Я подставляю лицо ветру. На улице жарко. Лето балует, словно извиняясь за то, что прошлый сезон выдался дождливым. Не самое мое любимое время года, но, учитывая, что именно на него приходилась такая активность (последние шаги к открытию новых филиалов косметического салона, подписание рукописи в печать, светлая полоса в отношениях с Эльдаром), я готова признать, что лето тоже ничего. Я принимала его со всеми атрибутами жаркой, сухой, порой изнуряющей погоды.
— Между прочим, работает кондиционер, — недовольно ворчит Гаврошенко.
— Выключи. Я обожаю солнце. — Я вру из чувства противоречия.
— Она обожает солнце! — хмыкает Эльдар.
— Куда мы едем? — в очередной раз спрашиваю я, с удивлением замечая, что не испытываю никакого раздражения.
— Мой хороший знакомый открыл еще одну заправочную станцию, — сообщает Эльдар. — Утром состоялось торжественное открытие со всеми официальными прибамбасами. Кстати, вели его Игорь и Глеб. Знаешь их?
— Нет. — Я щурю глаза, глядя на оранжевый диск солнца.
— Два КВНщика, ведущие седьмого канала.
— Да? Спасибо, что просветил. Вася их точно знает, — я чихнула. — Она дружит с телевидением, она — телеманка. Я от этого не фанатею.
— Короче, днем все было тошно, как положено, а вечером — банкет. Тоже как положено. Мы едем на банкет, душа моя.
Я понимаю, что предстоит еще один скучный вечер в компании крутых парней, раздувающихся от сознания собственного величия. Я бывала на подобных мероприятиях. Если бы не море шампанского, скисла бы от скуки. Эльдар разрывался между многочисленными знакомыми, а я тосковала в компании очень дорого и вызывающе одетых дам, по-видимому считающих собственные пристрастия в одежде самым передовым направлением моды. От нечего делать я устроила новым знакомым проверку на «вшивость», заказав по несколько бокалов любимого пойла. Подружки воротил автосервиса не выдерживали соревнования. Они раскисли уже после третьего бокала, в то время как я — стеклышко, разговариваю без запинок, никаких признаков опьянения. Я предлагаю всем по очереди выговаривать словечки типа «инсектицид», «трансформаторная будка», и у всех это получается по-разному. Мы дурачимся, но это занятие не увлекает меня. От скуки ломит. Я зеваю. Заканчивается все тем, что я прошу Эльдара отвезти меня домой. Он уступает, что-то недовольно бурчит, но я не чувствую себя виноватой. Должен же он понимать, что в этой компании мне невозможно тошно.
— Элик, мне снова придется хлебать шампанское ведрами, чтобы поднять настроение. Так что не делай мне замечаний. Это — единственный способ выстоять на баррикаде, — заявляю я. — Я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Ты слышишь? Не делай вид, что ты весь сосредоточен на дороге. Я знаю, ты легко общаешься за рулем.
— Не нужно подчеркивать мое пролетарское происхождение, милая, — не поворачивая головы говорит Гаврош. — Я никогда не скрывал, что в моем окружении нет ни Ростроповичей, ни Михалковых, ни Патонов. Никого, имеющего отношение к искусству или науке. Автомобили и топливо — вот сфера приложения моих сил.
— Ну, ни Форда, ни Рено я тоже не услышала. — Я закрываю глаза.
Я уже почти люблю лето. Если бы еще вырваться куда-нибудь отдохнуть хоть на неделю. Эльдар говорил что-то о Бразилии — я сомневаюсь. О Сицилии — нет, само название пугает. Я слишком суеверна, чтобы ехать в лапы мафии. Я люблю путешествовать, но предпочитаю что-нибудь поспокойнее. Если в ближайшее время Гаврош не предложит ничего стоящего, пожалуй, я сама что-нибудь организую. Я придираюсь к Эльдару, хотя отлично знаю, что дело не в нем и не в отдыхе. Причина в моей занятости в жестком графике, в который отпуск никак не вписывается. Когда я почувствую, что созрела для отдыха, я и сама займусь его организацией. Меня, правда, это не очень вдохновляет. Кстати, не буду возражать, если мы проведем отпуск порознь. Боюсь, что Элика подобная перспектива в восторг не приведет. Промолчу.
— Лада, мы приехали.
Я открываю глаза. Высокие деревья, сосны, избушка, которая при ближайшем рассмотрении выглядит весьма стильно. Оказывается, ресторанчик пользуется большой популярностью. Не так давно я была здесь с Василисой на вечеринке, организованной моей клиенткой. Тогда это называлось «одуванчики». Я была в зеленом, Вася — в желтом. Ужас, до чего вызывающе мы были одеты, но это соответствовало нашему настроению. Мы были готовы к безудержному веселью. Подруга слегка перестаралась, но на общую атмосферу праздника это не повлияло.
— Что задумалась: выходить или нет? — Эльдар подает мне руку.
— Нет, просто вспомнила, что недавно была здесь с Васей.
— И где вы с Васей только не были! — Эльдар сжимает мою ладонь, заглядывает в глаза. — Неразлучные подружки. Я ревную.
— Я знаю, но это глупо хотя бы потому, что Вася — женщина.
— Меня, Ладочка, ее пол не Интересует. Она отнимает у меня твое время, которое мы могли бы провести вместе, — упрямится он.
— Эл, перестань.
— Перестаю. — Он ослепительно улыбается. — Впечатления хорошие?
— Ты о ресторане? Весьма.
— Не пришлось заливать скуку шампанским? — В голосе звучит плохо скрываемая обида.
