Клаус Расмуссен, еще один датчанин в команде и ее неофициальный лидер, пошел первым. Он совершенно запутался в приказах, которые им отдали, и помнил минимум три разные инструкции по поводу их действий в тот день. Две предписывали расчистить завалы, освободить проход от телефонных и электрических кабелей и остатков злосчастного воздушного трубопровода. Тайцы у сифона в «Третьем зале» сказали ему не обращать на него внимания, но мужчина решил взглянуть и попытаться в любом случае.
Он как червяк прополз через сифон «Третьего зала» и пробрался сквозь путаницу проводов. Опустившись на гравийное дно пещеры, аквалангист приступил к выполнению задания: наматывал болтающиеся шнуры вокруг локтя, разрезал проволоку на секции и складывал это все за камни по углам. Работая, Клаус чувствовал, как другие дайверы проплывают мимо. В первом, кто проскользнул, он узнал Пааси. Затем промелькнула другая фигура, ближе к нему. И тут рука Расмуссена дернулась по направлению движения аквалангиста. Он ощутил, как провод на предплечье начал разматываться по мере движения дайвера.
Клаус немедленно бросил моток, надеясь, что провод зацепился не за металлическую часть проплывшего ребризера. Он кинулся следом, чтобы предупредить дайвера – это оказался Волмар. Кабель опутал его дыхательный аппарат. Он переключился на расположенный на спине баллон с регулятором разомкнутого контура (тот, что выпускает пузыри при дыхании, без рециркуляции, как в ребризере).
Зависнув посреди туннеля, Волмар вертел его, пытаясь освободить – тщетно, тот безнадежно застрял. Несколько минут напрасной борьбы, и дайвер принял решение: отстегнул три резервуара, которые транспортировал, и повесил их на веревку ходового конца. Затем ретировался. Воздуха в запасном баллоне было достаточно, чтобы вернуться, но явно не хватило бы, чтобы закончить миссию – особенно с неисправным ребризером. Расмуссен жестами показал ему «ОК» и прицепил резервуары к своему снаряжению. Позже Волмар потратил несколько часов, запаивая устройство, но ничего не удалось сделать. Так что он выпал из рядов спасателей до конца операции. Покачивая головой при воспоминании об этом случае, Расмуссен говорил, что если бы это случилось дальше в пещере, последствия могли бы быть катастрофическими.
Пааси возглавлял маленькую процессию из четырех аквалангистов, не подозревающих о почти разыгравшейся позади них трагедии. У входа в пещеру он получил следующие инструкции: преодолев узкий проход за «Третьим залом» – отрезок длиной в 140 метров, по которому можно только ползти, засоренный к тому же электрическими кабелями, оставшимися после первых дней спасательной операции с участием дайверов, – он увидит развилку в начале «Четвертого зала». Выглядит она и правда как распутье, хотя (он об этом не знал) дальше две дороги сливаются в одну. Так что можно пройти по правой или по левой. Ему велели держаться правой. Добравшись, мужчина решил подождать других аквалангистов. Но по мере того, как проходили минуты, он терялся все больше и больше. Пааси не знал, что неисправность ребризера Волмара задержала движение. Колыхаясь на поверхности воды, он взглянул на руки и заметил, что даже в прямом свете нашлемного фонаря пальцы, казалось, растворялись в коричневой густой жидкости. ОН ДУМАЛ, ЧТО ЗАПОМНИЛ, КАКОЙ ИЗ ТУННЕЛЕЙ ИДЕТ К ВЫХОДУ, НО «ТЕМНОТА НОРОВИТ СЫГРАТЬ ШУТКУ С ТВОИМ СОЗНАНИЕМ». На этом участке пещеры через четыре дня, именно тогда, когда это имело наибольшее значение, произошло другое потенциально смертельное событие.
В темноте, после того как он несколько раз покрутился, ВСЕ ТРИ ХОДА КАЗАЛИСЬ ОДИНАКОВЫМИ, НО ОДИН ВЕЛ К МАЛЬЧИКАМ, ВТОРОЙ – К ВЫХОДУ, А ТРЕТИЙ МОГ ЗАВЕСТИ В ТУПИК. И не было никакой возможности сориентироваться, так что он просто висел, цепляясь за веревку. Наконец подплыл следующий аквалангист и указал правильное направление. Это стало первым уроком коварства пещеры.
Через несколько минут Караджич застрял в узком проходе. Он извивался, пока не выбрался, но тоже сделал выводы. Обычно большинство аквалангистов плавают цепочкой, у самого дна. Дайверы передвигаются лицом к земле, ходовик под ними. Повернуть шею, чтобы взглянуть вперед или вверх, не только тяжело, но и зачастую невозможно из-за вентилей и шлангов резервуаров, расположенных на спине. В пещере же ходовой конец был проложен высоко и часто провисал. Из-за образовавшихся петель дайверы отклонялись больше чем на метр в разные направления, рискуя уткнуться головой в узкое место или незамеченную стену. Кроме того, требовалось координировать перемещение из одной руки в другую трио из резервуаров, которые тянулись за ними, чтобы не зацепить их за основной ходовик. Все равно что выгуливать несколько неуправляемых собак на длинных поводках.
