ОНИ ЧУВСТВОВАЛИ СЕБЯ ПОЛУМЕРТВЫМИ. ХОТЯ МЕРТВЫЕ НЕ ОЩУЩАЮТ ЗАПАХА.
К этому времени мальчики почти привыкли к вони. Несмотря на то что Эк велел вырыть яму для отхожего места, через несколько дней из мочи выпарилась мочевина, наполнив пространство стойким запахом аммиака. Его сопровождал букет из человеческих фекалий, пота и страха.
Благодаря электронным часам ребята и тренер знали, что прошла уже неделя, но с трудом могли в это поверить. Они не имели ни малейшего представления, известно ли кому-нибудь их местоположение и идет ли кто-нибудь на помощь. Ти, капитан, подставлял открытый рот под сталактит и глотал каплю за каплей, пока желудок не наполнялся. Они ничего не ели с утра субботы. В отсутствии света биологические ритмы сбились, спали ребята урывками, ерзая в грязи в напрасной попытке устроить удобнее голое плечо. Футболка одиннадцатилетнего Титана почти полностью прикрывала бедра: он без конца натягивал ее на коленки, чтобы согреться. ШЕИ СТАНОВИЛИСЬ ВСЕ ТОНЬШЕ, А МАЙКИ ВСЕ РАСТЯНУТЕЙ, ТАК ЧТО ВОРОТ БОЛТАЛСЯ, ОБНАЖАЯ ОСТРЫЕ КЛЮЧИЦЫ. Еще недавно крепкие и мускулистые ноги стали похожи на палочки.
Если человеческое тело в течение сорока восьми часов не получает пищи, запускается процесс кетоза. Нервная система, не находя богатой энергией глюкозы для потребления, отдает клеткам приказ расщеплять жир и мускулы. Побочным продуктом этой химической реакции в организме становится все более едкая моча. Мальчики постарше, включая Ти, Найта, Ника и Адула, имели большую массу тела. А вот маленький Титан, весивший меньше 30 кг, страдал от обморочных приступов. Круглолицый Биу в школе развлекал весь класс, часто вызывая неудовольствие учителя английского Карла Хендерсона тем, что жевал во время урока. Они старались не думать о еде, но получалось наоборот: жареный рис с базиликом, хрустящая свинина, запеченная курица… А где-то на пятый день появляется избыток кетоновых тел, и приступы голода сменяются слабостью, часто сопровождаясь симптомами, похожими на грипп. ВО РТУ УЖЕ МНОГО ДНЕЙ НИЧЕГО НЕ БЫЛО, КРОМЕ МЕТАЛЛИЧЕСКОГО ПРИВКУСА, ОТ КОТОРОГО ДЫХАНИЕ СТАНОВИЛОСЬ ЗЛОВОННЫМ. Большую часть дня ребята спали, прижавшись друг к другу, чтобы согреться.
Температура в пещере держалась в районе двадцати двух градусов, что кажется вполне комфортным, почти идеальным. Но этот природный кондиционер теперь был настоящим проклятием. Самоканнибализм, к которому прибегли тела, нарушил терморегуляцию. Они все время мерзли. Чтобы сохранять тепло, расчистили небольшую площадку, на которой сбивались вместе в часы полусна. Иногда засыпали у воды, тщетно пытаясь услышать, как шумят спасатели или кричат их имена, эхом отдающиеся от стен пещеры. Иногда слышали звуки, которым не находили объяснения, вроде лая собак или играющих детей.
В часы бодрствования Эк установил строгий протокол пользования фонарем, разрешая ребятам включать только один за раз. Они теряли чувство времени. Но несмотря на то, что мозг был затуманен за несколько дней пребывания здесь, они вдруг навострили уши. Тренер шикнул на мальчиков. Все прислушались. Это аквалангисты? Нет. Это шелест воды, его ни с чем не перепутаешь. Они направили свет фонаря на поток внизу и проследили за течением. Через несколько минут заметили, что волны катились не только вперед, но и вверх. Ребята попятились. А вода продолжала прибывать. Тренер увидел, что вода поднялась примерно на три метра, и приказал мальчикам перебраться повыше. ОНИ ЖДАЛИ СПАСЕНИЯ, НО ВДРУГ ПОНЯЛИ, ЧТО, ВОЗМОЖНО, ПРИДЕТСЯ СПАСАТЬСЯ САМИМ.
Режим был простой: напиться воды из поднимающейся реки, пока не распухнет живот, потом копать. Помочиться и повторить. Часами ребята вгрызались в известняк, отбивая кусочки каменной темницы. Если тренер и считал усилия напрасными, виду не подавал. Помощь не шла, и жизненно важно было занять ребят делом, чтобы день за днем они продвигались к цели. Уже было выбито углубление в стене в несколько сантиметров. После дневных трудов они подползали к кромке воды, чтобы напиться (если сумеют найти чистую струю) и ждать, не раздастся ли звук, сигнализирующий о прибытии спасателей.
Они больше не разговаривали о еде, лишь фантазировали о спасении. После каждого колебания уровня воды обсуждали, продолжится ли эта тенденция и не является ли это для них благоприятным знаком. «Может быть, сейчас, – говорили они. – А может, и нет. Сейчас? Нет…»
Они проверили воду в своей гробнице. Оказалось, что глубина всего на длину руки выше головы Адула. У него хватило мужества нырнуть и коснуться дна пальцами ног. Но с обеих сторон туннеля потолок пещеры опускался сразу в воду. Многие заходили в водоем, но ни у кого не возникло желания нырнуть в эти колодцы. Эк не позволил бы, да и сил не хватало. Они отмечали тех, кто проверял уровень, кому следовало это сделать, а кому нет.
