже окружающих, а это укрепит социальные связи,
• облегчит переход от мальчика, за которого все исправят родители, к мужчине, который все исправит сам,
• повысит самооценку.
Откуда же ваш сын узнает, когда остановиться, а когда двигаться вперед, только вперед? Для этого ему нужно уметь подключаться, а не отключаться. Когда мальчик поймет, что настоящий мужчина подключается к своей боли, вместо того чтобы отключаться от нее, он откроет перед собой перспективы более тонких решений. Например, вместо лозунга «Без боли не бывает достижений» лучше последовать совету мастера йоги Айенгара и научиться различать боль, укрепляющую силы, и боль, подрывающую силы. Если тебе больно, когда тело пассивно, надо обратить на эту боль внимание. Если тебе больно, когда ты обдуманно тренируешь тело и изучаешь пределы его возможностей, это хорошая боль, она укрепляет силы и помогает нащупать предел. Знать пределы своих возможностей – значит понимать, что нельзя вместе с водой выплескивать из ванны и ребенка.
Джим перешел на вторую базу. Ральф, шортстоп, закричал, что он вне игры. Джим ответил:
– Ты что? Ослеп, что ли?!
Шортстоп возразил, что Джим действительно вне игры и пытается сжульничать. Запасные игроки и тренер команды Джима повскакали с мест, все кричали, что Джим не был вне игры. Команда соперника возмутилась и закричала, что нет, Джим вне игры. Крики перешли в потасовку.
Назавтра на вторую базу перешел Марти. Теперь Джим и Ральф были в одной команде – Джим был игроком на второй базе, а Ральф шортстопом – и оба закричали, что Марти вне игры. Марти возмутился. Тогда и Ральф, и Джим обозвали его слепым.
Джим и Ральф играли в бейсбол много лет и давно привыкли, что они то в одной команде, то в разных и держать зло глупо и бессмысленно. Они никогда бы так не выразились, но в их случае, как в политике, «личная точка зрения зависит от фракции, в которой ты состоишь».
Тот аспект героического интеллекта, который отвечает за дворовые игры, где ты вечно то на одной стороне, то на другой, учит мальчиков, что раздоры, даже ругань и потасовка, зачастую зависят от роли. Не надо воспринимать все лично. Если сегодня ты затаишь на кого-то зло, завтра это помешает тебе сыграть в команде.
Откуда мы знаем, что это полезно мальчикам? Ученые исследовали видеозаписи спортивных игр (от пинг-понга до бокса) с участием мужчин и женщин из 44 стран и обнаружили, что после игры мужчины-противники дольше говорят друг с другом, чаще хлопают друг друга по спине и обнимаются, чем женщины. Даже рукопожатия между мужчинами были теплее и крепче, чем между женщинами, у которых они скорее «холодные», по выражению ученых{420}. Это исследование провела Джойс Беренсон из Гарварда, которую вдохновили похожие исследования самцов шимпанзе, которые могут подраться сегодня, но это не мешает завтрашнему сотрудничеству. Кроме того, Беренсон цитирует другие статьи, где говорится, что «если две женщины соперничают на работе, то чувство обиды у них потом гораздо сильнее»{421}.
Когда мальчики конфликтуют, родители обычно стараются их разнять, а учителя – наказать. Однако положительный аспект героического интеллекта состоит в том, что мужчины и мальчики «дерутся по полной», но потом не таят обиды, поскольку понимают, что причина конфликта – разные роли и разные цели, а не плохой человек.
Мальчики более склонны относиться к жизни как к игре – и не только в виртуальных мирах, – и лучше понимают, что сегодняшний противник станет завтрашним партнером.
Главная задача родителей – сохранить и преумножить все лучшее, что подразумевает традиционная мужественность, поскольку вашему сыну очень трудно разобраться, как это – одновременно быть как все и уметь постоять за себя. Это и правда парадокс. Если вы внушите своему сыну традиционные мужские ценности, не доводя их до абсурда, он разрешит этот парадокс в соответствии с особенностями своего характера.
