– И не только ему, – заметил Диаваль. – Впрочем, смотря кем стать. Я, например, никогда не хотел бы опять превратиться в дракона. Фу...
– Верни ему прежний вид, – сказала Аврора.
– Предупреждаю, мне не очень понравились истории, которые он рассказывал, – напомнила Малефисента.
– Ты нас удивляешь, – покачал головой Диаваль.
Малефисента, кисло взглянув на него, сбросила с себя кота, и тот с обиженным мяуканьем приземлился на мох, но тут же успокоился и с интересом стал принюхиваться.
Малефисента взмахнула руками так, словно стряхивала воду с пальцев. Кот немедленно начал расти, с него клочьями сваливалась черная шерсть. Минута – и перед ними уже стоял на четвереньках средних лет мужчина в дорожной одежде. Вначале он выглядел просто изумленным, но потом, увидев Малефисенту, заметно испугался.
– Ты... ты... ты кошмар! – произнес сказочник, глядя на нее.
Малефисента широко улыбнулась ему, явно забавляясь всем происходящим.
– Прелестное выражение, надо будет запомнить, – сказала она. – А теперь запомни ты: посмеешь своими сказками снова огорчить меня – и я просто не знаю, что с тобой сделаю. Во всяком случае, котом ты больше не будешь – разве что какой-нибудь рыбой или улиткой...
– Нет-нет, не волнуйтесь, теперь все будет хорошо, – успокоила сказочника Аврора, присаживаясь рядом с ним на корточки. – Фея просто пошутила. – Она сняла с руки тяжелое золотое кольцо с крупной жемчужиной и протянула его сказочнику. – Вот, возьмите за свои страдания.
– Ну да... Пошутила... Типа того, – обиженно пробормотала Малефисента.
– Позвольте, я покажу ему, как выйти с вересковых топей, – предложил Диаваль и, не дожидаясь ответа, обхватил сказочника за плечи и потащил его за собой. Сказочник уходить не желал, пытался вырваться.
– Пойдемте, пойдемте, – уговаривал его Диаваль. – По дороге поговорим о превращениях. Ведь на свете так мало людей, кто по-настоящему мог бы понять наши с вами проблемы...
Малефисента долго провожала их взглядом, затем повернулась к Авроре:
– Теперь ты довольна?
– Да, – кивнула Аврора и прижалась головой к плечу своей крестной.
Фея рассеянно погладила золотистые волосы королевы, и Аврора спросила, вздохнув:
– Как ты думаешь, я была бы намного хуже, если бы выросла во дворце? Я бы тоже ненавидела фей?
– Я думаю, что ты родилась на свет с добрым сердцем, – ответила Малефисента. - И сделать тебя другой не смог бы ни один дворец.
– Ну, может, тогда боялась бы их? – вспомнила Аврора про девушек – своих ровесниц, которых она видела среди горожан и фермеров.
– Ты никогда ничего не боялась. Даже того, чего следовало бы опасаться. – Услышав эти слова, Аврора горделиво улыбнулась, а ее крестная добавила: – Пойдем поедим вместе.
Они уселись в столовой увитого вьющимся плющом дворца за стол, сделанный из древесного ствола и уставленный вылепленными из черной глины тарелками с горой горячих медовых лепешек и вареными гусиными яйцами. Тут же стояли кувшинчики со сливками (Аврора очень надеялась, что эти сливки не были украдены у людей.)
Наевшись, Аврора откинулась на подушки из мха и уставилась на звезды, сверкающие в просветах между листьями плюща.
– Тебе в этом дворце должно понравиться, – сказала Малефисента, приподняв одну бровь. – Хотя бы немного.
– Мне здесь очень нравится, – ответила Аврора, сладко потягиваясь. – Я уже люблю дворец, который ты для меня сделала.
Казалось, все между ними стало как встарь, когда Аврора еще не знала, чья она дочь, и что ее отец сделал с Малефисентой, и что Малефисента сделала с ней, с Авророй.
Она взглянула на свою крестную, сидевшую напротив и тоже откинувшуюся на подушки. С крыльями Малефисента выглядела совершенно иначе, чем прежде. Теперь она стала массивнее, но при этом казалась необычайно легкой. Раньше Аврора даже и не подозревала, насколько тяжело было Малефисенте, когда она была вынуждена ходить по земле как все. Как Аврора.
Да, много было всего, о чем она и не догадывалась.
О том, например, каково было для Малефисенты так безрассудно влюбиться в Стефана и быть так жестоко обманутой им. Каково было отомстить ему. Каково ей сейчас вновь настолько поверить в людей, чтобы заключить с ними мирный договор.
Аврора вспомнила о своей встрече с горожанами и фермерами сегодня утром и о странном выражении, которое она заметила на лице Филиппа. Между прочим, сегодня они договаривались прогуляться с ним по саду, но Филипп так и не появился за целый день – испарился куда-то. Исчез. Если честно, то эта мысль тревожила Аврору сильнее всего. Конечно, ей хотелось поговорить об этом с Малефисентой – но зачем, если она заранее знала, каким будет ответ крестной.
«Насади его сердце на вертел. Хорошенько прожарь со всех сторон. А потом выброси его».
– Хочешь, я постелю тебе постель как раньше, когда ты была еще маленькой, моя золотая козявочка? – спросила Малефисента.
– Да, – улыбнулась Аврора, услышав свое детское прозвище.
