Художественно-литературное издание
ХОЛЛИ БЛЭК
СЕРДЦЕ ВЕРЕСКОВЫХ ТОПЕЙ
Holly Black
HEART OF THE MOORS
ВСЕМ, КТО ВЛЮБЛЕН В ПАРУ СВОИХ СОБСТВЕННЫХ РОГОВ.
– Х.Б.
Пролог
– Давным-давно жила на свете злая фея по имени Малефисента, которую назвали так за ее злобу и могущество. Губы ее были красны, как от пролитой крови, а скулы высоки и остры, как боль от утраченной любви. А сердце ее было холодно, как океанская пучина.
Бродячий сказочник стоял на мощеной улице возле замка, с удовольствием наблюдая за тем, как вокруг него собирается толпа. Дети слушали его раскрыв рот, торговки застыли за своими прилавками, а покупатели потянулись от них прочь, ближе к сказочнику, чтобы лучше слышать его.
Среди прочих здесь была женщина, закутанная в плащ с капюшоном. Она стояла чуть в стороне от всех, и хотя ее лица нельзя было рассмотреть, что-то как магнитом притягивало к ней сказочника, и он не мог отвести от нее глаз.
В королевство Персифорест бродячий сказочник пришел всего два дня назад, и в предыдущем городе его приняли на ура – не только набили ему карманы медными монетами, но и оставили на ночь в одной из лучших в городе гостиниц, и уступили лучшее место – возле камина. Оказавшись здесь, в новом для себя городе, так близко от замка, сказочник рассчитывал собрать еще больше монет за свою историю, которая безотказно действовала на всех слушателей.
– И жила там принцесса Аврора, названная так в честь богини зари, – продолжил он. – Волосы у нее были золотыми, как корона, которая вскоре должна была засверкать на них. Глаза – огромные и ласковые, как у лани. Не было никого, кто не полюбил бы ее с первого взгляда. Но злая фея ненавидела красоту и доброту, и она наложила на принцессу проклятие.
Его слушали затаив дыхание, и сказочник упивался своим успехом – но только до тех пор, пока не почувствовал что-то неладное. Странная, непонятная тревога все сильнее охватывала его. Сказочник никак не мог понять, откуда взялось это чувство. Он сейчас пересказывал историю, которую услышал, проходя через королевство Уивертон – разумеется, слегка приукрашивая ее на свой лад. Но история эта, несомненно, была складной, способной размягчить сердца пожилых людей и разжечь огонь в сердцах юных.
– А проклятие было таково: в свой шестнадцатый день рождения Аврора должна была уколоть свой палец о веретено и умереть!
В толпе послышались испуганные возгласы. Кто-то из детей крепко схватился за руку своего соседа.
Опять что-то не то. Его история не могла, не должна была настолько ужаснуть слушателей!
Что ж, значит, нужно срочно смягчить историю, добавить в нее героическую нотку, что ли.
– Но знаете, там была и добрая фея, и она...
Закутанная в плащ с капюшоном фигура громко хмыкнула. Сказочник сбился, замолчал, затем собрался продолжить, но тут из-под капюшона раздался голос – женский, мелодичный, с каким-то странным, едва уловимым акцентом:
– Так это было? В самом деле? Ты уверен в этом, сказочник?
Ну, к подобным нападкам сказочнику было не привыкать. За свою жизнь он давно уже научился, как нужно поступать в таких случаях. Сказочник с улыбкой обернулся к толпе, призывая всех вместе с ним посмеяться над недоверчивой слушательницей:
– Каждое мое слово так же верно, как то, что вы сейчас стоите передо мной, сударыня. Готов биться об заклад.
– И что лее ты готов поставить на кон? – спросил все тот же голос. Сказочник вдруг понял, что к их разговору толпа прислушивается еще внимательнее, чем к его истории. Напряженно прислушивается. – Свой голос готов поставить? А своей жизнью ты готов рискнуть, сказочник?
Он нервно хохотнул.
Тогда женщина откинула со своей головы капюшон, и сказочник невольно отскочил назад.
Толпа тоже отпрянула.
– Ты... Ты... – забормотал он.
Малефисента наклонилась в его сторону. Черные рога были такими же зловещими, как ее усмешка. Губы были красны, как от пролитой крови, а скулы высоки и остры, как боль от утраченной любви. А сердце ее было холодно, как океанская пучина.
И тут сказочник вдруг понял, что истории, даже самые невероятные, не рождаются на пустом месте. А затем вспомнил слухи о том, что Персифорестом правит очень юная королева – как же он не догадался спросить ее имя! Впрочем, сказочник и так уже понял, кто она. А раз так, то перед ним...
– Мое имя ты уже знаешь, – словно прочитав его мысли, сказала Малефисента. – А тебя как зовут, сказочник?
Он, может, и сказал бы, да у него язык к зубам присох.
Малефисента немного подождала, затем на ее губах промелькнула ничего хорошего не обещающая сказочнику улыбка:
– Молчишь? Не хочешь говорить? Ну и не надо. Так тому и быть, молчи. Отныне ты станешь котом и будешь завывать свои истории под окнами, а в награду получать сапогом по заду или ведро воды на голову. И будешь оставаться котом до тех пор, пока мое сердце не смягчится.