Кроме рытья, ставшего уже бессистемным, и разговоров о заключении, делать было нечего. Дни тянулись, а слабость становилась все сильнее.
Пока они процарапывали путь к свободе снизу, Третья армия Таиланда колотила сверху – буквально, с помощью кувалды и зубила. Десятки солдат 37-го военного округа Чианграя набились в расселины, расположенные в сотнях метрах над ребятами, долбя гору в надежде отыскать тайный вход. На самом деле к четвергу, 28 июня, когда стало ясно, что любое погружение в «Третьем зале» требует геркулесовой силы, штаб спасательной операции не преуспел в альтернативных способах попасть внутрь: ни в бурении шахты, чтобы каким-нибудь образом определить местонахождение детей, ни в поисках возможно существующего, но никому не известного доступа, позволяющего обойти некоторые из самых опасных сифонов и, таким образом, дать шанс дайверам. Так же, как и попытка снизить уровень воды, откачивая ее с помощью насосов… Эти решения едва сохраняли статус кво и оказались слишком сложными.
ВСЯ СТРАНА ПОДНЯЛАСЬ, ЧТОБЫ ПОМОЧЬ. Десятки буровых установок стоимостью в несколько миллионов долларов стояли вдоль дорог к Мэй Сай. Операторы сидели в кабинах и курили в ожидании распоряжений. Владельцы промышленных насосов везли их на север. Акваланги поступали со всего мира. Даже король Таиланда Маха Вачиралонгкорн прислал столовые принадлежности и походные кухни, чтобы кормить рабочих. Позже он пожертвовал еще дайверское снаряжение.
За несколько дней прибыли тысячи волонтеров. Базовый лагерь превратился в путаный лабиринт из беспорядочно расставленных палаток и медицинских пунктов. Ступени лестниц, ведущих от парковки вверх к пещере, невозможно было разглядеть под рядами толстых оранжевых и синих шлангов, так плотно переплетенных между собой, что все вместе они производили впечатление огромной грязной надувной резиновой горки в детском парке развлечений. Оставили только узкий проход для рабочих.
Шланги вели к насосам, которые рядами выстроились внутри. Их поршни, размером и весом со стиральную машину, требовали постоянного обслуживания, и хотя сами насосы относились к высокотехнологичному оборудованию, доставляли их доисторическими методами. Тайские солдаты продевали толстый зеленый бамбуковый стебель через ручку насоса (она похожа на ручку ведра) и поднимали шест на плечи. Чтобы передвинуть один насос, требовалось восемь человек. Шланги тоже весили прилично, и для их транспортировки приходилось использовать дополнительный взвод солдат. С оранжевыми, красными, синими рукавами на полу «Второй зал» был похож на блок предохранителей. Вручную переворачивать и поддерживать в порядке шланги, по которым топчутся сотни людей в день, – это работа еще для десятков человек.
Доказательств, что мальчики еще живы, не было. Губернатор Наронгсак и другие официальные лица сообщили прессе о планах пробурить вспомогательную скважину, но успехами похвастаться не могли.
Около семи часов вечера в четверг в лагере появился человек по имени Тханет Натисри. Его сразу же провели в пещеру на совещание. Он привез с собой карты, которые ему передали партнеры из Центра геоинформационных технологий и инноваций в Бангкоке, – карты, созданные по последнему слову техники, с точными контурами горы и оценочными значениями возвышений и углублений в районе участка «Пляж Паттайя». Он передал информацию главному инженеру поисковой миссии и нескольким военным командирам, которые остались под большим впечатлением – у них не было доступа к данным такого рода. Тханет управлял многочисленными проектами по регулированию водных ресурсов в Таиланде и последние пять лет жил то на родине, то за границей. В девять часов он начал уговаривать губернатора применить сейсмический сканер, чтобы заглянуть внутрь горы, – он посылал слабые заряды на несколько километров внутрь земной поверхности, регистрируя их и измеряя ответные колебания. Что-то вроде гидролокатора, только для горного дела. Им часто пользуются при разведке месторождений нефти для обнаружения зон с отличающейся плотностью – каверн в скальной породе, например. Его использование требовало получения разрешения Министерства минеральных ресурсов.
Тханет рассчитывал с помощью сейсмических тестов локализовать пустоты в горе. Тогда можно было пробурить по очереди к каждой из них скважину и, может быть, опустить внутрь микрофон, чтобы определить присутствие мальчиков. Согласно его плану следовало демонтировать самые мелкие из буровых установок, имеющихся в распоряжении спасателей, затем поднять их с помощью мощных русских вертолетов «Ми-17» и вновь собрать после приземления на гряде. Рабочей силы хватало, нужна была только бумажка, разрешающая проведение испытаний.
Но в тот четверг, 28 июня, Наронгсак, имеющий несколько степеней магистра в инженерном деле, пренебрег мнением обоих своих инженеров и Тханета и собственной волей запретил запрашивать разрешение на его использование. Он одобрил попытки бурения в разных местах, но не сейсмические тесты. Побоялся каким-нибудь образом повредить ребятам, находящимся на тысячи метров ниже, или что какая-нибудь вибрация вдруг заблокирует доступ к детям, осложнив их извлечение. Ведь они не имели ни малейшего представления, что им мешает выбраться: вода, обвал или и то и другое. К тому же на губернаторе лежала ответственность за безопасность тысяч солдат и волонтеров. Однако воспользоваться более слабыми сенсорами, проникающими только на несколько десятков метров вглубь, было разрешено. Тханет возражал, что бурение горы наугад, в надежде случайно обнаружить пострадавших, может занять годы или вообще не получиться. Тем не менее его не послушали: никаких сейсмических тестов.