Ей было очень приятно побыть вдали от замка в Персифоресте, от дыма и железа, отдохнуть от ощущения, что кто-то постоянно старается загнать тебя в угол.
Когда Аврора была маленькой, она спала в подвешенном к веткам огромного дерева гамаке, сплетенном из паутины. Но сегодня ее уедала роскошная кровать во дворце с увитыми зеленью стенами.
И Аврора с радостью забралась в нее, под целую гору набитых пухом одуванчиков одеял – невероятно теплых и легких.
Но спустя несколько часов, когда Малефисента, по-птичьи плотно обхватив себя крыльями, дремала на диване, Аврора все еще не спала – лежала в темноте с открытыми глазами.
Она много раз пыталась заставить себя уснуть, отдохнуть, но стоило ей закрыть глаза, как они тут же открывались вновь, а все ее тело вздрагивало от какой-то необъяснимой тревоги. После нескольких попыток сердце Авроры бешено забилось, и она поняла, что уснуть ей сегодня уже не удастся. А если при этом не скрыть охватившую ее тревогу, то это заметит и Малефисента. Заметит – и будет ужасно себя чувствовать, а этого Авроре хотелось меньше всего.
Стараясь не шуметь, она соскользнула с кровати. Искать туфли Аврора не стала, накидывать на себя что-нибудь из верхней одежды тоже. Быстро спустившись по лестнице, она вышла из дворца. Мох под ее босыми ногами был мягким, прохладным и слегка влажным. Дул легкий теплый ветерок. Аврора не спеша пошла вперед. Под водой, отражая лунный свет, искрами сверкали, переливались камни. На берегу Аврора заметила уоллербогов, они мирно посапывали, зарывшись в груды листьев.
Незаметно для себя Аврора подошла к тому месту, где когда-то проходила граница между вересковыми топями и землями людей. Здесь она услышала звук – слишком громкий для опоссума, но слишком осторожный для медведя. Сначала Аврора подумала, что это олень пришел сюда пощипать молодых листочков. А к тому моменту, когда она поняла, что это не олень, а человек, уйти незамеченной было уже поздно.
Глава 15
Малефисента не поняла, что именно разбудило ее. Она повернулась набок на своем диване, чтобы машинально взглянуть, как там Аврора.
Девушки в кровати не было.
Вышитые одеяла откинуты в сторону, одно из них свисает до пола – похоже, что его нетерпеливо сбросили с себя ногой. Малефисента села и осмотрелась вокруг. За окном, роняя серебристые листья, качались на ветру деревья.
Малефисента покинула дворец и шла до тех пор, пока не наткнулась наконец на отпечатки босых ног на влажном мху. Судя по ним, Аврора шла спокойно, никуда не торопясь, а значит в любую минуту могла возвратиться.
Но прошла минута, и вторая, и третья, и Малефисента начала волноваться. Она двинулась по цепочке этих следов, и чем дальше шла, тем сильнее ее охватывала тревога.
Крылья Малефисенты непроизвольно задрожали и раскрылись, готовые подхватить свою хозяйку и поднять ее в воздух, чтобы поискать Аврору сверху. Однако вокруг росли закрывающие обзор густые деревья в цвету, и Малефисента опасалась, что просто потеряет след.
А затем она услышала голос – но не Авроры, нет. Низкий, бархатный, он явно принадлежал мужчине. Малефисента бросилась вперед, ловко лавируя среди деревьев, и остановилась, увидев Аврору и идущего рядом с нею, заложив руки за спину, Филиппа.
Филипп посмел появиться здесь после того, как Малефисента его предупредила! Посмел открыто бросить ей вызов!
Гнев охватил Малефисенту с такой силой, что она даже задохнулась, не успев испытать чувство облегчения оттого, что Аврора нашлась и была цела и невредима. Малефисента смотрела на Филиппа, но видела перед собой Стефана, а когда переводила взгляд на Аврору то представляла на ее месте себя. От этого тупая боль разрывала ей сердце.
– Вы действительно пришли сюда ради нашей прогулки? – спросила принца девушка.
Малефисента спряталась за стволом дерева, чтобы не попасться им на глаза.
– Я надеялся прийти намного раньше, но... – Филипп запнулся и горько хохотнул, – ...но опять заблудился. Ты ведь знаешь, здесь же водятся феи, которые заставляют людей кружить на месте. Я их увидел и вежливо – очень вежливо – попросил их, и они перестали меня дурачить и привели сюда.
Аврора улыбалась и смотрела на Филиппа такими глазами, словно восхищалась этим недотепой.
Малефисента пожалела, что заблаговременно не поговорила с теми добренькими феями, водившими Филиппа кругами, чтобы они не привели его на свидание, а загнали в болото, из которого и за пару недель не выберешься.
Филипп взял Аврору за руку и сказал:
– Я должен был вас увидеть...
– ...чтобы сказать, что вы уезжаете в Ульстед, милорд, – закончила за него Аврора, опуская взгляд на их сомкнутые руки.
Филипп удивленно поднял бровь.
– Леди Фиора рассказала мне, что к вам приезжал гонец из дома, – и Аврора зачастила так, словно старалась поскорее произнести заранее отрепетированный текст. – Я знаю, вы должны ехать, но... надеялась, что вы сможете остаться еще хотя бы на несколько дней. Видите ли, я устраиваю праздник, и было бы очень хорошо, если бы вы смогли прийти на него и потанцевать с феями – ведь вы же их не боитесь, в отличие от жителей Персифореста...