Малефисента взмахнула руками – полыхнула вспышка золотистого огня, и все вокруг сказочника стремительно начало увеличиваться в размерах. Даже визжавшие дети вдруг сделались великанами в потертых кожаных башмаках, каждый из которых был больше его собственной головы. Сказочник упал на ладони и колени, чувствуя, как все его тело обволакивает что-то мягкое, пушистое, теплое. Было такое ощущение, словно его кто-то накрыл одеялом. Открыв глаза, сказочник увидел себя покрытым густой шерстью и хотел вскрикнуть, но вместо этого из его глотки вылетело лишь хриплое кошачье «мяу»!
– Я думаю, всем вам известно, чем закончилась эта история, – сказала Малефисента, обращаясь к толпе, и с этими словами поднялась в воздух на своих могучих крыльях. Развернувшись у нее за спиной, они понесли Малефисенту со скоростью ветра, и оставшийся на земле сказочник, зарабатывавший себе на жизнь историями, но теперь не способный произнести больше ни слова, вскоре потерял ее из виду.
Глава 1
Аврора росла в лесу, и когда она, будучи ребенком, носила на голове не корону, а сплетенный из жимолости венок, она всегда завидовала королеве, которая жила в далеком замке. «Какое счастье быть королевой, – думала она. – Все тебя слушаются, все готовы моментально исполнить любое твое желание...»
Как сильно она ошибалась, Аврора поняла только тогда, когда сама села на трон.
Начнем с того, что не она всем приказывала, а, наоборот, все только и делали, что пытались говорить ей самой, что и как нужно сделать.
Лорд Ортолан, пожилой человек с мрачным лицом, служивший советником еще при ее отце, все уши прожужжал ей об обязанностях королевы, которые почему-то сводились в основном к тому, чтобы пополнять, пополнять и пополнять казну. Вот уж скука, по правде сказать!
Разумеется, были еще и придворные – молодые мужчины и женщины, собранные со всей страны в замок, где они должны были следить за тем, чтобы королеве было весело, и развлекать ее. Чего они только не придумывали! И учили ее придворным танцам, о которых она никогда раньше понятия не имела, и приглашали в замок менестрелей, чтобы они под аккомпанемент лютни пели свои бесконечные героические баллады, приводили и акробатов, и жонглеров, и фокусников, чтобы позабавить королеву их трюками. А еще они постоянно сплетничали и друг о друге, и о принце Филиппе тоже – многозначительно намекали, что принц, приехавший, по его словам, собирать ульстедский фольклор, слишком уж у них загостился. Да где же столько фольклора-то этого набраться?! Все это, конечно, очень мило, однако от нее здесь хотели только одного: чтобы все шло по-старому. А Аврора хотела перемен.
Она ожидала найти поддержку у своей феи-крестной Малефисенты, однако не находила. Вместо сочувствия и поддержки Малефисента только повторяла без конца, что Авроре было бы гораздо лучше править своим королевством с вересковых топей. Но Аврора продолжала жить в замке, а Малефисента старалась держаться как можно дальше от этого места. Вот так и получилось, что впервые в жизни Аврора, привыкшая находиться под защитой Малефисенты, вдруг осталась одна и чувствовала себя от этого очень неуютно.
Кроме того, Аврора и сама понимала, что на вересковых топях была бы гораздо счастливее, и это тоже не улучшало ее настроения. В замке ей не нравилось. Он давил на нее своими стенами, в нем было сыро и гуляли сквозняки, да так, что порой в его коридорах свистел настоящий ветер. Гордость замка – его камины – действительно были очень красиво украшены, сверкали медными решетками, но от них в комнатах постоянно и довольно сильно пахло дымом. Но хуже всего дело обстояло с железом. Оно было повсюду, куда ни взгляни. На каждой двери железные щеколды, на каждом окне железные прутья, каждая дверь обита железными рейками. Все это постоянно напоминало о тех ужасах, которые творил здесь покойный отец Авроры король Стефан, и даже о более страшных вещах, которые он только еще замышлял. Аврора приказала убрать все эти железки или заменить их там, где без них нельзя обойтись, но сделать это было не так-то легко, поэтому замок до сих пор оставался не очищенным от смертоносного для фей железа.
Так что Аврора не осуждала Малефисенту за нежелание появляться в замке, с которым у нее было связано столько тяжелых, мучительных воспоминаний.
Но как бы там ни было, а находиться Аврора должна была во дворце, и не только потому, что хотела изнутри понять мир людей, о котором она ничего не знала, живя в лесу. Нет, у нее была еще одна цель, еще одна мечта. Став королевой Персифореста и вересковых топей, она хотела объединить людей и фей так, чтобы они почувствовали себя единым народом единой страны. Первым шагом к этому должны были стать переговоры, но, к сожалению, никто ни с кем договариваться не хотел. Ни о чем.
Феи хотели, чтобы люди держались в стороне от вересковых топей, но при этом настаивали на том, чтобы самим иметь право свободно перемещаться по всему Персифоресту. А люди, естественно, хотели беспрепятственно собирать на территории топей все, что им приглянется, даже если это грибные феи или красивые камни, которые являются неотъемлемой частью пейзажа, или то, что может оказаться жилищем странных существ, обитающих на вересковых топях.