Джон потребовал, чтобы Рейменантс с ним больше не разговаривал. Британцы, глубоко небезразличные к судьбе мальчиков, которые всего несколько часов назад доверчиво к ним прижимались, не разделяли пыла бельгийца – он казался им непрофессиональным.
Перепалка становилась все горячее, и Руэнгрит был вынужден вытащить партнера из палатки в ночь, чтобы немного охладить. На собрании присутствовали командиры тайских «морских котиков», включая контр-адмирала Апакона, и Руэнгрит боялся, что все кончится плохо. Его люди покинули совещание. Он и Рейменантс чувствовали себя униженными – в конце концов, они проложили больше ходовика, чем все остальные, не считая британцев.
Люди, которые находились в палатке той ночью, рассказали мне, что все стремились к взвешенным решениям, а бельгийцем, по словам Стэнтона, двигали эмоции. Слова вылетали из него пулеметными очередями, но при этом ни к чему не приводили. Он настаивал на немедленном спасении детей: «Вы должны сделать хоть что-нибудь. Нельзя просто оставить их там». Он просто раздражал. И у него не было ни одного конкретного решения». В мире спелеодайвинга, вынужденно гиперрациональном, синонимом слова «эмоциональный» является «истеричный». И ВПОСЛЕДСТВИИ БРИТАНЦЫ ОБРАЩАЛИСЬ С БЕНОМ КАК С ПРОКАЖЕННЫМ. ОН БОЛЬШЕ НЕ ПЕРЕСТУПИЛ ПОРОГ ПЕЩЕРЫ.
Этот некрасивый эпизод имел свои последствия, отравив обстановку в лагере и отвлекая от главной цели, чего не хотели ни британцы, ни Рейменантс. В конечном счете команда из Великобритании позже признала, что тот сыграл важную роль в подготовке их триумфальной встречи с мальчиками, проложив несколько сотен метров ходового конца. Тем не менее они и слышать о нем больше не хотели и сделали все, чтобы выдавить его из лагеря.
Обиженные и разочарованные, Рейменантс и Руэнгрит уже на следующий день, во вторник, 3 июля, выехали в аэропорт Чианграя. Рейменантс улетал на Филиппины, в отложенный отпуск с семьей, а Руэнгрит возвращался к работе в «Дженерал Моторс». Их заменила другая команда аквалангистов, обосновавшихся в Таиланде, к этому времени всем известная под названием «Евродайверы».
Поздно ночью совершенно обессиленные Стэнтон и Волантен вернулись в гостиницу. Не настолько, впрочем, обессиленные, чтобы не пропустить несколько кружек пива, позволив себе капельку удовольствия (сказать по правде, большую часть выпил Рик, потому что Джон вообще редко это делает). Весь мир уже говорил о британских дайверах, которые упрямо избегали известности – отказывались давать интервью, даже отворачивались от фотографов. Но в лагере помимо них находились 144 тайских «морских котика», действующих и бывших, вызвавшихся волонтерами, которые каждый день трудились, как рабы, рискуя жизнями. НАХОДИЛИСЬ СРЕДИ НИХ ТАКИЕ, КТО СЧИТАЛ, ЧТО БРИТАНЦЫ УКРАЛИ У ТАЙЦЕВ ИХ МИНУТУ СЛАВЫ. Они рассчитывали взять реванш во время операции, которая превратилась в самый мучительный за несколько недель спасательных работ заплыв.
Рано утром во вторник, 3 июля, не поставив в известность ни одну из международных команд, «котики» разработали план по отправке к мальчикам четырех дайверов, которые водрузят флаг.
