— Я, — отзывается высокий худосочный юнец. Он чуть приподнимается с дивана и, глянув на меня глубоко посаженными глазами, машет рукой. Вики принадлежит к тому типу мужчин, которых невозможно не заметить, но вызвать симпатию он может далеко не у каждого. Его длинные огненно-рыжие волосы собраны в хвост. Даже при неярком освещении я замечаю, что лицо его усеяно веснушками, густая рыжая шерсть выбиваются из низкого выреза футболки. Машинально бросаю взгляд на его руки: они покрыты рыжей шерстью. Шерсть! Да, мне в голову пришло именно это слово. Огненная шерсть! Меня передернуло. Я боюсь даже представить, что каким-то образом игра связана с этим парнем.
— Так вот, — продолжает Зинуля, — мы — художники по призванию. Викентий — талантливый фотограф. Экспозиция его работ неоднократно демонстрировалась в столице, а у нас — в картинной галерее.
Кажется, все, что говорит Зинуля, предназначается лишь для меня. Я новичок и, естественно, могу не догадываться, как талантлив загадочный Викентий. Я вообще ничего ни о ком не знаю. Я бросаю взгляд на моего спутника. По-видимому, Владимир здесь как рыба в воде. Он получает наслаждение от того, что находится в кругу единомышленников. Так расслабляться можно лишь в среде, где царит взаимопонимание и, взаимоуважение.
— Сегодня, как и неделю назад, мы будем наблюдать рождение произведения искусства, которое запечатлеет беспристрастная камера. Нам предстоит сеанс боди-арта, в котором Ладе предлагается стать одной из моделей, — Зинуля скалится. — Выбор за тобой!
Я с силой сжимаю руку Владимира, но стараюсь сделать так, чтобы этого никто не заметил. Он отвечает мне тем же. Больно же! Даю голову на отсечение, у меня будет синяк!
— Никита, кем сегодня будешь ты? — не сводя с меня глаз, вопрошает Зинуля.
Вскинулся невысокий брюнет, сидевший рядом с Владимиром. Он ерзает, как-то по-стариковски кряхтит и, наконец, машет рукой:
— Ладно, буду гепардом! — И шлепает себя по коленям, потом поднимается и идет в ту часть зала, где расположены мольберты, краски, камера, софиты. Ловким движением ставит ширму, которая сиротливо лежит на полу, исчезает за ней. Викентий поднимается и с задумчивым видом направляется к месту «таинства». Он садится на пол, рассматривает разбросанные повсюду краски, будто видит их впервые. Лицо у него отрешенное. Я с интересом наблюдаю за происходящим.
— Отлично! — Зинуля хлопает в ладоши. Остальные присоединяются к ней. — Давайте же подбодрим натурщицу!
— Лада, расслабься! — шепчет Владимир. Слова заглушают аплодисменты присутствующих. — Где и когда еще ты станешь предметом росписи талантливого художника? Викентий — талантище, можешь не сомневаться.
— Ты упускаешь важный момент. Мне придется раздеваться!
— Уверен, на тебе отличное белье, а фигура идеальная. Я бы с такой фигурой обнажался при первом удобном случае. Представляешь, как здорово ты будешь смотреться черной пантерой! Багира отдыхает!
— Что ты несешь?!
— Или зебра! — не унимается Владимир. — Вот здорово!
— А под козлов здесь не раскрашивают? Так ты отзовись, если что, — вспылила я. Владимир бледнеет.
Приходит предел моему терпению! Глупый мальчишка, что он придумал?! Чем решил удивить? Этой идиотской затеей? Один размалюет, другой снимет на камеру, а завтра в местных газетах появится замечательный репортаж о том, как бесится с жиру хозяйка салона «Феникс». «Отличная» реклама для моего бизнеса! Но из нелепой ситуации я должна выйти красиво. Поднявшись со своего места, одариваю всех присутствующих обольстительной улыбкой. Я должна завоевать эту аудиторию, прежде чем они услышат категорический отказ участвовать в этом балагане. Я вижу потеплевшие взгляды, полные восторга. Могу дать голову на отсечение: каждый из них мечтает увидеть меня в образе пантеры или ленивой львицы. Я должна сделать так, чтобы мой отказ не выглядел бегством.
— Какое неожиданное предложение! — улыбаюсь загадочно и томно. — Я даже представить не могла, насколько далеко продвинулась наша молодежь в плане оригинальной раскрепощенности.
Чувствую, что необходимо дефиле. Сделав несколько шагов по направлению к застывшей Зинуле, я останавливаюсь в двух шагах от нее. Принимаю позу, которая подчеркивает тонкую талию, красивый изгиб бедра, мои длинные стройные ноги. Моя гордость, мои ноги, такие же шикарные, как у Нади Ауэрман — любимой модели Карла Лагерфельда. Мне нравится это сравнение. Не помню, кто первый сделал мне этот комплимент, но мне он ужасно понравился. Одно «но»: Надя демонстрирует свои прелести за тысячи долларов, я же делаю это совершенно безвозмездно. Или, как говорила мудрая сова, «то есть даром». Но пользу должна получить именно я. Мне необходимо покорить этот мальчишник, разбавленный единственной бабоненавистницей. Ее я в расчет не беру. Чем больше симпатии я вызову, тем легче мне будет ретироваться. Ну, Володя, спасибо, удивил так удивил!
