Но так как эмиграция вообще была настроена по принципу Вермонтский ЦК (Солж) и Парижский обком (Максимов), то идеи ЦК мгновенно были подхвачены широкими массами эмигрантских трудящихся. Так началась война «патриотов» с «демократами» в эмигрантской прессе.
Под впечатлением первых статей Солженицына Синявский, который тогда сотрудничал с журналом «Континент», написал ему «Открытое письмо». В. Максимов, руководивший журналом, печатать его отказался, сказав, что журнал пока слаб — готовится только второй номер.
— То есть Максимов в какой-то степени зависел от Солженицына?
— В огромной степени. И максимовский «Континент», и газету «Русская мысль», и некоторых других я называла эмигрантскими побирушками, поскольку все они жили за чужой счет. Журнал «Континент», например, финансировала одна американская организация под названием ЦРУ. Максимов считал, что Александр Исаевич в этом ЦРУ пользовался большой популярностью, что к его мнению прислушивались.
— После возвращения Солженицына в Москву триумфа как такового не состоялось — его передачу сняли с эфира, статьи редко где появляются. Почему?
— Я недавно перечитала «Один день Ивана Денисовича» и еще раз поразилась. Сколь это блестящее произведение. А рядом с этой вещью живет нечто литературно беспомощное. И меня удивляло, как Солженицын сам не видит, что он пишет и как он пишет. В какую-то минуту я даже заподозрила, что две лучшие его вещи — «Один день» и «Матренин двор» — были хорошо отредактированы в «Новом мире», где его текстами занималась замечательный редактор Ася Берзер. Может, это ее работа, я не знаю. Но не могу поверить, что «Матренин двор» и «Красное колесо» писала одна рука.
Я думаю, что Александру Исаевичу нужен был редактор, а не стоящие перед ним на коленях в молитвенной позе окружавшие его дамы и господа. В нашем доме даже шутили — а не пора ли организовать Общество защиты Солженицына, не пора ли предъявить счет КГБ: «Братцы, что вы прислали нам не того. Отдайте нам настоящего!» Я не знаю, кто прочел все «Красное колесо», — покажите мне этих героев. Когда Синявский выпрашивал у меня последний том этого чертового колеса, я говорила: «Не дам, не хочу будить в тебе нехристианские чувства, не хочу, чтобы ты читал и злорадствовал по поводу того, что он так плохо пишет».
— Что же, король оказался голым или просто в России устали его ждать?
— Во-первых, не король, во-вторых, не такой уж голый. Не знаю, в какой момент зародились его мании. Но Солженицын — очень плохой актер, очень плохой математик, очень плохой христианин и очень дурной человек. Для меня одна из «лакмусовых бумажек» — отношение к обстрелу Белого дома. И то, что он промолвил по поводу расстрела парламента нечто весьма двусмысленное и невразумительное, очень показательно...
Биография депутата Госдумы Василия Шандыбина — монолитна и безукоризненна. Тридцать пять лет на одном заводе. Слесарь-коммунист бескопромиссен:
— Смотришь объявления: «Требуются секретарши. Оклад 3—4 тысячи долларов». Для чего эта секретарша требуется, знаете? Вот и я тоже подозреваю. И идут же. А раньше ж, я думаю, была женская, девичья гордость. У нас, допустим, в деревне если кто-то что-то из девушек нарушал, то писали дегтем на воротах.
— Ну, это очень жестоко! — восклицает сердобольная журналистка.
— Жестоко не жестоко, но была и крепче семья. Да и была порядочность.
— Вы бы сейчас ввели такие меры?
— Дегтя бы не хватило!
Январь 1999 года. Корреспондент «Независимой газеты» Максим Шевченко задает вопрос бывшему президенту Чечни, кавалеру ордена «Герой Нации», бригадному генералу Зелимхану Яндарбиеву:
— Возможно, это военная тайна и вы не скажете, но все-таки... Покушение на генерала Романова было спланированной операцией или случайностью?
— Это была спланированная операция, и мне непонятен идиотизм и с российской, и с чеченской стороны, существующий уже несколько лет вокруг этого имени. Этот человек пришел уничтожать людей. Он что — рассчитывал, что его должны пожалеть? О каких переговорах можно вести речь, когда российские войска находились на территории чеченского государства, в оккупированном Грозном? Будь там Ельцин или любые другие политики России — всех их надо было пускать в то время в воздух! И мне масхадовский идиотизм, когда он начинает говорить о том, что это был миротворец, непонятен. Какой миротворец? Миротворец должен сидеть у себя дома возле жены и дочери. А он — генерал, который, по нашим сведениям, под псевдонимом «Антонов», руководил уничтожением Самашек.
У писателя Андрея Битова спросили:
— Среди ваших близких были, наверное, искренние, или, как говорили, настоящие коммунисты?