Это не самая простая задача: социальные соблазны, которые вырабатывают у вашего сына героический интеллект, так глубоко укоренились, что ваш сын давно перестал быть хозяином своего тела. Не ему решать, что делать со своим телом, более того, и не вам, по крайней мере, на сознательном уровне. А поскольку бессознательный выбор – это и не выбор вовсе, давайте разберемся, какие социальные соблазны за это отвечают, чтобы вы могли принимать за своего сына решения, которые не принимали за вас ваши родители.
Ваш сын – не хозяин своего тела
Ваша дочь наверняка много раз слышала, что «женщина – сама хозяйка своего тела» и «ее тело – ей и решать».
Вашему сыну никто никогда не говорил, что «мужчина – сам хозяин своего тела» и «его тело – ему и решать».
И на то есть причины. Если бы вашему сыну сказали, что «мужчина – сам хозяин своего тела», вероятно, у вашей дочери просто не было бы тела, которому она могла бы стать хозяйкой. Ведь жизнь наших дочерей – жизнь каждого из нас – испокон веку зависела от того, что наши сыновья были обязаны рисковать собой.
Все начинается с первых дней…
До обрезания мой сын был тихим, спокойным ребенком. А после обрезания стал совсем другим.
Неужели «спокойные» мальчики становились «совсем другими» именно в результате обрезания? До недавнего времени мы не знали ответа на этот вопрос. Представители культур, где принято обрезание, об этом не задумывались. Но мы все-таки задумались. Так вот, в США обрезанию подвергаются примерно три четверти новорожденных мальчиков, обычно без обезболивания (считается, что обезболивание опасно для новорожденных). Вот всем мире крошечные мальчики в знак протеста вопят так, что кровь стынет в жилах, но их все равно обрезают. Мальчик не хозяин своего тела.
Однако в некоторых странах и в некоторых врачебных сообществах концепцию обрезания решили пересмотреть. Например, Датская медицинская ассоциация утверждает, что обрезание нельзя проводить до 18 лет, и юноша сам должен принимать это решение{423}.
Зачем вообще обрезать мальчиков? Чем активнее общество готовит мальчиков к роли расходного материала, особенно пушечного мяса, тем важнее роль обрезания в этой подготовке. Обрезание – первый шаг к пренебрежению собственной жизнью. Во многих военизированных культурах, например, у масаи (африканское племя, живущее в Кении и Танзании), мальчик не считается мужчиной, пока его не обрежут, и происходит это вскоре после наступления половой зрелости{424}. Сначала мальчик семь дней подряд пасет скот и тем самым доводит себя до полного изнеможения, а на восьмой день обливается ледяной водой и пешком идет по холоду туда, где происходит обрезание. По пути мальчика осыпают социальными соблазнами и подвергают жесткому социальному давлению, в частности, грозят смертью, если он попытается убежать от ножа. А потом он без обезболивания становится мужчиной, но лишь при условии, что даже не поморщится, когда ему отрежут кусочек пениса.
Если мальчик не пройдет это испытание, готовящее его к роли физического расходного материала, он становится социальным расходным материалом. Это означает, что его не уважают те, кого он уважает. Следовательно, юноша не может найти себе жену, по крайней мере не может жениться ни на одной приличной девушке из своего племени. Парадоксально, но факт: только юноши, превратившиеся в физический расходный материал, могут состязаться за девушек, менее всего служащих социальным расходным материалом. В этом смысле «расходуемые» мужчины и «желанные» женщины создают следующее поколение «расходуемых» мужчин и «желанных» женщин.
В XXI веке масаи отказались от практики обрезания девочек – но не мальчиков. Девочек обрезают с другой целью: лишить их возможности получать удовольствие от секса, чтобы сексуальные желания не влияли на то, кого они выберут в мужья (еще это означает, что такие женщины не особенно стремятся доставить мужчинам сексуальное удовольствие).
Итак, мы подошли к главному. Мы уже говорили о том, что подготовка мальчиков к боли – это подготовка к героическому самопожертвованию, поэтому во многих культурах практика обрезания закрепилась до такой степени, что до недавних пор ученые крайне редко задавались самым важным вопросом: не вредно ли обрезание для здоровья мальчика? Теперь мы знаем, что да, вредно.
