В среду, 4 июля, в то время как Стэнтон и Волантен совершали заплыв, чтобы снабдить мальчиков провизией, Морриса приставили к тайскому генералу. Его подчиненные уже четыре дня вели разведку вокруг пещеры: двадцать человек четыре дня рыскали вокруг единственной каверны, бездарно прожигая сотни человеко-часов. И снова он явился туда, чтобы не обнаружить никаких признаков сквозняка, никаких признаков глубины, никакого холодного тумана. Некоторые из проверяемых расселин не насчитывали и метра в ширину, не говоря уж о том, что располагались на полкилометра выше зала с мальчиками.
Назначение, впрочем, не было совсем уж бесполезным. В тот день он познакомился с Тханетом Натисри, предприимчивым тайским экспатом, обосновавшимся в Иллинойсе, который возглавлял некоторые проекты по водоуправлению. Они вместе тщательно изучили спутниковые снимки в поисках топографических углублений – возможных альтернативных входов в пещеру – и договорились обсудить наблюдения на следующий день[17]. В четверг, 5 июля, парочка встретилась в кофейне отеля в Па Ми, где ночевали многие из дайверов. Тханет достал из-под мышки ноутбук и показал снимки перспективных карстовых воронок, которые были сделаны из космоса. Их можно осмотреть. Моррису сразу понравился Тханет: «Я тут же понял, что парень в деле. У него были карты, и он проводил сейсмические исследования».
Обратно в горы они отправились на одной машине. Моррис указал на скалу, где, возможно, располагалась карстовая воронка, которую Тханет показывал на снимках со спутника.
«Ты сможешь найти нам вертолет, чтобы забраться туда?» – спросил он.
Оказалось, что Тханет знает нужного человека, ведь его покровителем в лагере был полковник Синганат Лосюя из Тридцать седьмого военного округа Чианграя. Его подразделение первым развернули для поисков 24 июня, и он держал руку на пульсе в течение всей спасательной операции.
Мужчины встретились в базовом лагере следующим утром, в пятницу, 6 июля, во время обязательного предполетного брифинга в штабе. Для Морриса этот вертолетный рейд был в какой-то степени увеселительной прогулкой. Шансы найти что-либо, связанное с карстовой воронкой, практически равнялись нулю, и поскольку в его навыках более не нуждались, он планировал в тот же день, в 14:00, отправиться в четырехчасовое путешествие домой, в Чиангмай. Полет в Соединенные Штаты был перенесен на следующее воскресенье, 8 июля.
Пока они проходили инструктаж, на заднем фоне Джош услышал знакомый голос. Он повернулся и увидел командира тридцать седьмого подразделения и начальника полковника Лосюя – генерал-майора Бунча Дурьяпана. Тот был знаком с женой Морриса. На самом деле, пятнадцать лет назад, до того, как она вышла замуж за Джоша, нынешний генерал пригласил их обоих на ужин – в основном для того, чтобы хорошенько разглядеть тощего иностранного поклонника. Моррис не удивился, встретив его здесь. Несколько дней назад, когда он еще только собирался уезжать, жена смотрела телевизор и воскликнула: «Это наш генерал!» Так что после предполетного инструктажа мужчина поднялся и снова представился. Оба ненадолго предались воспоминаниям о том далеком вечере, и генерал познакомил Морриса с другими руководителями в качестве старого друга.
В ТАИЛАНДЕ ЛИЧНЫЕ ЗНАКОМСТВА ИМЕЮТ РЕШАЮЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ. ИХ НАЗЫВАЮТ «СЭН», ЧТО ЗНАЧИТ «ЛАПША». ЕСТЬ ТРИ ТИПА ЛАПШИ: «СЭН МИ» – ВРОДЕ ВЕРМИШЕЛИ – ТОНКАЯ, СЛАБАЯ СВЯЗЬ; «СЭН ЛЭК» – КАК ФЕТУЧИНИ – СРЕДНЯЯ СВЯЗЬ, И «СЭН ЯИ» – ЛАПША В ПОЛТОРА САНТИМЕТРА ТОЛЩИНОЙ, ЕЕ ИСПОЛЬЗУЮТ В ТАЙСКОМ БЛЮДЕ «ПАД СИ Ю» – ОЗНАЧАЕТ КРЕПКУЮ СВЯЗЬ С КЕМ-ТО ВАЖНЫМ. Представив Морриса своим товарищам из командного состава как старого друга, генерал повысил его социальный статус, дал ему «сэн яи» – преимущество, которое и позволило ему сыграть неожиданную роль в спасательной операции.
По дороге к военному грузовику, который должен был доставить их к взлетно-посадочной площадке вертолетов, Тханет и Моррис наткнулись на Верна Ансворта, Джона Волантена и британского представителя дипломатической миссии. На лицах читалась обреченность. Они рассказали о низком уровне кислорода в «Девятом зале». Верн выразился прямо: «Если мы не поплывем за ними, все погибнут». Но никто не хотел их слушать. Тханет уже в подробностях знал о проблеме от американских друзей и Верна. Но для Морриса их слова стали открытием. После того как Верн и британцы продолжили свой путь на совещание по планированию операции, Моррис толкнул Тханета локтем в бок со словами: «Мне кажется, нам не нужно на этот вертолет. Я думаю, стоит остаться».
И правда, он остался еще на пять дней.