— Никогда. Я нашел себе вольное занятие, которое позволило не служить нигде, где бы партийная система коснулась меня впрямую. Но один раз, когда мне было 25 лет и вышла моя первая книжка «Большой шар», сразу замеченная критикой, ко мне «подъехал» секретарь парторганизации и сказал: «Не зашел бы ты, Андрей, поговорить?» Я даже не понял, зачем он приглашал, но настолько у меня глубокое подсознание, что почему-то я пошел напился, попал в вытрезвитель— и вопрос отпал. Ангел повел меня в пивную.
20 февраля 1999 года в Новочеркасске проходила конференция Движения в поддержку армии (ДПА). Депутат Госдумы генерал-полковник Альберт Макашов для начала предложил считать свое «движение Движением против жидов — ДПЖ».
А затем развил свою мысль:
— Слово «антисемит» — это незаконно? Все, что делается во благо народа, — все законно. Народ всегда прав! Мы будем антисемитами и должны победить! Евреи так нахальны потому — позвольте, я по-своему, по-солдатски скажу, — потому что из нас еще никто к ним в дверь не постучался, еще никто окошко не обоссал. Потому они так, гады, и смелы!
В московской прессе поднялся шум, часть депутатов Госдумы потребовала возбудить против Макашова уголовное дело за разжигание межнациональной розни. Генпрокуратура поручила разобраться в сложившейся ситуации своим ростовским коллегам.
И. о. прокурора Ростовской области Сергей Устинов так объяснил прессе это решение:
— К примеру, Макашов употребил слово «жиды», но есть мнение, что еще со времен Пушкина так называли стяжателей, расхитителей, проходимцев и воришек. Вот пускай лингвисты и решают, можно ли в контексте выступления Макашова рассматривать слово «жиды» как попытку разжечь национальную вражду.
Победила «пушкинская» точка зрения. Как сказано в решении прокуратуры, «анализ собранных материалов свидетельствует, что выступление Макашова не было направлено на возбуждение национальной вражды». В связи с этим в возбуждении уголовного дела было отказано.
Поборник «чистяка» — целомудренной жизни вдали от городской суеты — известный актер Петр Мамонов, живущий в глухой деревне за двести километров от Москвы, удивляется сам себе:
— Как мог купиться на мишуру? Вожди слова красивые говорить научились, а нутро-то прежнее осталось. Не скажу о Черномырдине или Ельцине, лично не знаком, но кое с кем сталкиваться приходилось, цену этим людям знаю.
— Например?
— Борис Пастухов. Он сейчас какой-то там министр. А я помню его первым секретарем ЦК комсомола. Я тогда работал в журнале «Пионер», и иногда мне доверяли отнести папки с бумагами на Новую площадь.
— Большая честь!
— А то! Заслужил, целым отделом заведовал. Перед каждым походом меня инструктировали, как руку пожимать, как кого приветствовать... И вот тогда я наблюдал за Пастуховым и его окружением. При первом секретаре были два специальных человека, один из которых отвечал за очки, а второй — за письменные принадлежности.
— То есть как?
— Вот так! Два здоровых мужика только то и делали, что протирали стекла очков да затачивали первому секретарю карандаши. Пастухов воспринимал все как должное. Я не говорю, что он плохой человек, но такое прошлое замутняет, его нельзя забыть.
30 марта 1999 года Борис Ельцин впервые за последний год встретился со всеми депутатами и сенаторами России. Выступление в Мраморном зале Кремля длилось 18 минут. Отступлений от текста он себе почти не позволил. Единственный долгий пассаж, который президент произнес, оторвавшись от лежавшего перед ним текста, был посвящен борьбе с... привилегиями.
— Кстати, мы забыли, что в период предвыборной кампании был лозунг борьбы с разными привилегиями, — заявил он.
Депутаты недоуменно зашушукались. И тут кто-то крикнул:
— Начни с себя!
— Мы забыли об этом обещании избирателям,— согласился Ельцин, — надо вернуться к этому и досконально разобраться со всеми ветвями власти и с президентом тоже!
6 апреля 1999 года. Пресс-конференция председателя думского комитета по безопасности Виктора Илюхина. Тема — скандальное отстранение от должности генерального прокурора Юрия Скуратова.
Дело, которое «шьют» прокурору, вызывает у Илюхина большие сомнения. Особенно подозрительными кажутся ему показания запечатленных на видеопленке «нехороших женщин».
— А кто-нибудь из них сказал: «Да, я действительно с ним спала»? — спрашивает Илюхин. — Ну чего проще, казалось бы? Вот пригласили эту Машу или Дину: Скуратов это был или не Скуратов? Боятся задать этот вопрос.
Глава думского комитета по безопасности поделился с прессой подробностями одного телефонного разговора Скуратова с директором ФСБ Владимиром Путиным. Прочитав в одной газете интервью с «нехорошей женщиной», описавшей некое характерное пятно под мышкой у генпрокурора, Скуратов позвонил Путину и попросил:
— Путин, приезжай, я разденусь! И посмотри на это пятно. Нет у меня его!