«Кремлевские режиссеры не могут склеить Ельцина», опубликованной в редактируемой Егором Яковлевым «Общей газете» (№ 45) за 1998 год. Издание, вверенное бывшему апологету Ленина, а ныне пламенному демократу, раскрывает жгучие тайны кремлевской кухни.
«Ястржембский виртуозно работал с исходным материалом, — читаем в статье. — Он присутствовал при всех монтажах, подсказывая, что надо вычистить со звуковой дорожки, как лучше склеить кадры. В результате титанических усилий Ельцин смотрелся на экране довольно сносно». Подчищенную пленку пресс-служба президента потом бесплатно предоставляла всем желающим телекомпаниям. Негативы и видеохроника сдавались в отдел архивов, которым заведует Тамара Фирсова. Очевидцы рассказывают, что в этом хранилище собран бесценный материал, запечатлевший президента в разные мгновения жизни. Берегут этот материал, естественно, как зеницу ока.
— Технические возможности позволяют нам показывать Бориса Николаевича каждый день до 2000 года, — честно признался в беседе с обозревателем «Общей газеты» высокопоставленный чиновник со Старой площади. — Можно даже изобразить, как он прыгает с шестом.
Круто! Имиджмейкеры генсека Черненко во многом преуспели, но до такого не додумались.
Владивосток. Ресторан «Зеленый крокодил». Участковый инспектор районного отдела внутренних дел капитан Дмитрий Дмитриев вместе с понятыми совершает контрольную закупку. Недолив.
Инспектор начинает составлять протокол. Но тут появляется шкафообразный гражданин и советует «не марать» бумагу. Удостоверение сотрудника милиции действия не возымело, пришлось вызывать наряд.
И тут «на сцену» вышел человек, лицо которого показалось капитану Дмитриеву знакомым. Вдвоем со шкафообразным гражданином они сбили работника милиции с ног. В ход была пущена бутылка, которой Дмитриеву досталось по голове.
Впоследствии, уже находясь в больнице с диагнозом «сотрясение головного мозга и другие телесные повреждения», участковый рассказывал журналистам:
— Били меня так, что не мог подняться с пола. И вдруг я вспомнил — да это же Шахов! Я же за него голосовал на выборах в Госдуму, а он меня ногами?!»
Депутат Госдумы Владимир Шахов приехал во Владивосток, чтобы бороться за мэрское кресло. Шкафообразный гражданин — его охранник.
Летом 1998 года левое большинство Госдумы провело сбор подписей за принудительную отставку Бориса Ельцина. По Конституции подписантов должно быть не менее 150. Набралось около 200.
Отстранение президента от должности возможно в случае доказательств, что им совершен акт государственной измены или иное тяжкое преступление.
— Чтобы начать процедуру импичмента, мы подготовили юридическое обоснование, в нем пять пунктов, где упоминаются преступления, не имеющие сроков давности, — сообщил Анатолий Лукьянов, председатель думского комитета по законодательству и судебно-правовой реформе. — Первый пункт — развал СССР; второй — расстрел парламента в октябре 93-го; третий — война в Чечне, развязанная без объявления чрезвычайного положения, которое имеет право объявить только Совет Федерации; четвертый — фактический разгром системы обороны России; пятый — весь комплекс реформ, приведших к истреблению народа.
Член этого же комитета, независимый депутат Виктор Похмелкин считает, что предложение об импичменте загоняет в ловушку... саму Госдуму со всеми ее левыми (и правыми) фракциями:
— Признание Беловежских соглашений, в результате которых перестал существовать СССР, незаконными означает нелигитимность существования и Российской Федерации в нынешнем виде, и всех ее органов власти. То есть самой Госдумы. Соответственно, Дума, как незаконная организация, не имеет никакого права предъявлять претензии кому бы то ни было. В результате история возвращается к началу: все остаются на своих местах. А далее— как в известной сказке про белого бычка: можно вновь собирать подписи под требованиями импичмента...
Забавный эпизод вспомнил в июне 1998 года снятый с поста главы Государственной налоговой службы Александр Починок. Он сидел в небольшом ресторанчике с журналисткой еженедельника «Версия» Яной Юровой, обсуждал мотивы своего очередного отстранения и, естественно, возвращался к памятным вехам жизни.
— Александр Петрович, в 1993 году после расстрела Белого дома вы, помнится, руководили комиссией по проверке депутатов на лояльность. Вам потом это вспоминали?
— На самом деле это была комиссия по передаче дел после роспуска Верховного Совета. Мы решали: давать депутату выходное пособие или нет. Но в основном моя задача состояла в том, чтобы не разграбили Белый дом...
— Утащили много?