Для пущего эффекта я осторожно снимаю заколку, которая даже при таком освещении сверкает всеми цветами радуги. Я знаю, мои волосы отливают золотом, мягкие волны закрывают плечи и грудь. Их тяжелое великолепие приковывает взгляды мужчин. Покусывая замочек заколки, я кокетливо улыбаюсь. Весь мой вид говорит, что к подобной красоте прикасаться не стоит, чтобы ничего не нарушить, не испортить. Разве можно раскрашивать, изменять то, что само по себе — совершенно!
Видимо, общение с Варькой, ее умение навязывать собственное мнение все же передалось и мне. Смею надеяться на это после десяти лет общения с нашей сивиллой. Во всяком случае, именно Правдиной я благодарна за то, что в тот удивительный вечер не произошло ничего такого, о чем бы я потом сожалела. Наверное, я была хороша, потому что добилась ответной реакции.
— Ребята, побойтесь Бога! — грубым басом неожиданно говорит один из сидящих.
Я не могла вспомнить его имени, ждала, что к нему кто-нибудь обратится. Неприятный момент. Люди любят, когда их имена запоминают сразу. Я же была благодарна ему уже за то, что этим «ребята» он словно вычеркнул из числа находящихся здесь Зинулю. Ее глаза остаются холодными, насмешливыми. Она явно не рассчитывала на второстепенную роль на этом вечере. Я спутала все ее карты. Но не собираюсь страдать из-за этого. Мужская аудитория важнее. Я не смотрю на Владимира. Теперь его очередь удивляться. Наверняка бедный мальчик не может понять, к чему я все это устраиваю.
— Зачем нам сегодня играть в «Джунгли», когда у нас в гостях такая красота?! Мы зря потеряем время, — продолжает парень, непроизвольно показывая на меня. Его жест говорит об искренности намерений. Мысленно я презентую мальчику бесплатный абонемент на посещение салона «Феникс», а именно — его филиала для сильной половины человечества. Пусть это станет для него приятной неожиданностью. Первой и самой важной явилось появление в этих стенах Лады Шпак. Надо же, как везет парнишке: столько хорошего сразу!
Он произносит слово «красота» нараспев, смакуя, стараясь, чтобы его восторженный настрой передался окружающим. И ему это замечательно удается! Все заговорили разом, слов было не разобрать. Но по тональности я догадываюсь, что никому уже не хочется играть в какие-то «Джунгли». Тем более нелепым в этой ситуации выглядит бедный Никита. Я смотрю на него: он стоит в джинсах с уже расстегнутой ширинкой. Недоуменно поглядывая на всех, присаживается рядом с Викентием.
— Зачем делать из меня гепарда, когда можно просто снимать эту шикарную блондинку? — неожиданно произносит Никита. Спохватившись, прижимает руку к груди и добавляет: — Если она не возражает, конечно.
— Да-да! Это б-было б-бы здорово! — подхватывает еще один паренек заикаясь. Я так и не поняла, от волнения или он так всегда разговаривает?
— Тогда мы попросим Ладу быть моделью! — дрожащей рукой застегивая молнию на джинсах, произносит Никита. По-моему, он даже рад тому, что не пришлось ощутить на коже прикосновение кисти мастера. — А мы получим эстетическое удовольствие.
— Ну что ж! — Кажется, Зинуля уже пришла в себя и решает перехватить инициативу. Все-таки ей хочется быть главной на празднике жизни. И пока я обвожу всех благодарно-томным взглядом, она подходит, обнимает меня за талию. — Сегодня играем в модель! Никакого соперничества. Никаких вариантов. И все потому, что никто из присутствующих не сможет сравниться с нашей очаровательной гостьей.
Моя очередь разыграть смущение. Я прижимаю кончики пальцев к губам и посылаю всем присутствующим воздушный поцелуй. Хорошо-то как: я смогла удачно выйти из дурацкого положения. Никто не подумал, что я не хочу играть в их игры. Просто для всех стало очевидным, что мои природные данные можно использовать иначе. Бармен обходит сидящих на диванах, предлагая коктейли. Я хочу попробовать один из них для пущей храбрости. По-видимому, профессионал перехватил мой взгляд и в следующее мгновение оказывается рядом. Меня понимают без слов!
— Как кстати, — чуть отклонившись, говорю я. Я делаю это намеренно, потому что именно в таком положении видна соблазнительная ложбинка в декольте моего топа. Залпом выпиваю коктейль. Бармен застывает рядом, позабыв о своих обязанностях. В его глазах вижу то, к чему, честно говоря, давно привыкла. К чему кривить душой? Я к этому стремлюсь.
— Спасибо! — Он кивает головой и как-то по-детски улыбается.
— Очнись, Илюша! — смеется Зинуля, обращаясь к бармену. Смех ее звучит напряженно.
Парень смущается, отводит глаза, направляется к диванам. Там его с нетерпением ждут. Всем хочется промочить горло. Разумеется, для снятия напряжения. Ну и задала же я им перцу! Наверное, они и не думали, что все пойдет не по запланированному сценарию. Обожаю ломать стереотипы! Уверена, что после вечеринки больше всех попадет Владимиру. Зинуля выскажет ему все, что думает о моем появлении в стенах ее заведения. Боюсь, навредила ему, но я не могла поступить иначе. Как он ни пытается показать, что многое знает обо мне, он так и не понял, что со мной нужно вести себя иначе. Я — орешек, который ему не по зубам, даже не по клыкам.