— Я была здесь с лучшей подругой, о какой скуке может идти речь? — Все чаще я замечаю, как в глазах его загорается и гаснет холодный блеск. Он не верит мне. От недоверия до разрыва — одно-два недоразумения. Почему я думаю об этом? На воре и шапка горит? Я стала подозрительной и настороженной. Неужели теперь я все время буду ждать разоблачения? Лада, Лада! Ты ведь не такая. Стань прежней! Но побороть неприятное ощущение не так просто. Во взгляде Эльдара удивление. Я не выдерживаю: — Что ты так на меня смотришь?
— Ничего. Пойдем, душа моя, вместо Васи с тобой я. Тебе придется с этим смириться.
— Если ты не станешь оставлять меня надолго, я не буду в претензии.
— Ты же понимаешь, это не просто праздник, но и деловая встреча.
— Знаю, знаю. — Я взяла Гаврошенко под руку. — Можешь налаживать деловые контакты. Я найду, чем развлечься.
— Ты уж, пожалуйста, не переусердствуй.
— Обижаешь. Кстати, ты замечательно выглядишь, — совершенно искренне говорю я. — Такой прекрасный костюм.
— Это костюм от Бриони.
— Нет вопросов, — улыбаюсь я, думая, что этот грубоватый, не самый красивый на свете мужчина прекрасно разбирается в одежде. — Пойдем.
Я так до конца его и не разгадала. Снова задумываюсь над тем, что могу его потерять. Почему, несмотря на все плюсы нашего общения, я продолжаю держать дистанцию? Мы близки, мы доверяем друг другу, мы с каждым днем приближаемся к новому рубежу. Но всегда, когда речь незаметно подходит к глобальным переменам в наших отношениях, я пасую. Я занимаю выжидательную позицию, отшучиваюсь, прошу остановиться, не продолжать. Мне не хочется ничего менять. Я уже привыкла к тому, что мужчины в моей жизни — это необходимый фон. Только фон. Стоит позволить им играть иную роль, как ты окажешься вовлеченной в игру, правила которой противоречат твоим привычкам и образу жизни.
Это происходит явно или завуалированно. Вот, например, у Васи Лузгиной — типичный домострой. Она, бедная, пытается доказать собственную значимость, блестяще играет роль супруги влиятельного человека. При этом любит Леву (что помогает ей выжить). Как же не любить: красивый, богатый, образованный, с чувством юмора. Все эпитеты можно употреблять в превосходной степени (за исключением, быть может, первого пункта). Я убедилась в том, что в мужчине красота не главное. Опыт показывает, что красавчики не оправдывают наших надежд. Нет, пусть уж лучше он будет с обычной внешностью, далекой от идеальной, но чтобы с ним было надежно. Сколько я старалась втолковать Васе, что Лузгин — это, прежде всего, надежность. Современный вариант волшебника, исполняющего все твои желания, да еще как бы между прочим. Есть у него и минусы — а у кого их нет? С каким удовольствием я терпела бы его минусы. Но… приехали.
Василиса скоро получит весьма интересное предложение. Она как всегда растеряется, испугается. Но возможно, возьмет себя в руки и предложение примет. Не так давно Лузгин рассказал мне о своих планах, которые пока держит в секрете от жены. Это будет для нее приятным сюрпризом! Лева надеется — приятным. Мое самолюбие удовлетворено тем, что именно мне Лева поведал об этом. Он знает, что мне можно доверять! Это так важно для меня. Так вот, Вася даже не представляет, какие перспективы откроет перед ней ее внимательный супруг. Лева, Левушка, Лёв, как называл себя Лев Толстой. Да, Вася жалуется на него. Признаю, он порой перегибает палку, жестко настаивает на своем. Но короткие волосы можно отрастить, лишние килограммы сбросить, к одиноким вечерам привыкнуть, конечно, труднее. Это я понимаю. Если ты только и делаешь, что ждешь, встречаешь, провожаешь, есть опасность, что в какой-то момент ты окажешься не у дел. За такими, как Лузгин, ведется настоящая охота. Сидя дома, можно упустить момент, когда тебя попытаются потеснить с законного места. Обязательно найдется более молодая, более энергичная и менее щепетильная. Нужно быть не только красивой (в этом Ваське не откажешь), но и всегда ему интересной. В женщине должна быть изюминка. И хотя Лузгин упорно пытался убедить Васю в том, что она счастлива в роли домохозяйки, ему-то нравятся не домашние клуши. Лева Лузгин — мужчина, который встречается только раз в жизни. Это выигрышный билет. И он любит свою жену! Я была свидетельницей на их свадьбе, теперь наблюдаю за развитием их отношений. Не могу сказать, что получаю от этого удовольствие, но это единственная возможность быть в курсе того, что происходит с Лузгиным. Не знаю, зачем я себя мучаю? Зачем мне все эти переживания? Мазохизм какой-то. Уговариваю себя и Васю, что все у них получится. Вот родят девочку с голубыми, как у Левы, глазами, — и будут на седьмом небе от счастья. Я знаю, Лузгин будет хорошим отцом. Я чувствую это. И это меня печалит.
В который раз отгоняю от себя мысль, что проявила недостаточно настойчивости, чтобы самой стать мадам Лузгиной. Мы бы с ним были отличной парой. Деловые, знающие цену каждой минуте, каждому слову, не дающие напрасных обещаний. Никогда и никому я не признаюсь в том, что проиграла битву за крепость под названием «Лузгин». Такие, как я, не в его вкусе. Увы, не все джентльмены предпочитают блондинок. Хотя, конечно, дело не в этом. Я не подхожу ему со всем своим набором активности, целеустремленности. Ему нужна тихая овечка, вот как Вася. Когда я это поняла, в голове родился коварный план свести их.