рафии стала сортировка двух типов резервуаров – с воздухом и кислородом, – сохраняя при этом точное представление о количестве полных и пустых баллонов (и уверенность в том, что они разделены и помечены) на каждой «газовой заправке».
При первом же прохождении обнаружился потенциально катастрофический недостаток плана. Не было четкого обозначения «залов». Единственным зафиксированным на сделанных Верном Ансвортом и Мартином Эллисом топографических съемках была первая каверна размером с ангар. Остальные, особенно те, что находились за «Третьим залом», имели спорные обозначения, которые «морские котики» и международные команды давали чуть расширяющимся пространствам или отверстиям, отходящим от основного туннеля. Следовало привести к единому стандарту представления участников об определенных местах внутри. Например, все аквалангисты могли указать на карте «Пятый зал». А вот пройдя по симулятору маршрута, уже не все. Частично это было обусловлено тем, что отсутствовали ориентиры, обозначающие эти «залы» в самой пещере. Взять хоть «Восьмой» и «Седьмой зал» – так называли растянутый участок, преимущественно сухой, между «Девятым залом», где находились мальчики, и Т-образной развилкой. ДАЙВЕРЫ ИЗ ГРУППЫ ПОДДЕРЖКИ, КОТОРЫМ СЛЕДОВАЛО РАСПОЛОЖИТЬСЯ В «ПЯТОМ», «ШЕСТОМ» И «ВОСЬМОМ ЗАЛАХ», ИМЕЛИ РАЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ТОМ, ГДЕ ЭТИ ПРОСТРАНСТВА НАХОДЯТСЯ. Так что был шанс промахнуться на расстояние, сравнимое с несколькими городскими кварталами, что равнозначно расстоянию между континентами в условиях темных переходов. Если это произойдет во время операции, последствия могут стать фатальными. Поэтому команда решила, что Караджич и «евродайверы» передвинут свой «Пятый зал» на 90 метров к Т-образному перекрестку по сравнению с той точкой, которая планировалась изначально. Не было уверенности и в том, что инструкции расположиться в определенном зале будут выполнены таким образом. Например, Расмуссен и Пааси, которым следовало находиться в районе сифона между «Седьмым» и «Восьмым залом», могли оказаться в затопленном сегменте, что их соединяет, а не встать посередине сухого участка. Те люди, что чертили планы пещеры, никогда не заходили так глубоко, поэтому даже если «евродайверы» во время учений попадали в точку, это не означало, что на деле все будет правильно. Тем не менее участники миссии тренировались до тех пор, пока все не почувствовали себя более-менее уверенно.
У этих учений была еще одна цель. Пааси, который поначалу очень скептически отнесся к этой идее, вскоре понял, что они олицетворяли собой большое живое заявление, прямо у дверей штаб-квартиры, напичканной генералами и политиками. «Мы демонстрировали всем, что прорабатываем план, что процесс идет и вот таким образом мы будем его осуществлять».
Они добились задуманного эффекта: вокруг собралась толпа из любопытствующих офицеров и политиков. Через полчаса за ними наблюдали десятки зрителей, включая министра внутренних дел, который подошел к Ходжесу и Андерсену и встал между ними. Они спросили: «Мы получим зеленый свет?» Тот, не задумываясь, ответил: «Да, без сомнений. Продолжайте по плану».
Находились те, кто, еще выходя с совещания прошлой ночью, считал одобрение полученным. Организаторы операции Ходжес и Андерсен не разделяли этой уверенности. БЛАГОСЛОВЕНИЕ МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ – ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧЕГО ОНИ ЖДАЛИ, ЧТОБЫ ПРИСТУПИТЬ К ДЕЙСТВИЯМ. И вот за двадцать два часа до старта операции – когда будет шанс успеть до начала сильных дождей – они располагали официальным разрешением от высшей власти.
СМИ ничего не знали и плохо понимали, насколько грандиозные усилия предпринимаются за этой зеленой занавеской, отделяющей наш лагерь от закрытой оперативной площадки. До сих пор не случилось никаких утечек информации – фактически даже люди в правительстве США, работавшие в тесном сотрудничестве с американским отрядом специального назначения, держались в неведении.
В субботу, 7 июля, бюро «Эй-Би-Си Ньюс» в Пентагоне выпустило новость о внутреннем отчете армии США, перечислив много деталей спасательной операции и сообщив о скором начале. (Это могло быть одной из попыток подтолкнуть правительство Таиланда к положительному решению по поводу миссии.) В тот день мой доверенный источник намекнул, что операция с участием водолазов вот-вот начнется. Процесс займет три дня, на ребят наденут полнолицевые маски, и каждого мальчика выведут два водолаза. Уровень воды опустился настолько, что большая часть пути пройдет посуху. В основном информация совпадала с заявлением Пентагона. Но я все равно попытался получить подтверждение у достойного доверия американского чиновника всего за несколько часов до начала миссии. Он отмахнулся, заверив, что эвакуация детей с помощью дайверов «в высшей степени маловероятна» – фраза, которую он повторил много раз. По его словам, сама концепция вывода детей под водой «в высшей степени рискованна» (так оно и было), потому что начавшиеся дожди могут отрезать от выхода спасателей. Тогда еще больше людей попадут в беду (тоже правда). Он считал, что бурение скважины – альтернатива, которую, по всей вероятности, выберут власти Таиланда, и что американская команда помогает в этом. Подобное заявлялось меньше чем за двенадцать часов до начала миссии[18].