Первым делом Моррис и Тханет развернулись и направились к полковнику Лосюю. Это он первым из командиров прибыл на место событий, и его умоляли о помощи родители. Он был отцом мальчика, который легко мог оказаться в команде «Му Па». Мужчина сочувствовал бедным, насквозь промокшим людям, рыдающим под дождем в ту первую ночь, и не просто сочувствовал, а полностью отдался делу спасения ребят. КОГДА ДЖОШ РАССКАЗАЛ ЕМУ ОБ УСЛОВИЯХ, В КОТОРЫХ НАХОДЯТСЯ ДЕТИ, У НЕГО ОТВИСЛА ЧЕЛЮСТЬ – ЕМУ НИ О ЧЕМ ТАКОМ НЕ ДОКЛАДЫВАЛИ. Принятые после этого решения привели к окончанию его карьеры, но он не мог поступить иначе.
«Детей нашли три дня назад, а ничего не происходит, – говорил ему Моррис. – От командования никаких новостей. Информацию не передают. Тайские «морские котики» не делятся ею с аквалангистами из Великобритании. Британская команда, отряд из США, международные команды и тайцы не проводили совместных встреч на высоком уровне».
Тханет уже пытался рассказать об этом, но по какой-то причине в пятницу, 6 июля, прислушиваться стали только к этому американскому скалолазу с большими зубами, бегло говорящему на тайском. Загадочным образом его иностранное происхождение и «лапша» с генерал-майором Бунчей помогли обойти жесткую тайскую иерархию. Они уединились в боковой комнатке штаба. Полковник взялся за телефон и набрал старого армейского приятеля, который теперь возглавлял службу безопасности премьер-министра. Начальник охраны передал сообщение премьер-министру. Через несколько в высшей степени нервозных минут он перезвонил: «Лично премьер-министр с вами не согласен». Глава службы безопасности рассказал, что в правительстве до сих пор считают бурение и прокладку кислородного шланга лучшими вариантами. Трое потрясенных мужчин услышали: «Держитесь первоначального плана». Шеф безопасности велел им обращаться к «морским котикам» в случае возникновения проблем.
Несмотря на то что ответ прозвучал как окончательное решение, оставалось неясным, известно ли тайскому руководству, что операция бурения – это провал. Несколько десятков дыр зияли в джунглях, но ни одна не достигала значительной глубины, а без сейсмических сенсоров бурить их – все равно что бросать дартс в карту: промахнуться на сантиметр значило то же, что промахнуться на метр. Расстояние между буровым сверлом и пещерой было равно высоте Эмпайр-стейт-билдинг. А может, и больше.
Таким же образом Моррис, Тханет и полковник Лосюя не могли быть уверены, что лица, принимающие решения, в курсе, что операция по прокладке воздуховода и телефонной линии фактически окончилась со смертью Самана Гунана всего несколько часов назад. Обе указанные причины не предпринимать никаких действий на самом деле уже проигранное дело – «первоначальный план» потерпел неудачу, но, судя по всему, никто наверху об этом не знал.
Попавший в затруднительное положение полковник уже набрался решимости нарушить все культурные и иерархические нормы в Таиланде. Он оставил Морриса и Тханета в штаб-квартире лагеря и велел ждать. Через полчаса вернулся. Лосюя склонил на свою сторону товарищей полковников. Те готовы были поддержать его при условии, что он заручится согласием командиров «морских котиков». Стоя у порога штаб-квартиры, бледный как смерть полковник мрачно сообщил, что у него нет другого выхода, как обратиться к контр-адмиралу Апакону. «И вы пойдете со мной», – приказал он Тханету и уже заметно взволнованному Моррису. ШАГАЯ К ЛАГЕРЮ «КОТИКОВ», ПРЯМОЙ КАК СТРУНА ПОЛКОВНИК ЗНАЛ, ЧТО ИДЕТ ТУДА, ОТКУДА ДЛЯ НЕГО НЕ БУДЕТ ПУТИ НАЗАД.
Он собирался грубо нарушить военный протокол, обратившись к командиру на три ранга выше его из совершенно другой ветви армии, проталкивая политическое решение, находящееся абсолютно за рамками его полномочий. В армии Таиланда так не поступают (да и в большинстве других армий тоже), и Лосюя понимал, что для него все закончится катастрофически.
Они пересекли заляпанный глиной лагерь, прошмыгнули мимо толпы ничего не подозревающих репортеров, и тут Моррис повернулся к Тханету и сказал: «Черт возьми, придется отменить полет в воскресенье». За ними тенью следовали сопровождающие Тханета: двое солдат, что ходили с ним повсюду, таская карты и топографические съемки местности. Они прошли через контрольно-пропускной пункт к базовому лагерю спасателей – его уже отгородили от журналистов зеленым сетчатым забором в сто метров длиной. Повернув направо, прошагали еще около десяти метров до тента. Под ним находились два капитана, занятых административной работой. Представьте, что бригадный командир соединения Национальной гвардии, расквартированного на Аляске, заявится к бывалым десантникам американских «морских котиков». Они находились на своем поле и вдобавок всем верховодили.
Полковник попросил Морриса, Тханета и его людей отступить на несколько шагов и вошел в палатку. Сложив руки перед собой смиренным умоляющим жестом, Лосюя попросил продолжавших сидеть капитанов о неофициальной беседе с командиром. Армейские нормы подчинения младших офицеров более старшим по званию были нарушены. Полковник знал этих капитанов, потому что его подразделение уже было на месте 24 июня и пыталось организовать первые попытки поисков, когда прибыли «котики». Это он передал им свои полномочия, спецназовцы имели достаточно оснований ему доверять, чтобы передать сообщение начальнику.
Троица простояла там, не перекинувшись и парой слов в течение пятнадцати минут. Наконец кто-то вернулся в палатку. Моррис и Тханет выпучили глаза, увидев, кто пришел. Они никак не ожидали, что это окажется контр-адмирал – тот, кого каждый день показывали по телевизору.