— Остановись! — Я резко свожу колени, отталкивая его. — Перестань, если не хочешь, чтобы я выбросила тебя из машины.
Он отодвигается. Тяжело дышит, откидывается назад, закрывая глаза. Тонкие ноздри подрагивают. Он похож на норовистого скакуна, которого остановили в самый разгар скачек.
— Мне нужно идти, — не знаю, что сказать.
Чувствую себя паршиво. Ноет низ живота. Рабочий настрой разбит вдребезги. Мне нужен мужчина! Сейчас я способна думать только об этом. Мое женское естество требует удовлетворения. Я готова ехать к массажисту, ненавязчиво намекнуть Михаилу о встрече в интимной обстановке. Это единственный выход из создавшегося положения. Владимир все испортил бешеным своим напором. Я не могу сказать «да», когда в моем согласии он настолько уверен. Я скажу «нет». Еще один представитель сильного пола получит урок. Слишком уж самоуверенный представитель.
— Я буду ждать вас в машине, — бормочет он.
— Зачем?
— Чтобы снова увидеть, — Владимир открывает глаза. Быстро же он пришел в себя. — Я буду ждать вас, даже если вы меня выставите из машины.
— Оставайтесь, черт с вами!
— Спасибо.
Ситуация складывается смешная, но не могу же я на самом деле взять и выставить его вон. Он совсем потерял голову. Ладно, пусть остается. Потом решу, как поступить с этим Ромео. Жаль, что я не Джульетта, хотя трагический финал этой истории меня никогда не устраивал.
Я выхожу из машины.
Вслед мне смотрят два горящих уголька. Я поднимаюсь по ступеням, думая о страстном сексе с ним. Я бы хоть на время забыла и о филиалах, и о книге, и о размолвке с Гаврошем. Как здорово быть просто женщиной. Только женщиной. Современной, активной, независимой. Я пытаюсь оправдать себя? Далеко ли уйдешь, если твои мозги работают с перебоями и причина тому — сексуальная неудовлетворенность! У каждого свой предел прочности. Не хочется доводить до крайностей.
Я придаю лицу беззаботно-радостное выражение и открываю двери.
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, Лада! — Редактор улыбается в ответ.
Милая женщина с загадочным именем Рената. Всегда восхищаюсь ее умению в любое время выглядеть свежей, совершенно не усталой. Мы встречаемся уже не в первый раз, а ее маникюр всегда безупречен. Подсознательно я хочу видеть эту женщину клиенткой своего салона. Кажется, у нас с Ренатой взаимная симпатия. Это никак не отражается на деловых вопросах, но общаться, несомненно, приятнее.
— Я не опоздала?
— Нет-нет. Вы, как всегда, вовремя. Давайте посмотрим, что у нас получилось.
Мне не нравится это «у нас». Я ревностно оберегаю свое детище от любых посягательств на то, что принадлежит лишь мне одной. Но я не шучу на эту тему. Ко всему прочему расставаться с рукописью оказывается трудно. Я борюсь с желанием взять ее еще на пару дней. Понимаю, что это ничего не изменит, да и выглядеть я буду глуповато.
Наконец, замечания исчерпаны. Еще несколько минут мы уделяем моему псевдониму. Редактору он кажется странным, я прошу не делать поспешных выводов, прислушаться к звучанию. В ответ не получаю ни «да», ни «нет», а лишь пространное обещание подумать. Общение подходит к концу. Мы мило прощаемся, обмениваясь дежурными любезностями. Меня заверяют, что книга получилась замечательная, дают понять, что пора задуматься над романом-продолжением. Я тут же отвечаю, что уже думаю над этим. Женщина, которая ищет свое место под солнцем, мужчины, которых она встречает на своем пути, — история бесконечная. К тому же у меня буйное воображение. Это немаловажно, потому что пережить в жизни все события, описанные в романе, невозможно физически. Тут и нескольких жизней не хватит! Я это понимаю, читатель же пускай гадает, откуда взяты сюжеты. Я никогда и никому не открывала душу до конца. Всегда оставалось то, что знала только я.
Я выхожу из кабинета редактора. Миную квадратное помещение со множеством дверей, выхожу на площадку с лифтом. Но кнопку не нажимаю. Прохожу пару шагов к площадке, где разрешено курить. Две женщины сидят на небольшой ободранной скамье и что-то бурно обсуждают. Подойдя ближе, здороваюсь, в ответ — улыбки. О моем существовании тотчас забыли, снова включившись в обсуждение чего-то весьма важного. Я чувствую себя не на своем месте, получается, что я подслушиваю. Поэтому я решаю, что лучше покурю в машине, но вспоминаю, что там меня ждет Владимир. Я точно знаю, что сигарета не принесет мне удовольствия, когда на меня будут пристально смотреть два горящих глаза.
Достав пачку сигарет, я несколько раз чиркаю зажигалкой. Она отказывается выдавать столбик пламени. Так некстати! Мелкая пакость понедельника. Ну конечно, я что-то совсем расслабилась. Васькина терапия, после которой я как будто сбросила с себя груз первого рабочего дня, что-то уже не работает. Я чувствую себя беспомощной: я не могу влиять на события, происходящие в моей жизни! Почему? Все происходит будто помимо моей воли, вопреки моим желаниям. Ломается кофеварка, нет воды в кране, рукопись забирают, целуют меня, когда я меньше всего к этому готова. Ко мне набиваются в любовники и, что самое ужасное, я готова смириться с этим.
