Сейчас, вечером в среду, он стоял чуть больше чем в километре от входа вместе с несколькими тайскими «котиками», глядя на пену взбаламученной водоворотом воды. Борьба с потоком и постоянный риск явно истощили их силы, поэтому Рейменантс, как и его товарищи – Руэнгрит и Брюс Конефе, 58-летний бывший морской пехотинец из Америки, который сейчас занимался составлением руководств по подводным погружениям, – колебались, перед тем как нырнуть. Руэнгрит и Конефе сразу поняли, что это за пределами их возможностей. Первому было не по себе, а крупное телосложение второго не позволяло протиснуться через некоторые узкие проходы. Рейменантс решил, что справится, и прыгнул.
Вода была невыносимо холодной, а течение настолько сильным, что срывало маску с лица. Отталкиваясь изо всех сил, подтягиваясь от скалы к скале, он продвинулся на жалкие 140 метров. Дайвер пытался проложить ходовой конец: разматывал веревку и прижимал ее грузами, ставил маркеры в ключевых местах, чтобы указать будущим пловцам правильное направление. Сумка с альпинистской веревкой, которой снабдили его «морские котики», весила около десяти килограммов и еще больше усложняла задачу. Возможно, со стороны она кажется не такой уж тяжелой в сравнении с многокилограммовым оборудованием, которое обычно приходится таскать на себе водолазу. Но один дайвер говорил мне, что «эти сумки громоздкие и все время норовят всплыть, так что становятся той еще обузой, принимая во внимание условия». Бену просто не верилось. Как он позже рассказывал: «Я чувствовал себя настолько измотанным, будто покорил Эверест».
Один из самых коварных отсеков пещеры, с самыми тесными лазами, пришелся на отрезок между «Третьим» и «Четвертым» залами, где скальный свод нависал почти над самым полом. Рейменантс говорил, что ему приходилось спускать воздух с помощью компенсатора плавучести или надувного жилета, чтобы опуститься на галечное дно туннеля. Совершенно один, без страховки, он почувствовал всасывающий поток – так дайверы называют течение, которое меняет направление движения аквалангиста. ЕГО ТАЩИЛО ТУДА, КУДА ОН ПЛЫТЬ СОВСЕМ НЕ ХОТЕЛ, АБСОЛЮТНОЕ «НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ» В ДАЙВИНГЕ. Ни целые дни, проведенные в барокамерах, ни опыт проникновения в бесчисленные пещеры, ни то, что он обучал дайвингу, ничто не помогло избежать ситуации, которой он больше всего боялся. Течение, словно притягивающий луч инопланетного корабля, волокло дайвера в черноту против его воли.
«Сначала в голове как будто загорается красный сигнал опасности, затем второй красный сигнал, а затем голова разрывается от ослепительных вспышек пожарной тревоги. Это был мой первый день, я плыл один и струсил», – вспоминал он.
Наверное, то же происходило со многими «морскими котиками»: осознание близости смерти. Если пещера засосет дайвера в заблокированный проход, он может потерять ориентацию в пространстве и израсходовать весь баллон газа, тыкаясь в стены в поисках выхода, пока не задохнется. А может застрять, что означает менее трудозатратный, но такой же неотвратимый путь к смерти от удушения. Неизведанные полости полны неизвестных невидимых угроз, вырывающих регулятор изо рта аквалангиста или перерезающих воздуховоды. Часто это становится причиной паники, из-за которой дайвер принимает решения одно хуже другого и в конечном итоге погибает.
Плыть назад было легче. Течением его просто выплюнуло в «Третий зал». Приведя себя и оборудование в порядок, он прошел мимо «котиков» и остановился переговорить с Руэнгритом.
«МЫ ДОЛЖНЫ СКАЗАТЬ КОМАНДИРУ [ «МОРСКИХ КОТИКОВ»], ЧТО НЕ СПРАВИМСЯ. ЭТО ЖЕ САМОУБИЙСТВО». Он изо всех сил старался не выдать потрясения. Через несколько часов, в душной спальне, ему будут сниться кошмары об этом заплыве.
На пути к выходу, где-то между «Вторым» и «Третьим залом», Рейменантс встретил британских дайверов Рика Стэнтона и Джона Волантена. Эти две команды сразу не понравились друг другу. Напряжение между ними сохранялось на протяжении всей спасательной операции.
Десять утра, среда, 27 июня. Стэнтон и Волантен уже тридцать шесть часов на ногах: сначала собирали снаряжение, потом были в пути, затем разбирали чемоданы. Когда их привезли к пещерному комплексу, шел дождь. Перебивая шум барабанящих в ветровое стекло капель и метроном дворников, Волантен спросил Стэнтона: «Надеюсь, ты не собираешься надевать свою автомобильную шину?» Большинство аквалангистов, таких как Рейменантс, используют какой-нибудь надувной жилет или «крыло» – стоит он около $300 и помогает контролировать плавучесть в воде. Но Стэнтон предпочитал залатанный компенсатор из камеры автомобильной шины, который сам соорудил для таких случаев еще четырнадцать лет назад. «Ну, это же мое счастливое крыло», – ответил тот и напомнил Волантену, что он был на нем во время всех удачных спасательных операций.