Если ваш сын обрезан, то, по данным предварительных исследований, охвативших 300 мужчин, у него примерно на 20 % больше вероятность страдать алекситимией – психологическим расстройством, при котором трудно не только выражать чувства, но и распознавать их{425}. При алекситимии у мальчиков хуже развиты воображение и интуиция. На практике это означает, что они меньше способны сочувствовать другим. А кто не умеет сочувствовать, не способен строить близкие отношения, а значит, у таких мальчиков будет меньше настоящих друзей. Алекситимия средней и тяжелой степени сильно затруднит для вашего сына психотерапию – тот самый процесс, который помог бы ему выражать чувства и вырабатывать эмпатию. Когда обрезанный мальчик с алекситимией вырастет, он в четыре раза чаще будет вынужден прибегать к лекарствам против эректильной дисфункции. По оценкам специалистов, алекситимия в той или иной степени встречается у 10-2896 взрослых, разные исследования дают разные цифры{426}.
Многие исследователи также считают, что обрезание вскоре после рождения приводит к неонатальной травме, которую связывают с агрессией к себе (вплоть до суицида) и к другим{427}.
Если знать, что мы не изучаем влияние обрезания только потому, что не задаемся вопросом о превращении мальчиков в расходный материал, вероятно, будет легче изучить все за и против этой практики, не придавая значения предположению, что раз так поступает большинство американцев, значит, это хорошо. В вопросе об обрезании ваш сын по-прежнему не будет хозяином своего тела – но это решение хотя бы примете вы, его родители.
Сотрясение? Пустяки!..
Хорошенькие девушки из команды чирлидеров кричат: «Вперед! Только вперед!» Странно, что они не кричат: «Вперед, к сотрясению мозга!»
Национальная футбольная лига до недавних пор наотрез отказывалась признавать, что футболисты особенно подвержены черепно-мозговым травмам. Однако в 2017 году «Journal of the American Medical Association» опубликовал результаты исследования, согласно которому при вскрытии 9996 бывших игроков НФЛ были обнаружены признаки хронической травматической энцефалопатии («синдрома пропущенного удара») – нейродегенеративного заболевания, способного привести к деменции{428}.
Ну, положим, это были игроки НФЛ. Если ваш сын просто играет в американский футбол, шансы стать профессиональным игроком у него невелики. Но что говорят исследования университетских сборных? В той же статье говорится, что среди бывших игроков университетских команд тяжелая патология, связанная с хронической травматической энцефалопатией, наблюдалась в 56 % случаев, причем в 85 % из них в виде симптомов деменции{429}.
Около трех миллионов мальчиков в возрасте от пяти до шестнадцати играют в детских и юношеских футбольных командах, в том числе в «Лиге Папы Уорнера»{430}. И именно в этом возрасте ваш сын с большей вероятностью не поймет, как опасно сотрясение мозга, не распознает его симптомов и, чего доброго, вернется на поле уже через сутки{431}. А если ваш сын вернется на поле слишком рано (а в некоторых случаях – в принципе вернется), это приведет к целой лавине последствий: каждое сотрясение мозга подрывает способность оправиться после следующего. К старшим классам средней школы у трети игроков бывает два и больше сотрясения мозга за сезон{432}. А если у вашего сына будет больше двух сотрясений мозга в течение жизни, у него в пять раз возрастет риск снижение способности формировать новые воспоминания{433}.
Считается, что сотрясения мозга истончают мозговую ткань. А это не только портит память, но и мешает сосредотачиваться, а главное – подрывает организующую функцию мозга. Последние исследования университетских игроков показывают, что следы повреждений мозга сохраняются даже спустя много лет после последней игры в колледже{434}.
Кто же тогда в здравом уме и твердой памяти согласится играть в футбол, если это так опасно? Прошу отметить, я говорю это как человек, который принял сторону тренера, когда он уговаривал моего папу разрешить мне стать кикером в нашей школьной сборной. У меня были и другие источники самоуважения, но этот был со всем не лишним! К счастью (как я теперь понимаю), победил папа (и заодно укрепил границу). Однако многие папы играют совсем иную роль…
Помните, как Джек почувствовал себя невидимым, когда его папа хвастался его братом Кайлом на футболе – мол, это мой сын сейчас взял мяч! Джек и сегодня вспоминает, что когда отец все-таки представил его соседям по трибуне, в его голосе вовсе не было гордости и восторга, не то что тогда, когда он говорил о Кайле. «Я чувствовал себя сыном-довеском», – вспоминает Джек.
