Но еще удивительнее было то, что Аврора чувствовала себя в этой низине как дома. Она отвернулась от Диаваля и принялась оглядываться вокруг, то и дело наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть маленькие цветы и растения, которые не росли по ту сторону Стены.
Пока Аврора осматривалась, стали появляться проснувшиеся феи вересковых топей, которым было любопытно взглянуть на оказавшегося среди них человека. Аврора, увидев крылатых существ, не могла скрыть изумления. Малефисента невольно улыбнулась, когда несколько отважных фей-росинок принялись порхать вокруг принцессы — их прозрачные крылышки мерцали в лунном свете. Оказывается, Малефисента давно уже не замечала ничего вокруг. Да, она пылко любила свой мир, боролась за то, чтобы его защитить, но только теперь, когда здесь очутилась Аврора, словно увидела его свежим взглядом. А мир этот был прекрасным и таинственным. Мирным и по-прежнему полным жизни. Деревья защищали растения, растения цеплялись за землю. В этом мире хватало места всем и всему, и Малефисенте подумалось, что, наверное, именно поэтому она так страстно сражается за то, чтобы спасти его.
Не догадываясь о мыслях Малефисенты, Аврора ласково провела рукой по бархатной головке камыша.
— Я всегда мечтала побывать здесь, — тихо сказала она. — Но мои тетушки говорили, что это запрещено. — Она подняла голову и встретилась взглядом с Малефисентой. — Как мы проникли сквозь Стену?
Этот вопрос вернул Малефисенту к реальности. Одно дело, если девчонка побудет здесь недолгое время, но нельзя позволять ей задавать вопросы и допустить, чтобы она захотела вновь вернуться сюда.
— Пора отвести тебя домой, — сказала Малефисента, не отвечая на вопрос Авроры.
— Так скоро? — с явным разочарованием спросила принцесса. — А мне можно будет когда-нибудь вернуться сюда?
Ничего не ответив, Малефисента достала из кармана еще один желтый цветок и снова дунула на него, послав по воздуху облачко пыльцы в направлении Авроры. Глаза Авроры вновь начали слипаться, и она покачнулась.
На глазах у других волшебных существ Малефисента подняла Аврору в воздух, а затем вместе с ней молча покинула низину.
Вскоре они уже оказались в маленьком домике. Малефисента тихо направила Аврору по воздуху в ее комнату и осторожно опустила на кровать. Наклонившись над принцессой, Малефисента почувствовала, что ее губы тронула легкая улыбка.
— Доброй ночи, заморыш, — тихо сказала она перед тем, как уйти.
Возле двери Малефисента задержалась, чтобы в последний раз взглянуть на Аврору. В конечном счете оказалось не так уж плохо, что она показала ей низину. Но это случилось только раз и никогда не должно повториться. Никогда.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Стефан выглядел ужасно. Он не спал всю ночь, меряя шагами комнату, которую редко теперь покидал. Выглянуло солнце, возвещая начало нового дня. Если бы Стефан не был так рассеян, заря должна была напомнить ему о дочери, которую он назвал в честь нее.
— Вы издеваетесь надо мной, — пробормотал он в тот момент, когда за его спиной появился вошедший в комнату слуга.
— Сир? — переспросил слуга.
Но Стефан не обернулся и не ответил. Он не мигая смотрел перед собой.
Слуга решил, что можно сообщить новости, которые ему было поручено передать.
— Ваше величество, королева просит вас прийти к ней.
— Оставь меня, — отмахнулся Стефан, заметивший наконец присутствие слуги.
— Но, сир, — продолжал умолять слуга. — Королева больна. Сиделки опасаются, что…
— Оставь меня! — крикнул король. — Ты что, не видишь, я разговариваю?
Слуга удивленно уставился на него. В комнате, кроме них, никого не было. Король явно повредился в уме. Слуга вышел, закрыл за собой дверь и решил, что вернется, когда король немного придет в себя. Остается лишь надеяться, что не будет слишком поздно. Жить королеве оставалось в лучшем случае несколько часов. Никто не знал, что за болезнь ее сразила, но многие подозревали, что она умирает от разбитого сердца.
А Стефан даже не замечал, что его жена умирает, как не замечал и того, что слуга уже вышел из его покоев. Он зашагал по комнате, по-прежнему не мигая.
— Вы должны были олицетворять мой триумф, мою силу. Но вместо этого день за днем, год за годом только издеваетесь надо мной. Напоминать мне… Это неспроста. Ведь так?
Он уставился на предмет, причинявший ему мучения, — висящие в стеклянном шкафу огромные черные крылья. Крылья Малефисенты, жутко поблескивавшие в ярких лучах утреннего солнца. Стефан подошел к шкафу, долго смотрел на него, затем прислонился головой к стеклу и повторил:
— Ведь так?
Неожиданно крылья вздрогнули. Стефан отскочил назад, пораженный и встревоженный. Крылья снова стали неподвижными. Стефан глубоко вздохнул, безуспешно пытаясь успокоить свои нервы.
— Я сохранил ей жизнь — и что получил в награду? Проклятие, наложенное на моего ребенка! На мое королевство! На меня самого!