Они отплыли из «Третьего зала». Детали этого погружения до сих пор неясны, но подразумевалось, что они вернутся примерно через восемь часов. Ни один из четверки еще не заходил так глубоко в пещеру. Более того, фактически ни один не выходил за пределы «Третьего зала». А это означает, что им пришлось преодолеть около полутора километров незнакомого тоннеля без проводника. Они не проходили соответствующего сертифицированного обучения спелеодайвингу, не считая курса молодого бойца несколькими днями ранее, который ограничивался быстрым броском через водоем, отделяющий «Второй зал» от «Третьего», что в сотни раз короче, чем маршрут к мальчикам.
Дорога, по-видимому, была настолько тяжелой, что один из аквалангистов потерял маску. Когда они наконец достигли «Девятого зала», через шесть часов после отправления из «Третьего зала», двое израсходовали почти всю газовую смесь – на возвращение уже не хватало. Тем не менее спустя двадцать четыре часа после того, как Стэнтон и Волантен пообещали вернуться «завтра», люди снова потревожили гладь канала, который перекрывал детям путь на свободу.
Снова ребята услышали голоса и увидели полосы света на стене пещеры. Они подползли к краю воды, чтобы посмотреть, не принесла ли эта партия аквалангистов еды. До того как дайверы успели вымолвить хоть слово, лучи фонарей выхватили из темноты эмблемы тайского королевского морского флота на гидрокостюмах и снаряжении – их сердца учащенно забились от гордости. Подойдя поближе, спасатели окликнули детей и мужественными голосами произнесли: «Вот вы где, «дикие кабаны». Мы пришли к вам на помощь!»
Даже если этот заплыв грозил стать последним, по крайней мере для некоторых из четверки, они никак не выдали этого мальчикам. Ребята помогли усталым дайверам выбраться на берег и показали свое скромное жилище. Аквалангисты принесли упаковки энергетического геля, а еще – надежду, что мучения скоро кончатся. Во время разговора дети попытались описать испытания, выпавшие на их долю. «Морские котики» не сказали, на сколько планируют задержаться, и не уточнили, когда начнется спасательная операция, а мальчики не стали на них давить. Через три часа после их отплытия еще одна группа вошла в темную воду «Третьего зала». Этот второй отряд, следовавший за первым, был медицинского назначения и переправлял спасательные одеяла, лекарства, врача и как будто специально созданного для телевизионных камер красавца – бывшего лейтенанта-коммандера «морских котиков» доктора Бака Лоарджуна. Доктор Бак, как его все называли, сейчас возглавлял Третий медицинский батальон. Один из труднейших в мире дайверских заплывов для него был первым в жизни: «Сначала мы не посчитали прохождение тоннелей чем-то особенно сложным. Но как только вошли в воду, стало ясно, что она настолько мутная, что зона видимости едва составляла сантиметров 30–40, даже с мощными фонарями на шлемах». Несмотря на наличие указывающего путь ходовика, их команда из трех человек – доктора Бака, врача из подразделения тайских «котиков» и еще одного бойца – часто попадала в тупиковые ответвления пещеры и была вынуждена неуклюже маневрировать, выбираясь назад. Проходы были узкими, и хотя они подтягивались с помощью веревки, проложенной предыдущими дайверами, течение было сильнее, чем доктор когда-либо преодолевал в открытом водоеме, – все равно что плыть против отбойной волны. Как и все остальные, он отплыл из «Третьего зала». И, как почти все остальные, зацепился. На совещании перед заплывом его предупреждали о бесчисленных препятствиях, неожиданно возникающих из темноты и цепляющих дайверское снаряжение, например, провода, оставшиеся с первых дней поисков или невидимые до поры до времени зубы пещеры, оскалившиеся из стены.
Вдруг рот доктора наполнился водой вместо воздуха. Нагубник просто снесло: «А потом перед глазами возникли лица жены и сына. В ту минуту я подумал о смерти». Судорожно размахивая руками, он сумел нащупать регулятор, невидимый в грязной воде. Куда больше времени ушло на то, чтобы умерить бешеное биение сердца.