Джон был в ужасе от одной мысли, что ему придется стоять рядом с Риком, у которого на спине прикреплен подобный самодельный пончик, у входа под прицелом сотен телекамер. «Ты будешь выглядеть полным придурком в глазах мировой прессы», – предупредил Волантен. Но Стэнтону, как проказливой женушке, похоже, доставляло удовольствие смущать своего старого друга. И действительно, позже его сфотографировали с черной автомобильной камерой на плечах, пока он трусил по грязи к пещере. Аксессуар вызвал град вопросов на «Фейсбуке», как раз таких, каких боялся Волантен, – не стоило ли Стэнтону поискать другое место для обучения плаванию.
Когда они наконец подъехали к месту, на центральной парковке перед входом стояло столько машин, что пришлось остановить фургончик на приличном расстоянии от штаба. Это сделало их легкой мишенью жадных до всего нового репортеров. Они тут же налетели как мухи, десятки камер атаковали их, ослепляя вспышками. Им тыкали в лицо микрофоны, находились даже те, кто сразу загружал «событие» в Интернет и делал селфи.
«Какого черта здесь творится? – пробормотал Рик. – Это же полный бардак».
Бывший пожарный не очень-то любил журналистов, а неорганизованность и того меньше. Пикап с оборудованием застрял в этой человеческой пробке и не мог проехать дальше.
Итак, пресса была в курсе их приезда, зато британская команда, в состав которой входил Роб Харпер, не могла найти чиновника, который бы их зарегистрировал. Вокруг кишели представители сил правопорядка в форме и солдаты, но ни один из них, казалось, не знал, что делать с этими свалившимися на голову знаменитыми британцами. А те, в свою очередь, не представляли, куда идти.
«Мы чувствовали себя брошенными», – рассказывал Стэнтон. Но Верн и его подруга Тик были рядом и велели дайверам, которых до этого в глаза не видели, хватать снаряжение и следовать за ними к станции смотрителей. Там они завладели комнатой, скинули на пол пожитки и принялись собирать оборудование для погружения. Снаружи наткнулись на один из компрессоров «морских котиков» и наполнили дыхательной смесью баллоны. Невзирая на суматоху, творящуюся вокруг, им нужно было увидеть пещеру изнутри. Примерно через час или около того Стэнтон, Волантен, Верн и Харпер (тот, кто связывал группу с Британским советом по спасению из пещер) – скорее всего, самый впечатляющий состав спелеоспасателей в мире – направились внутрь.
В спелеологии стремление открывать подземные пространства, которое не в состоянии сдержать человек, рано или поздно разбивается о неизбежность существования затопленных проходов. Если пещера дышит, как любят говорить исследователи, значит, гора пьет – поглощает огромное количество осадков, которые текут по ее венам. Логично, что многие начинающие спелеологи стали пещерными дайверами. Подобное исследование само по себе занятие опасное. А НА ЗАРЕ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ ПОГРУЖЕНИЕ БЫЛО ЕЩЕ ОПАСНЕЕ – НАСТОЛЬКО, ЧТО ДАЙВЕРЫ ЧАСТО ПРОВОДИЛИ АНАЛОГИЮ С ПИЛОТАМИ ВРЕМЕН ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ – ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ И ТЕХ, И ДРУГИХ СОСТАВЛЯЛА ОТ ВОСЕМНАДЦАТИ ДО СОРОКА ЧАСОВ.
Некоторые спелеологи, попавшие в беду, не погибали, а просто не могли выбраться. Им нужны были спасатели. В Соединенном Королевстве небольшие их группы слились в Британский совет по спасению из пещер, превратившийся в основную зонтичную структуру[9] спелеоспасателей Великобритании. Его глава, Билл Уайтхаус, считает адреналин главным врагом дайверов. Многие открывают в себе дзен, по крайней мере в воде. Но никто не мог сравниться в невозмутимости со Стэнтоном и Волантеном. На двоих они ныряли в пещерах уже около шестидесяти лет.
Рик Стэнтон вырос в Англии, в Эссексе, совсем рядом с Лондоном. Когда ему было тринадцать, вместе со всей страной он посмотрел документальный фильм «Подземный Эйгер» о двух британских исследователях, установивших несколько рекордов в попытке покорить главную пещеру западного Кингсдейла, недалеко от родного города Верна в Ланкастере. Героями фильма выступали длинноволосые дайверы Джеф Йиден и Оливер Стэтем по кличке «Медведь», а описываемые события охватывали несколько лет их охоты за последней пещерой. В конечном счете им удалось объединить две системы, преодолев около двух километров подводного ада, протискиваясь через препятствия с говорящими названиями вроде «Рукопожатие мертвеца», едва избежав камнепадов, асфиксии и утопления. И все это при помощи оборудования, которое сегодня посчитали бы каменным веком водолазного дела. Фильм затронул глубокие струны души юного Стэнтона. Он, как и многие другие британские знаменитые дайверы, начал свою карьеру спелеолога в отряде местных бойскаутов.
И в старших классах школы, и в колледже он не оставлял увлечения, добавив к нему дайвинг, где был по большей части самоучкой. Экспедиции, в которых Рик принимал участие, становились все более сложными. Не остановился он даже после того, как в 1990 году вступил в британскую службу пожарной охраны.
Волантен пришел в спелеологию через бойскаутскую организацию в конце 80-х. В университете изучал электронику и теперь управлял собственной фирмой с десятью наемными работниками. Единственное, в чем Джон был опытнее друга, это отцовство. Его сыну было тринадцать лет. Когда отпрыск достаточно подрос, Волантен зап