Крылья снова дрогнули, на этот раз сильнее.
Стефан продолжил свой монолог.
— Поняв, что ее проклятие не сбылось, Малефисента придет за мной. Я это чувствую. Я это знаю. Так же точно, как то, что утром восходит солнце, — он сердито погрозил крыльям пальцем. — И на этот раз я не буду таким милосердным. Я убью ее, как должен был убить еще тогда. И сожгу ее тело, превращу его в пепел!
Он помолчал, пытаясь успокоить свое дыхание. Он думал о будущей победе, о сладкой мести.
— А потом… потом вы снова станете моим трофеем. И больше ничем.
Крылья сердито дрогнули, но Стефан лишь пристально посмотрел на них. Его лицо расплылось в широкой ухмылке.
Хорошо продуманный план Малефисенты держать Аврору подальше от вересковых пустошей быстро потерпел неудачу. Едва она решила, что Аврора никогда больше не появится на вересковых топях, прекрасная принцесса вновь оказалась по другую сторону Стены. Раньше, чем Малефисента поняла, что творит, она каждую ночь стала погружать Аврору в волшебный сон и переносить ее в мир фей.
Очень скоро Аврора уже чувствовала себя на топях как дома. И что еще хуже, прежде чем Малефисента осознала это, ей действительно стало приятно видеть принцессу рядом с собой.
Было нечто воодушевляющее в том, как принцесса бродила по вересковым топям звездными ночами. Перепрыгивала ли Аврора через ручей, пробиралась ли сквозь высокие камыши — чувствовалось, что она буквально сливается с окружающим ее миром. Она любила не только растения, но и лесных обитателей тоже, начиная с прелестных фей-росинок и заканчивая угрюмыми на вид мисти-ежами с их огромными ушами и колючими спинками.
И все эти существа тоже любили Аврору. Все. Даже ревнивые речные феи, которые, как известно, сталкивают в воду всех, кого считают красивее себя, и те любили Аврору, восхищаясь ее красотой. Они разрешали ей играть возле края воды, наперебой спеша показать принцессе таившиеся в ручьях сокровища. Когда они вытаскивали из воды блестящий камешек, Аврора смеялась от восторга и рассыпала похвалы, заставляя речных фей краснеть от гордости.
Когда камешков больше не находилось, речные феи выскакивали на поверхность воды и скользили по ней, почти не оставляя следа. Аврора сидела, завороженно глядя на представление, которое устраивали для нее феи, помахивая за спиной своими крылышками. А когда представление заканчивалось и феи ныряли в воду, Аврора аплодировала им с берега.
Но не только речные феи стремились привлечь внимание Авроры. Вечно ворчливые уоллербоги любили втягивать ее в свои борцовские поединки в грязи, которые она неизменно проигрывала. Но даже вывалявшись в грязи, она продолжала улыбаться, в восторге от того, что является частью этого волшебного мира. Когда она набредала на самых грозных фей, вроде троллей-баранов с их сгорбленными плечами, напоминающей темную кору кожей и торчащими из их рук и спины острыми ветками, она не убегала от них, просто сторонилась, пропуская их, — знала, что и они играют свою важную роль в жизни вересковых пустошей. Ночи сменяли одна другую, Малефисента наблюдала за принцессой, и ей все труднее становилось думать о ней как о дочери Стефана. Аврора была совершенно не похожа на него. Если Стефан никогда не относился к природе с уважением, думал только о том, что он может получить от пустошей, то Аврора в мире фей любила буквально все. Казалось, она инстинктивно знала, как стать частью этого мира, и Малефисента чувствовала, что все больше начинает любить эту девушку. Когда они бродили вместе, Аврора с жадностью слушала Малефисенту, которая знакомила ее с различными растениями и деревьями. А Малефисента с удовольствием слушала болтовню Авроры о том, каких глупостей натворили за прошедший день ее тетки. С каждой новой ночью Малефисенте и Авроре становилось все приятнее быть вместе. И как бы ни было тяжело Малефисенте самой себе признаться в этом, ей грустно бывало покидать Аврору после того, как она на заре укладывала спящую принцессу в постель.
Малефисента нашла в Авроре родственную душу, того, кого могла научить чему-то и у кого могла чему-то научиться сама. Сердце Авроры было широко открыто, страстно желало любви, но сердце Малефисенты оставалось запертым на замок. Правда, глядя на то, как счастлива и свободна Аврора, Малефисента не могла не задуматься о том, что, возможно, оказала себе плохую услугу, постоянно оставаясь такой холодной и неприступной. Даже за то короткое время, пока Аврора была частью вересковых топей, Малефисента почувствовала, что к ней самой стали с большей теплотой относиться те, кто до появления девушки игнорировал ее. Благодаря Авроре они стали видеть в характере Малефисенты более мягкие черты. И Малефисенте не могло не нравиться то, что круг ее общения заметно расширился.
Но как бы ни было приятно Малефисенте видеть рядом с собой Аврору, тяжкий груз продолжал давить на ее плечи. Она понимала, что визитам принцессы необходимо положить конец. «Наши отношения должны прекратиться, — не раз говорила она себе.