Путаница продолжилась в субботу после обеда. Шагая к лагерю журналистов от устья пещеры, я наткнулся на тайского министра по туризму и спорту Вирасака Коусурата. Его вовлекали в операцию на первых этапах, когда было принято решение вызвать британских дайверов, но не звали на совещание в пятницу ночью. Мы стояли посреди грязной скользкой дороги, совсем рядом с одним из многочисленных насосов, выплевывавших воду из пещеры в канал. Он рассказал, что идет с испытаний надувной трубы, которая может помочь избежать «выплывания» мальчиков наружу. По его словам, Вирасак проверил один из отрезков лично: прополз по ней около тридцати метров в соседнем бассейне, чтобы удостовериться в прочности конструкции. А еще перечислил возникшие сложности, включая вопрос, как же сделать так, чтобы этот надувной воздушный замок в форме перевернутой буквы Г и длиной в полтора километра не сдулся раньше времени. «Мы использовали два вентилятора, которые нагнетали воздух на сотню метров, но это всего лишь доказывает, что они способны сделать это на таком расстоянии». Я недоверчиво спросил, означают ли его слова, что операция с дайверами пресечена. «Не имею ни малейшего понятия. Я не обладаю полной информацией об условиях внутри», – сказал он. И добавил, что не знает, сколько времени придется работать спасателям.
Предстоящая миссия и правда держалась в таком секрете, что многие из чиновников в США, сотрудничавшие с американской командой, были не в курсе ее начала. Этим объяснялись журналистские недоразумения. Я получил множество сведений из доверенных источников, которые настолько противоречили друг другу, что было принято решение не сообщать ни об одном из них.
Мы ждали, как и родители. После обеда им сообщили, что на следующий день начнется дайверский заплыв с целью вывода детей, и приказали держать это в секрете. Никаких деталей они не знали – никто не подозревал, что мальчикам введут снотворное. Да и какое это имело значение. ТАЙСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕ СОБИРАЛОСЬ СПРАШИВАТЬ РАЗРЕШЕНИЯ, СЕМЬИ ПРОСТО ПОСТАВИЛИ В ИЗВЕСТНОСТЬ О ТОМ, ЧТО БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ С ИХ СЫНОВЬЯМИ. Только так оставался шанс на успех. Времени на обсуждения и споры не было.
К ночи субботы оставалось еще много работы. Команде скалолазов из Чиангмая нужно было перепроверить расчеты и веревочные системы. Они не успели закончить вовремя, и пришлось вернуться утром. Нужно было натянуть некоторые веревки и просверлить отверстия в скалах для анкеров веревочных поручней, за которые должны были держаться спасатели, чтобы удержать равновесие на неровной поверхности.
Ночью никто не спал, ведь в воскресенье – большой день. Такелажник Марио Уайлд нервничал. Аквалангист Джейсон Мэллинсон, лежа в постели, без конца повторял в уме движения с тренировки. Тханет гадал, имели ли хоть какой-то смысл его попытки укротить обильные воды северного Таиланда до относительно приемлемого для дайвинга состояния. Верн – его знание особенностей пещеры очень пригодилось для составления карты спасательной операции – и его подруга Тик лежали без сна у себя в бунгало, под темной тенью «Спящей принцессы», нависшей над тускло освещенной долиной. Одни и те же вопросы навязчиво стучали у него в голове снова и снова: «Как сейчас обстоят дела с уровнем воды? Заморосит ли дождь завтра утром? Надолго ли он зарядит? Справятся ли они? Смогут ли аквалангисты хотя бы войти внутрь?»
Андерсен дотащился до своего номера в отеле абсолютно без сил. Весь вечер он пытался предусмотреть все возможные варианты развития событий, однако не имел ни малейшего представления, сработает ли их идея. Тренировочные учения проведены, все подготовились наилучшим образом; теперь от него ничего не зависело. До подъема оставалось меньше пяти часов, так что он проглотил немного макарон и упал в кровать.
Верн встал, едва пробило пять. Ему удалось поспать около трех часов. Рано утром начался дождь – не типичный для сезона муссонов потоп, а обыкновенный затяжной с отдаленными раскатами грома. Он покрыл Мэй Сай и окрестные джунгли веселым изумрудным глянцем. Очень мило, но вовсе не на такое начало операции рассчитывали дайверы. Верн и Тик заехали по дороге в магазинчик «С семи до одиннадцати», чтобы купить кофе для Верна, Волантена и Харпера. Потягивая дрянной латте за завтраком, состоявшим из полуфабрикатов, в отеле Рика и Джона в Мэй Сай, мужчины обсуждали логистику и дождь, который начал ослабевать.
Проговорив все еще раз, Стэнтон почувствовал больше уверенности в плане передвижений и доверия к группе, с которой предстояло работать. Прогноз на день давали вполне приличный: сильных осадков не обещали, не считая мелкой измороси. Ветеран шести масштабных международных спасательно-восстановительных миссий Рик собирался с духом, чтобы встретить грядущий день и принять мысль, что в какой-то момент на его разъеденных водой руках окажется мертвый ребенок. Конечно, это будет не первый труп в его жизни, и он научился философски относиться к неотъемлемым для спасательных работ неприятным ощущениям.