Поскольку приветственные крики родителей, друзей и красавиц-чирлидеров мальчик слышит задолго до возраста согласия, этот хор социальных соблазнов превращается в смирительную рубашку и лишь закрепляет идею, которую мальчик подсознательно усвоил при обрезании: «Я не хозяин своему телу».
Даже если в одном учебном заведении ваш сын из-за повторяющихся сотрясений мозга будет дисквалифицирован, это не помешает другому учебному заведению пригласить его в команду{435}. В Сиракьюсском университете после третьего сотрясения мозга врач запретил звезде американского футбола А.Дж. Лонгу играть, предупредив, что в его ситуации повышен риск деменции к сорока пяти годам. К Лонгу тут же обратились шесть других университетов. Если у вашего сына развит героический интеллект, но вы не научили его, как сбалансировать его со здравым интеллектом, в колледже его этому не научат. Мало на свете учебных заведений, которым здоровье вашего сына дороже собственной славы.
Если вам трудно убедить сына, что риск нужно принимать в расчет, уделите вечер семейному просмотру фильма «Защитник». Это кино основано на подлинной истории: НФЛ и правда долгое время отказывалась рассматривать исследования сотрясений мозга. Когда Джон Кастелло, талантливый игрок школьной сборной, посмотрел этот фильм, то встревожился настолько, что отказался от двенадцати предложений получить футбольную стипендию, в том числе в престижном колледже Святого Креста.
Однако такие решения мальчики принимают крайне редко, а все потому, чтомы коллективно учим мальчиков ассоциировать жестокое обращение и эксплуатацию с любовью: примеры – и обрезание подростков у масаи, и американский футбол. Это горячо поддерживают все другие мальчики, родители, учителя, деньги налогоплательщиков (то есть все мы). А еще, конечно, девушки…
Когда ваш сын-подросток, как зачарованный, смотрит, как самые красивые девочки в школе дружно вскидывают стройные ножки, так и провоцируя заглянуть им под юбки, ему больше всего на свете хочется поддаться их социальному соблазну. А что они ему кричат? «Вперед, только вперед!» Без вашей помощи он не поймет подтекста: «Вперед, только вперед, к очередному сотрясению!»
Пожалуй, нет на свете спортивной игры, которая бы так блистательно готовила вашего сына к жизни, как американский футбол. Мальчик должен следить сразу за множеством сложных маневров других игроков, а когда те резко меняют курс и тактику, в мгновение ока приспосабливаться с учетом намерений всех игроков своей команды. Оттачивать технику командной игры можно бесконечно – и в ходе «разборов полета» после игры, и, конечно, наедине с самим собой. Игрокам необходимо сочетание физической силы, быстроты ума и уверенности в себе, позволяющей ставить интересы команды выше своих. Даже если мальчик не очень одарен от природы, физическая и умственная дисциплина, помноженная на командный дух, позволит ему стать ценным игроком. И это только начало.
Вопрос в том, можно ли все-таки позволить своим сыновьям играть в американский футбол, но при этом уберечь их тело и мозг? В принципе, да. Американский футбол так травматичен, поскольку это контактный вид спорта. Основная причина катастрофических травм на футбольном поле – разрешенные в американском футболе блокировки, захваты и подножки{436}. Но сейчас набирает силу бесконтактный американский футбол – флаг-футбол. И НФЛ его поддерживает.
Флаг-футбол, как и обычный американский футбол, задействует и ум, и тело. Но вот в чем разница: обычный контактный американский футбол – спорт прежде чего физический, а флаг-футбол – игра в первую очередь интеллектуальная. Запретив блокировки, флаг-футбол сохранит тело и мозг вашего сына.