— Гораздо меньше, чем могли бы. Ночью, когда все горело, моей главной задачей было сохранить первый этаж. Ведь там подарочная и орденская кладовые. Это страшные деньги. Подарочная была уникальная: там лежали Палех, ружья инкрустированные, золото. А в орденской — более полутора миллионов наградных знаков. Что делать? Посылать охрану? Она же и растащит все. Тогда мы с комендантом хитрый ход придумали: оцепили драгоценности двумя кольцами. Первое— милиционеры. Второе— военнослужащие. Чтобы одни за другими следили. Подарочный фонд уцелел весь. Картины и орденская тоже. Потом подогнали машину, вывезли все. А солдат, которые охраняли, вывезли в чистое поле и устроили небольшой шмон.
— Нашли что-нибудь?
— Телевизор.
— Где же его могли спрятать? За пазухой?
— Если очень хочется — все возможно. Картины в то время я наблюдал жуткие. Белый дом горит, стреляют, ползет человек и прет за собой телевизор. Казалось бы, как можно проползти по-пластунски с телевизором? А я это сам видел.
НАДО НЕ МИГАЛКИ, А ЧТОБЫ МАШИНЫ КРЕПЧЕ БЫЛИ
Внучка наркома иностранных дел СССР Максима Литвинова Маша Слоним, эмигрантка, 13 лет отработавшая на Би-би-си, ведущая телепрограммы «Четвертая власть» на РЕН ТВ — о власть имущих:
— Они должны быть на виду — соблюдать законы и правила, которых требуют от простых граждан. В том числе правила уличного движения. Чем они лучше других? Их народ назначил на должность, а они с мигалками ездят. С какой стати? Надо лучше выбирать водителя, крепче машину, а не устраивать такой цирк... В Англии члены королевской семьи сами за рулем спокойненько ездят.
Во время проведения прямой линии главного редактора газеты «Московский комсомолец» Павла Гусева с читателями ему был задан такой вопрос:
— Не собираетесь ли вы, Павел Николаевич, баллотироваться на пост президента в 2000 году?
— Меня вполне устраивает должность президента.
Президента издательского дома «Московский комсомолец». На мой взгляд, — к счастью или к сожалению, — реальное влияние наших изданий на жизнь страны, общества пока заметно сильнее президентского.
Вопрос Павлу Гусеву:
— Беляев Александр Васильевич, 35 лет. Давний подписчик. Газета, как всегда, в порядке. Единственное— я хоть уже не подросток, но почитываю страницу «Мегахаус». Интересно, почему ее верстают не как все остальные?
— Страничка эта — для продвинутой молодежи. Я сам до конца не очень понимаю, что это такое.
— Но читать ее достаточно тяжело.
— Вы знаете, ее делает Капитолина Деловая. Это ее, как бы, творческий почерк. Поэтому мы боремся с ней, чтобы этот почерк был более доступен для нормального читателя. Но она с нами борется. Говорит, что мы ничего не понимаем.
Москва, Колонный зал Дома союзов. Торжество, посвященное первой годовщине создания Партии пенсионеров. На трибуне лидер партии Сергей Атрошенко, не скрывающий, что возглавляемая им партия намерена пробиться в высшие эшелоны власти:
— Мы в бараний рог согнем любого, кто попытается нам помешать. У нас достаточно знаний, сил и оружия...
Инцидент между известным деятелем шоу-бизнеса Сергеем Лисовским и налоговой полицией, приведший к обыску его квартиры, дачи и офиса, прокомментировал и московский мэр.
— Мне трудно судить, в чем виноват Лисовский, — сказал Юрий Лужков, — но я удивлен обстоятельствами этой акции, которые создают очень опасную картину для государства. Если он недоплатил налоги, зачем же устраивать дикий акт захвата и обыска? Вся эта операция — операция устрашения. Это произвол властей, и его нельзя оставлять без соответствующих выводов, в том числе и общественности, которая должна защищать своих граждан.
Воскресным днем коренная москвичка Анна Сергеевна Тарханова с двумя своими внуками решили прогуляться по Кремлю. Они так увлеклись, что не заметили, как случайно около царь-пушки сошли с тротуара и сделали несколько шагов по проезжей части. Тут же послышался милицейский свисток и грубый окрик:
— Эй, вы, женщина!
Анна Сергеевна не подумала, что окрик мог относиться к ней, но он повторился:
— Вы что, не слышите, это я вам свищу!
Анна Михайловна обернулась. Неподалеку стоял розовощекий юнец с красной повязкой на рукаве «Распорядитель». Он указал на женщину пальцем и приказал:
— Немедленно подойдите ко мне, я вам говорю!
Он отчитывал пожилую женщину как провинившуюся школьницу, а она стояла молча, смотрела на его жиденькие мальчишеские усы и думала, что ее сын гораздо старше. Преступление заключалось лишь в том, что она на полметра ступила на проезжую часть.
К Кутафьей башне они шли понурые, с испорченным настроением. В горле стоял ком. Тем более обидно, что унижение пришлось испытать не в очереди за творогом, а в Кремле, сердце нашей Родины.
«Уважаемый Юрий Михайлович, — обратилась коренная москвичка Тарханова с письмом к мэру Ю. Лужкову. — Есть ли такая директива, что за порядком в Кремле должны следить хамы?»