Джон-весельчак покачал головой и сказал, обращаясь к Малефисенте:
– А ведь вы, похоже, были правы. Теперь нам придется выслушивать его болтовню всю дорогу до самого замка.
С этими словами он повел графа Алена к одному из своих всадников.
Ставший крылатым конем Диаваль опустился на колени, чтобы раненому Филиппу было удобнее забраться ему на спину. Филипп уселся, а следом за ним на Диаваля забралась Аврора.
Взмахнув мощными крыльями, Диаваль оттолкнулся от земли и поднялся в воздух. Он взлетал все выше и выше, а спустя несколько секунд к ним пристроилась и Малефисента. Она неслась на своих крыльях, на ее лице расплывалась широкая улыбка, а в глазах горел яркий веселый огонек.
Малефисента и по земле ходила очень грациозно, однако ее родной стихией все же был воздух. Она передвигалась в нем с легкостью и изяществом танцора, радостно взмывала вверх, пикировала вниз, нарезала круги – одним словом, наслаждалась полетом. За спиной у нее равномерно поднимались и опускались сильные крылья.
Филипп вцепился руками в гриву волшебного коня. Сидящая сзади Аврора одной рукой обхватила принца за талию – с той стороны, где у него не было раны, – и, запрокинув голову, с восторгом наблюдала за облаками. Ее золотистые волосы развевались на ветру.
В ту ночь, безмерно уставшая, Аврора спала крепко, но проснулась рано – когда над горизонтом только-только начинала разгораться золотая заря. Лежа в постели и наблюдая за восходом солнца, Аврора думала о том, что ей предстоит сделать сегодня, в этот начинающийся день. К тому времени, когда в ее спальню вошла Марджори и принесла на подносе завтрак, королева успела принять несколько важных решений.
Поставив поднос, Марджори бросилась к Авроре, обхватила ее ладони и воскликнула:
– До чего же я рада, что вы целы и невредимы! Я так боялась за вас!
– Временами я и сама за себя боялась, – призналась Аврора, сжимая пальцы Марджори.
Затем Аврора выпила чаю и съела бутерброд с маслом, а Марджори тем временем взахлеб рассказывала, как танцевала на празднике – даже прошлась с одним из эльфов пару кругов у «майского дерева», – и, покраснев, упомянула о комплиментах, которыми тот ее осыпал. Хотя, надо заметить, не обо всех комплиментах.
После завтрака Аврора накинула халат и поднялась по лестнице на следующий этаж, в комнаты принца Филиппа. Она решила, что если уж они могли посреди ночи встречаться у фонтана, то уж теперь, при ярком свете дня, можно обойтись без церемоний, тем более что ей не терпелось узнать, как чувствует себя раненый.
Войдя в спальню принца, Аврора застала его обнаженным по пояс – старенький доктор с буйными седыми волосами и длинными клочковатыми баками делал ему перевязку.
– О, доброе утро! – поздоровался Филипп, увидев Аврору, и заметно смутился.
Смутилась и Аврора – у нее моментально вспыхнули щеки.
– Я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке, принц, – пробормотала она.
– Пару недель не смогу танцевать, – нарочито бодрым тоном откликнулся он. – Но швы мне наложили, и еще сегодня утром приходил огр-людоед с вересковых топей, принес пакетики с какими-то особенными травками. Их нужно заваривать и замачивать в этом настое бинты, чтобы рана скорее зажила.
Аврора посмотрела на доктора, предположив, что тот должен относиться к лекарствам фей с большим недоверием. Но доктор, прочитав скрытый во взгляде Авроры вопрос, с улыбкой ответил:
– Как только будет подписан договор, многие жители Персифореста с восторгом займутся торговлей драгоценными камнями, но для меня величайшим сокровищем являются удивительные целебные растения вересковых топей. Когда-то люди на протяжении веков успешно использовали их для лечения самых тяжелых болезней, даже тех, что считаются неизлечимыми.
– Я надеюсь видеть вас на сегодняшней церемонии подписания договора, – сказала доктору Аврора и добавила, с улыбкой взглянув на Филиппа: – Надеюсь, ваш пациент тоже сможет туда прийти.
Затем легкой поступью она отправилась в свою спальню, чтобы начать готовиться к церемонии подписания договора, но дойти до нее не успела, потому что на полпути ее перехватили тетушки-пикси.
У них было столько новостей, столько новостей! Больше всего они говорили о Нянюшке Стоут. Пикси наперебой рассказывали, какая она умная, и как они ею восхищаются, и как она привлекла пикси к работе, попросив с помощью магии сделать кое-что по мелочи возле замка. А уж какая вежливая эта Нянюшка Стоут, просто чудо!
– Вот видишь, – сказала Флиттл. – А лорд Ортолан никогда не понимал, насколько мы важны для этого королевства.
– Нам еще раньше следовало понять, какой он злой, – добавила Фислвит. – Как он мог не отблагодарить нас за нашу преданность?! И это после того, как мы столько принесли в жертву, столько принесли!
– Это уж точно, – улыбнувшись, согласилась Аврора.