Но мне стало интересно, дает ли он достаточный выход мальчишеской энергии. Чтобы ответить на этот вопрос, я решил познакомиться поближе с юниорской командой, которая тренировалась в Сан-Франциско перед чемпионатом страны 2016 года по флаг-футболу под эгидой НФЛ. Это была команда «Мо-Стил».
На тренировках я узнал, что выдающийся квотербек этой команды Уил Поузис учился в средней школе и играл и в обычный американский футбол, и во флаг-футбол. Я спросил Сару, маму Уилла, чем, по ее мнению, различаются тренировки с блокировками и без. Она ответила не задумываясь: «Флаг-футбол – это в основном стратегия. Перехитрить противника только телом невозможно, поэтому надо много думать».
– А не приводит ли недостаток физического контакта к недостатку сплоченности? – спросил я.
Сара показала на центрального защитника:
– Они с Уиллом с восьми лет мяч гоняют. По дыханию узнают, что кому нужно.
Уиллу нравились обе версии игры. Однако Сара и папа Уилла столкнулись с дилеммой: они сомневались, стоит ли Уиллу продолжать играть в контактный футбол и в следующем учебном году.
Я сказал, что понимаю и разделяю их сомнения. Я уже писал, что сам в старших классах встал на сторону тренера, который хотел включить меня в школьную сборную, причем сделать кикером и пантером, то есть отвести мне роли, которые обычно достаются ребятам физически крепким. А мой папа сомневался, что я при росте за метр восемьдесят и весе 66 кило смогу дать достойный отпор стокилограммовым нападающим: на меня или не обратят внимания, или сметут с дороги.
В моей жизни то и дело, не реже раза в год, происходят разные события, большие и малые, которые заставляют меня с благодарностью оценить отцовскую битву со мной и тренером. Теперь я понимаю, что он бился за меня. Вот, например, когда мы с женой Лиз купили просторный дом, бывший владелец, которому было за шестьдесят, провел нас с подробной экскурсией по нашему новому жилищу, и тут я заметил, что он слегка хромает на лестнице. А он, поймав мой взгляд, печально заметил:
– Я-то надеялся, что мы с женой проживем в этом доме до самой смерти, но в школе я играл в футбол, много раз повреждал колени, и теперь мне трудно подниматься по лестнице…
Времена меняются: когда мы с нашим бывшим домовладельцем учились в школе, ни в НФЛ, ни в школах не поощряли флаг-футбол. Впрочем, в школе, где учится ваш сын, возможно, такой секции тоже нет. Но теперь при поддержке НФЛ все меняется.
Если вы обратитесь в школу, где учится ваш сын, и предложите открыть секцию флаг-футбола, скорее всего, многие преподаватели поддержат ваши соображения. Призвание школьного учителя – развивать ум своих питомцев, а контактный американский футбол ставит его под удар в прямом и переносном смысле. Кроме того, большинство учителей охотно согласятся, что как-то непоследовательно наказывать мальчиков за потасовки на переменах, а потом приветственно кричать, когда они молотят друг друга по головам на стадионе.
Практичнее всего при разговоре с администрацией школы и не заикаться о том, чтобы отказаться от контактного футбола. Лучше открыть секции флаг-футбола (для мальчиков, для девочек, смешанные) в дополнение к классическому американскому футболу. Причем это может быть и бесплатно, если вы совместно с администрацией подключите к делу НФЛ{437}. Поскольку НФЛ теперь поощряет такие секции, возможно, и она готова принять новое определение мужественности, одновременно подкрепляя своим авторитетом представление о «мужественности» флаг-футбола.
Однако если в школе вашего сына не слишком охотно реагируют на новые веяния, и вы опасаетесь, что ваш сын успеет окончить ее, а ничего так и не изменится, поговорите с юристом: дело в том, что контактный американский футбол пускает деньги налогоплательщиков на то, чтобы наши сыновья (и только они) рисковали физическим и душевным здоровьем до достижения возраста согласия. Можно сделать упор на то, что это нарушает Четырнадцатую поправку к Конституции США (о «равной защите»), из которой следуют и законы о защите прав меньшинств, и законы о равноправии женщин. Пожалуй, пора опереться на нее и для защиты физического и душевного здоровья наших сыновей.