В это время в штаб-квартире тайских «морских котиков» нарастало напряжение. Шли часы. Прошла вся ночь. КАПИТАН, ОТВЕЧАЮЩИЙ ЗА ДАЙВЕРСКИЕ ПОГРУЖЕНИЯ, ПРИОСТАНОВИЛ ВСЕ ОПЕРАЦИИ НА ВРЕМЯ НАХОЖДЕНИЯ ДВУХ КОМАНД ВНУТРИ.
Когда Бак и его команда наконец вытащили свои тела на берег в «Девятом зале», их с улыбкой встретили мальчики и четверка «котиков». Сначала доктор забеспокоился, не было ли у детей последствий травмы, возможно, какие-то физические или психические отклонения, но «Дикие кабаны» его удивили.
Они выглядели сильнее, чем он ожидал, не проявляли никаких признаков эмоционального потрясения. Доктору Баку и врачу «морских котиков» было велено остаться с мальчиками, вместе с двумя спецназовцами. Четверке приказали не оставлять детей, что бы ни случилось. Рано утром в среду, 4 июля, остальные отправились в обратный путь к «Третьему залу». Добравшись, они не могли сдержать эмоций, описывая командирам ужасающий заплыв: узкие проходы, через которые едва можно протиснуться, течение, кромешная темнота. И думать нечего подвергать детей испытанию, которое потребовало полного напряжения сил и духа элиты военно-морского флота. Хорошая новость состояла в том, что трио аквалангистов доставило ободряющую информацию и новую запись камеры GoPro. Видео немедленно вынесли из пещеры и выложили на страницу «котиков» в «Фейсбуке».
Эта запись отличалась от той, что сделали пыхтящие британцы, стремившиеся получить доказательство, что дети живы, а не сделать отчет об их состоянии. Новое видео было снято с близкого ракурса – детальный взгляд на мальчиков – и должно было послужить ударной дозой оптимизма для затаившего дыхание тайского народа.
Видео тут же стало вирусным: на нем мальчики улыбались, а симпатичный крепыш доктор Бак весело обрабатывал им ранки на ногах. Запись начиналась с обзорного ракурса, камера двигалась слева направо по мере того, как доктор проходил по небольшим порезам и инфицированным участкам йодом и наносил мазь. Их повреждения были схожи с теми, от которых страдала армия спасителей: большей частью не очень серьезные инфекции, поражающие руки и ноги. Затем камера снова делала панорамный кадр слева направо: мальчики называли свои имена, складывали руки вместе, поднося их к носу, и благодарно всем кланялись. ВИДЕО СЛУЖИЛО ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ, ЧТО ОНИ ЖИВЫ, НО ПОМИМО ЭТОГО, ВОЗМОЖНО НЕНАМЕРЕННО, ЕЩЕ И ЗАФИКСИРОВАЛО ФИЗИЧЕСКУЮ СЛАБОСТЬ. Первым появился Марк: на лице проступали все кости черепа, из-за потери веса уши казались огромными, а подбородок острым настолько, что вот-вот проткнет кожу. И еще до того, как камера поворачивается к другим, его улыбка быстро гаснет.
Когда камера делает обзор, видны два спящих мальчика, настолько ослабевших, что их, похоже, не трогало общее возбуждение и энтузиазм оператора. Один из них – это маленький Титан, он моргал спросонья, но не делал даже попытки позировать в камеру. Ник мужественно, но с большим трудом, поднял вверх два костлявых пальца – знак мира. Движения камеры сопровождались шорохом спасательных одеял: ребята натягивали их до подбородка. Некоторые носили как юбки, обернув вокруг ног. А вот и Биу, вся пухлость – результат перекусов во время уроков английского Карла Хендерсона – исчезла, как не бывало. Многие мальчики мерзли и натягивали грязные футболки на коленки – красный полиэстер в блестящих коричневых пятнах грязи. Но есть и легкомысленный момент: Марк поблагодарил мировую прессу, и все смеялись.