Передали ей пикси и ходившие по замку слухи. После того как Малефисента доставила сюда Аврору и Филиппа, она уговорила Джона-весельчака вместе с ней отправиться к родителям Саймона и вернуть мальчика семье. Когда Саймон рассказал дома, как жестоко поступил с ним граф Ален и как принц Филипп и Малефисента спасли его, фею принялись потчевать чаем и джемом и осыпать комплиментами. Малефисента была настолько потрясена таким безудержным проявлением благодарности, что в ужасе поспешила улететь прочь.
– Хотя я не очень понимаю, почему все выделяют только ее одну, забывая о других, – тут же вставила Нотграсс. – Нас, например, почему-то никто не приглашает к себе на чай – хотя чем мы хуже? А на вид даже приятнее и милее, чем она.
– Действительно, уму непостижимо. Просто какая-то загадка, – пожала плечами Аврора.
В золотистом платье, короне и с улыбкой на губах Аврора вошла в тронный зал.
Представители волшебного народца были уже здесь. Впереди их делегации стояли Малефисента и Диаваль, за ними толпились древесные стражи, уоллербоги, эльфы, огры, феи-ежики, грибные феи, лесные феи и многие-многие другие. Малефисента была в длинном черном платье, с серебряными лентами на рогах и кончиках крыльев. Диаваль – в длинном черном плаще с манжетами на запястьях. Манжеты были украшены черными перьями – несомненно, своими, родными, вороновыми. Деловито жужжа яркими крылышками, сквозь эту пеструю толпу протискивались, расталкивая всех, пикси. Им очень хотелось занять места в самом первом ряду.
Люди тоже уже собрались в зале. Здесь были аристократы и придворные, старые и молодые, среди них – леди Сибил, леди Сабина и заметно нервничающая леди Фиора. Тут же, в окружении фермеров и простых горожан, стояла и Нянюшка Стоут. Пришел со своей семьей и гордо улыбающийся всем Саймон. Аврора подумала, что его история, несомненно, пользуется у слушателей большим успехом: ведь Саймон ее, конечно же, сильно приукрасил – ну, а как без этого?
Аврора прокашлялась и начала свою речь:
– Передо мной лежит документ, где изложены условия долгожданного мира, который, я надеюсь, сохранится в нашем объединенном королевстве до самого конца моего правления. Он будет подписан не только мной, но и полномочными представителями людей и фей. Могу я попросить представителей подойти сюда?
Подойдя, Малефисента и Нянюшка Стоут встали по обе стороны резного деревянного трона. Слуга поставил перед троном столик, на котором лежал длинный пергаментный свиток с условиями мирного договора.
– Многим из вас уже известно, что мой советник... мой бывший советник устроил заговор с целью сорвать подписание этого договора, из-за чего эту церемонию пришлось на время отложить, – сказала Аврора. – Если вам интересно, сообщу, что заговорщики разоблачены и посажены в тюрьму, где им предстоит оставаться еще очень-очень долгое время. Кроме того, все состояние лорда Ортолана конфисковано и будет передано в фонд, который займется бесплатной раздачей зерна всем нуждающимся как в Персифоресте, так и на вересковых топях. Когда-то лорд Ортолан заявил, что такая помощь окажется для королевской казны непосильной. Надеюсь, ему доставит большое удовольствие узнать, что эта проблема решается за его счет. Что же касается поместий и состояния графа Алена, то они переходят к его сестре, леди Фиоре. Мы надеемся, что наша дружба с ней окажется приятнее, чем с ее братом, и не собираемся предпринимать против нее никаких мер.
Леди Фиора с удивлением и благодарностью посмотрела на Аврору, а затем сделала глубокий реверанс и низко ей поклонилась.
– Теперь возникла необходимость назначить нового советника, – сказала Аврора.
Честно говоря, это было одним из самых трудных для нее решений. Ведь совершенно очевидно, что Нянюшка Стоут будет гораздо лучшим советником, чем лорд Ортолан – даже если не принимать во внимание его участие в государственной измене, – и Аврора уже была готова сделать этот выбор, но чем больше думала о нем, тем менее правильным казалось ей это решение. Никто, ни один человек не способен помочь ей найти верное решение любого вопроса, и никто не может представлять интересы всех, кто имеет отношение к той или иной проблеме.
– Отныне у меня будет не один советник, а Совет, члены которого помогут мне принимать решения государственной важности.
У Авроры уже было несколько кандидатов в члены этого Совета. От волшебного народца – это, само собой, Малефисента и Робин. От людей – Нянюшка Стоут и, пожалуй, доктор. Возможно, еще Джон-весельчак. Она понимала, что Совет, в котором будет представлен весь народ королевства, поможет ей принимать решения, позволяющие изменить жизнь в Персифоресте к лучшему.
– Но прежде всего, – сказала Аврора, – давайте подпишем этот договор и станем отныне не врагами, а добрыми соседями.
Малефисента протянула руку и выдернула из манжеты Диаваля блестящее черное перо. Он резко вскрикнул от боли, и Аврора поняла, что это его собственные перья – особенно когда увидела, что Малефисента подписала договор кровью, которая, высыхая, становилась буро-коричневой.