Команда сумела найти место для «заправки» за Т-образной развилкой, почти точно посередине между мальчиками и устьем пещеры, и приступила к разгрузке. Станцию назвали «Шестым залом», и хотя Караджич и Эрик Браун об этом еще не подозревали, они провели там много времени. В течение следующих четырех дней они совершили столько рейсов, сколько смогли выдержать, переправив больше сотни баллонов с дыхательной смесью. Во время этих путешествий они выучили наизусть все повороты, колодцы и острые кромки скал, так что смогли бы курсировать по ней с завязанными глазами. В качестве грузчиков мужчины оказались незаменимы: ни один человек в лагере, не считая четверки британцев и австралийских врачей, не обладал достаточным опытом, чтобы создать склад из такого количества резервуаров.
После первого заплыва «евродайверы» совершенно выбились из сил. Один из капитанов отряда специального назначения США, Митч Торрел, подошел к Караджичу, волоча за собой большой кусок голубого брезента.
«Эй, все, что нужно будет доставить в «Третий зал», мы для вас притащим», – сказал Торрел.
И следующие пять дней отряд специального назначения – элитные солдаты, подготовка каждого из которых стоила миллионы долларов, – таскали, тянули, волочили сотни килограммов снаряжения для других людей до «Третьего зала». Все будет аккуратно лежать к приходу аквалангистов.
Дальше дело только за разрешением, чтобы пустить в ход эти запасы.
Глава 14Подставляя собственную шею
Необходимо было участие тайского руководства.
В пятницу, 6 июля, первоочередной задачей американцы считали получение зеленого света от правительства Таиланда. Первой попыткой стал разговор Андерсена с тайским «морским котиком», но эта беседа послужила лишь началом. До того момента детали предлагаемой спасательной операции не обсуждались сколько-нибудь серьезно с лидерами в лагере. Это произошло из-за того, что американская команда, разрабатывавшая план миссии, не смогла получить аудиенцию к принимающим решения. Нужно было найти способ прорваться сквозь бюрократическую стену, и, в конце концов, потребовалось немного шальной удачи в лице американского альпиниста Джоша Морриса.
Он отказался от поездки в Соединенные Штаты, чтобы помогать в качестве волонтера. Этот жилистый покоритель гор прожил в Таиланде семнадцать лет, женился на местной женщине, которая родила ему четырех детей, и обладал голосом точь-в-точь как у Николаса Кейджа – хоть в дублеры иди. Это он пятнадцать лет назад основал клуб «Альпинистские приключения» в Чиангмае и играл важную роль в развитии скалолазания в Таиланде. До того как мальчики пропали, он планировал грандиозный тур по родным местам в последнюю неделю июня: свадьба, восьмидесятилетний юбилей отца, встреча одноклассников. Но никуда не попал, потому что отправил команду скалолазов волонтерами в Чиангмай, а через несколько дней присоединился сам.
Дни до большого семейного путешествия в США таяли, и он наконец решился признаться детям. Его пятилетняя дочка Камин разрыдалась: она предвкушала, как будет играть с двоюродной сестрой Ариэль, и в качестве подготовки без конца пересматривала мультфильм про Русалочку. И тогда Джош сделал то, что делают все папы, – он приукрасил: «Эти мальчики тоже очень хотят снова увидеть своих папу и маму, и если ты меня поддержишь и поможешь, возможно, их желание исполнится». На самом деле он даже не был уверен, получится ли у него принять участие в спасательной операции.
К 6 июля стало ясно: нахождение Морриса здесь совсем не обязательно. В самом деле, он торчал тут уже около недели, большую часть времени проводил, шатаясь по лагерю и окрестным холмам в поисках полезного дела. В основном усилия его и экспертов по скалолазанию, включая Тоу, который прибыл к пещере в первых рядах, и Марио Уайлда, были сосредоточены на поисках альтернативного входа. Пока аквалангисты искали детей и придумывали план, как их извлечь, группа Морриса продолжала помогать тайским военным обнюхивать гору – в поисках шахт, которые могли бы соединяться с подземным ходом. Каждый раз они возвращались с пустыми руками.
Первого июля Моррис поднялся на южную сторону холма вместе с отрядом военных. Они находились возле реки, которая заканчивалась в пещере. Если конкретнее: примерно на полтора километра южнее и как минпмум на 45 метров выше того места, где сидели мальчики. Взвод солдат уже несколько дней пытался расширить трещину в горной породе. Когда Моррис заглянул внутрь, то сразу понял, что это тупик. ВХОДЫ В ПЕЩЕРЫ ДЫШАТ, А ИЗ ЭТОЙ КАМЕННОЙ СКЛАДКИ НЕ ИСХОДИЛО НИ ДУНОВЕНИЯ. Воздух был застоявшийся. Эта конкретная пещера, по-видимому, обвалилась 100 миллионов лет назад, сообщил мужчина офицерам. Они настаивали, что нужно попытаться. Мужчина объяснил: возможно, есть способ туда спуститься, но любой, кто попробует, скорее всего, будет вынужден «протискиваться между шаткими штабелями валунов и окажется в ситуации «127 часов» в стиле Арона Ралстона» – Моррис имел в виду фильм, основанный на мемуарах Арона Ралстона о несчастном случае, когда ему пришлось самостоятельно ампутировать собственную руку, зажатую камнем, с помощью перочинного ножа.
На следующий день, в понедельник, 2 июля, Моррис с командой натолкнулись на отряд специального назначения Военно-воздушных сил США, который расчищал вертолетную площадку рядом с потенциальным местом бурения. Они тут же поладили.