Вам вовсе не придется подавать в суд на школу, где учится ваш сын: иногда угрозы суда достаточно, чтобы то или иное учреждение пересмотрело свою позицию в ускоренном режиме, то есть – в данном случае – до того, как ваш сын получит аттестат. Если вы решитесь на такой подход, сделайте это не просто ради сына, а вместе с сыном: это будет для него поучительно при любом исходе. А значит, ваш сын узнает от вас обо всем еще «на берегу». Если он запуган социальными соблазнами («Какой еще флаг-футбол?! Это для слабаков!»), значит, вам первым делом придется поработать с его неумением сопротивляться социальным соблазнам. И только потом вы сможете создавать обучающие моменты и для своего сына, и для его школы.
Если ваш сын поймет, что у него есть выбор между классическим американским футболом и флаг-футболом, это подтолкнет его к мысли, что он сам хозяин своего тела. А если он научится сознательно распоряжаться собственным телом еще в школе, вы заложите основу для того, чтобы он сознательно сделал и следующий шаг: идти в армию или нет.
Мой сын хочет стать военным. Мне радоваться или нет?
Нагляднее всего ваш сын убеждается, что он не хозяин своего тела, когда сталкивается с призывом в армию (только для мужчин) и со всеми наказаниями, которые его ждут за уклонение от призыва и последствия которых будут преследовать его всю жизнь (см. главу 9). Но если ваш сын сам хочет стать военным, возможно, это вызовет у вас смешанные чувства.
Армия обеспечивает дисциплину, в которой обычно нуждаются мальчики, растущие без отцов, поскольку им недостает четких границ. Поэтому, если дисциплина вашему сыну не помешает, но вы не хотите получить его обратно либо в свинцовом гробу, либо живым внешне, но разбитым внутренне, как помочь ему получить, так сказать, все хорошее без всего плохого?
Во-первых, объясните сыну, что даже если солдат останется в живых, очень велик риск принести войну с собой домой: на каждого убитого в бою солдата приходится около 25 ветеранов, покончивших с собой{438}. Расскажите своему сыну о трагедии молодых людей вроде Майкла Юрчисона из Огайо. После терактов 11 сентября он решил защищать родину. Домой он вернулся вроде бы живым – но когда его счастливая мама обняла его у трапа самолета, то вскоре поняла, что «он был словно бы пустая оболочка»{439}. Майкл запил, пристрастился к наркотикам и не мог заснуть без оружия в руках – такого же, с каким привык делить ложе в Ираке. Трагедия Майкла, как и многих других ветеранов, заключалась в том, что он отдал долг родине, но родина не отдала долг ему. Он обращался за помощью, но сталкивался лишь с проволочками и пренебрежительным отношением к его психологическим мучениям.
Если и после этого ваш сын не утратит интереса к военной службе, научите его, как снизить риск – для этого есть конкретные методы. Во-первых, гораздо безопаснее служить в авиации и в сухопутных войсках, чем на флоте. Во-вторых, не надо стремиться в элиту военной авиации, флота и сухопутных войск («зеленые береты» – армейский спецназ, десантники-разведчики, «морские котики», спасатели-парашютисты ВВС), и это значительно снизит вероятность погибнуть или вернуться домой «живым трупом»{440}. Здесь-то вы и пожнете плоды всего, что посеяли, пока рассказывали своему сыну о том, как социальные соблазны приучают мальчиков и мужчин к мысли о том, что они должны стать пушечным мясом. Принадлежность к «элите» – социальный соблазн, вынуждающий вашего сына рисковать душевным здоровьем и жизнью и пренебрегать опасностью посттравматического расстройства. Чем сильнее ваш сын хочет принадлежать к элите, тем сильнее он боится, что его станут жалеть. Однако именно те мальчики, которые сегодня принадлежат к элите, завтра становятся объектом жалости.
Ваш сын – сам хозяин собственного тела. Как сопротивляться хору социальных соблазнов
Но вот в чем вопрос: нам нужно бороться с терроризмом, строить высотные дома и подводные туннели, прочищать канализацию, беречь дома от пожара, и если мы научим сыновей сопротивляться хору социальных соблазнов и самостоятельно распоряжаться своим телом, не получится ли, что всем этим некому будет заниматься?