Гормональный всплеск, сотрясающий мой организм, лишает меня способности мыслить рационально. Сейчас вернусь в машину и скажу «да» этому наглецу. Пусть это будет еще один неудачный опыт общения с двадцатилетними. Смешно… Мне двадцать восемь. Возраст критический, хотя тем, кому далеко за… Они никогда не признаются в своем возрасте, говорят, что им двадцать восемь. Я могу их понять. Мама рассказывала, что для нее после тридцати время не побежало, а полетело с реактивной скоростью. Меня такой вариант не устраивает. Я не хочу… взрослеть. Я рассматриваю свой мимолетный романчик с Владимиром как нежелание становиться старше.
Мне стало чуть легче. Даже зажигалка вдруг выдала высоченное оранжево-желтое пламя. Я увидела в этом знак свыше. Посмотрела на часы: прошло сорок пять минут. Если он все еще в машине, его терпению можно только позавидовать. Хотя… Молод он еще. Докуривая сигарету, думаю о том, какой будет моя первая фраза. Ничего оригинального в голову не пришло. Все потому, что мысленно я уже таяла от ласк, которые подарит мне этот мальчик. Ни в коем случае нельзя показать, как я жду этого. Ладно, интуиция подскажет.
Я решительно открываю дверцу, на моем лице — благожелательность. Мне хочется произвести на него впечатление, я знаю, что радость, удовлетворение придают моей внешности идеальную завершенность. Всю эту светлую палитру я использую для того, чтобы в очередной раз очаровать Владимира. Мне приятнее думать, что это я раскидываю сети и жду, пока рыбка попадется. Какая пошлость! Ну и пусть.
— Привет! — Я плюхаюсь на водительское сиденье.
— Вижу, у вас все в порядке, — говорит он. Как-то его спокойствие совсем не вяжется с тем, что произошло сорок пять минут назад. Перегорел?
— Практически все в порядке.
— И чего не хватает?
— Мне? — Инициатива явно переходит в руки моего юного обожателя. В его глазах насмешка, чувственные губы подрагивают. Юность сексуальна сама по себе. Если к этому прилагается привлекательная внешность — успех гарантирован.
— Да, вам.
— Нам нужно перейти на ты… — предлагаю я.
— Я не возражаю, но почему сейчас? — улыбается Владимир.
— Чтобы стать ближе.
— Чтобы понять друг друга? — с надеждой спрашивает он.
— Да, в первую очередь. И еще… «Я хочу тебя» звучит более естественно, чем «я вас хочу», — не глядя на него, отвечаю я. Это противоречит всем моим принципам, но я это все-таки произношу.
— Если бы ты знала, как я хочу… — Владимир осторожно поворачивает к себе мое лицо. — Ты само желание. Я хочу быть с тобой. Ты только скажи, и я стану воздухом, которым ты дышишь, водой, которой ты умываешься, смехом, слезами. Я влюбился в тебя в тот самый день, когда привез маму в салон. Я восхищался тобой издалека.
— Не надо…
— Я понял, что все то, что было у меня раньше, — можно забыть без сожаления. С тобой у меня начнется настоящая жизнь. В ней все будет по-настоящему! Ты — мой персональный рай на земле, и не нужно ничего ждать. Просто поверь, что я принесу тебе счастье. Ты не сможешь отказаться от счастья?
Я закрываю глаза. Мне вдруг стало стыдно и страшно. Мне хочется ему верить. Верить, несмотря на всю нелепость происходящего. Громко колотится сердце. Оно плачет. Я не должна позволять этому мальчику так говорить. Мне не нужны его откровения. Мне надоел образ супермена, которому ничего не стоит «закадрить» девицу. Сколько их было? Владимир решил, что меня можно взять наглостью, самоуверенностью, но вовремя остановился. Теперь со мной говорит он — настоящий, не пытающийся казаться грубее и смелее, чем на самом деле.
Мне ужасно стыдно, мне не по себе… Стыдно, что во мне бушует желание. Кареглазый мальчик сумел распалить меня так, что мне трудно говорить. Это же не первый сексуальный опыт. Почему я вспомнила об этом сейчас? Боже мой, сколько же я буду вспоминать его…
Мне кажется, я теперь понимаю своего первого мужчину. Раньше я была уверена, что нас связывает нечто большее, нежели постель. В моем понимании, должно было остаться место для любви, о том всепоглощающем чувстве, о котором я прочла в книгах, о котором так горячо говорил Владимир. Но Шура каждый раз возвращал меня на землю. Мой первый мужчина, которого я никогда не забуду. Мужчина, с которым я запретила себе сравнивать всех, кто был после. По-настоящему у меня было только с ним. Он ничего не обещал, не бросался словами, не предлагал выйти за него замуж. Тогда это казалось мне недостатком, потом — честностью в отношениях.
Шура был намного старше. Он восхищался моей незрелостью, моей хрупкой неопытностью, осознавал, что он лишь первая ступень, первая ступень в познании взрослой жизни. Это возбуждало его. Правда, я сомневаюсь, что в случае с Владимиром я сыграю подобную роль. Наверняка опыта у него достаточно, сумел же он найти нужную стратегию в отношении взрослой женщины. Я плачу! Я не могу сдержаться. Меня переполняют чувства, в котор