Скорее всего, нет. Чем сильнее ваш сын себя уважает, тем с большей готовностью согласится, чтобы ему платили за такую работу и за связанный с ней риск. И тем внимательнее проследит, чтобы ему обеспечили безопасность (например, на нефтяных платформах, как в фильме «Глубоководный горизонт»). Если ваш сын будет знать в лицо все соблазны, выдающие пренебрежение к собственной жизни за героизм, это не значит, что он не станет военным, строителем, пожарным. Он вправе принять решение стать солдатом. Просто он не хочет, чтобы его соблазнили стать солдатом. У него будет такой же выбор, как и у вашей дочери (ей никто не говорил, что «морская пехота – это так женственно»).
Как это сделать? Хороший пример – история Тофера.
Семнадцатилетний Тофер, как зачарованный, смотрел, как на экране телевизора над стадионом Суперкубка под звуки национального гимна проплывает в идеальном боевом порядке эскадрон истребителей, как самолеты взмывают в зенит, а камера крупным планом показывает уверенные и безмятежные лица морских пехотинцев в роскошной форме на трибунах.
Папа Тофера, учитель старших классов, заметил по позе сына, как он потрясен. Вскоре Тоферу предстояло получить аттестат, и он раздумывал, куда пойти дальше – в колледж или еще куда-нибудь. Папа понимал, что Тофер так восхищается военными, что, того и гляди, решит сам пойти в какую-нибудь военную академию, например, в Аннаполис. Папа промолчал, потому что понимал, что не может конкурировать с предвкушением матча Суперкубка.
Однако на следующем же семейном ужине папа Тофера напомнил сыну про Суперкубок и спросил, заметил ли он во время матча какие-то социальные соблазны, рекламирующие армию.
Тофер об этом не задумывался, но в ответ на вопрос отца очень оживился:
– Самолеты летали так слаженно – просто чудо!
– Точно, – кивнул папа. – А еще?
– Ну, может быть, еще уверенный вид морских пехотинцев… мне такая уверенность и не снилась, но и они, возможно, только притворяются, не знаю. Просто мне подумалось, что если я буду моряком или военным летчиком, то тоже стану таким уверенным в себе.
Отец задал еще несколько наводящих вопросов, и тогда Тофер смог вспомнить и гимн, и великолепные мундиры.
Тогда папа спросил, не видит ли Тофер связи между военными, Суперкубком и чирлидерами.
– Хм! То есть самые красивые девушки болеют за самых крутых парней? – усмехнулся Тофер.
Папа Тофера снова кивнул и добавил:
– А еще, наверное, «если не можешь стать звездой футбола, у тебя все-таки есть шанс, чтобы девушки любили тебя и считали настоящим мужчиной: иди на флот или в ВВС».
– Мне это и в голову не приходило! – рассмеялся Тофер.
Тофер и его папа стали еще ближе друг другу, когда сумели понять, что самолеты, мундиры, патриотические песни, уверенные лица, красивые девушки-чирлидеры и вся эта церемония – в сущности, стройный хор социальных соблазнов.
Осторожно! Даже если ваш сын в состоянии интеллектуально различить каждый голос в хоре социальных соблазнов, сопротивляться им он все равно едва ли сможет, если ему не повезло заручиться двумя системами поддержки:
• Любовью и поддержкой отца и матери. Без них социальные соблазны цветут пышным цветом на плодородной почве эмоционального голода вашего сына.
• Четких границ, способствующих дисциплине, без которой невозможно добиваться успехов в учебе и спорте и овладевать социальными навыками, благодаря которым у мальчика появляется чувство собственного достоинства безо всяких соблазнов.
Эти краеугольные камни подарят вашему сыну свободу изучать собственный потенциал и принять решение сделать свой вклад в жизнь общества, не рискуя собственной жизнью: он может стать и врачом, и программистом, и шеф-поваром, и учителем, и профессиональным отцом. А может предпочесть опасную профессию, но все равно сам будет хозяином своего тела.