– Прошу прощения, ваше величество, – поспешно откликнулась Аврора, неловко поднимая к голове руку. Она совершенно забыла, а ведь Филипп говорил ей, что у его матери аллергия буквально на все. Сказать что-нибудь еще Аврора не успела – ее прервали раздавшиеся у нее за спиной тяжелые шаги.
– Позвольте представить, – громко объявила Герда. – Малефисента.
В следующую секунду Малефисента вошла в зал. Кончики свисающих за спиной крыльев волочились по полу, лицо темной феи было непроницаемым. Следом за нею шел Диаваль, и на его лице совершенно нетрудно было прочитать тревогу, с которой он осматривался вокруг.
– Здравствуйте, Малефисента, – вышел вперед Филипп. – Очень рад снова видеть вас.
Аврора благодарно взглянула на него. Она знала, что этот момент достаточно сложен и для Филиппа тоже, но он, как всегда, показал себя настоящим джентльменом.
– Позвольте представить, – продолжил Филипп, делая широкий жест рукой. – Это мой отец, король Джон, и моя мать, королева Ингрит.
– Добро пожаловать в наш дом, – тепло сказал король Джон.
Малефисента не тронулась с места, и Аврора затаила дыхание, наблюдая за тем, как ее крестная встретилась взглядом с королевой Ингрит. Секунда, когда Аврора с тревогой ожидала, что вот-вот произойдет что-то ужасное, показалась вечностью, но затем, к ее удивлению, Малефисента, едва заметно наклонив голову, сказала:
– Очень любезно, что вы решили пригласить меня сегодня к себе.
Аврора с облегчением перевела дух и одними губами беззвучно поблагодарила Диаваля, зная, что это он готовил Малефисенту к сегодняшней встрече.
А тем временем ничего не заметивший и не почувствовавший король Джон еще шире и радушнее улыбнулся:
– Могу заверить, что в моем замке вам ничто не угрожает, можете не беспокоиться.
Малефисента бросила взгляд на Диаваля. Аврора очень хорошо поняла, что означает этот взгляд. Диаваль, очевидно, репетировал с Малефисентой только приветствие, а не дальнейший разговор, пусть и совсем короткий. Темная фея вновь повернулась к королю и, приподняв одну бровь, ответила ему по-своему:
– Да? А с какой стати я должна беспокоиться?
– Никаких тревог, никаких проблем, – высунулся спасать положение Диаваль.
– Это Диаваль, – представила своего друга Аврора, потому что, кроме нее, никто этого делать не собирался. О том, что Диаваль вообще-то ворон и только сейчас выступает в человеческом облике, она говорить не стала, решив, что эти детали можно отложить на потом.
– Благодарю за то, что вы пришли, – кивнула королева Ингрит. – Прошу вас чувствовать себя как дома.
Тут как раз прозвенел колокол, и вошедший слуга объявил, что обед подан. С облегчением вздохнув, Аврора пошла вслед за родителями Филиппа в обеденную залу. Так, процедуру знакомства Малефисента преодолела. Теперь остался обед. Насколько трудным окажется этот раунд?
Освещенный зажженными свечами огромный стол стоял посередине такой же огромной обеденной залы. Маленький оркестрик в углу тихонько наигрывал что-то спокойное. Бесшумно сновали слуги, принося на стол все новые и новые блюда и напитки. Несмотря на десятки горящих свечей и задернутые на окнах плотные шторы, в столовой было зябко. Аврора подумала, что вряд ли вообще можно по-настоящему согреть такое огромное помещение.
Герда проводила Аврору к ее месту, которое оказалось рядом с Диавалем, вежливо придвинула ее кресло, а затем отступила назад, чтобы встать возле Персиваля. Увидев молодого генерала, Аврора кивнула ему – хотя виделись они с Персивалем всего лишь пару раз, и то мельком, она много слышала о нем от Филиппа. Персиваль вежливо поклонился ей в ответ, но лицо у него почему-то оставалось напряженным и тревожным.
Филипп и его родители сели на свои места напротив Авроры. В отличие от стесненно чувствующей себя здесь Авроры они держались совершенно свободно.
«Видимо, они каждый день так обедают и ужинают», – подумала Аврора и повернулась к подходившей к столу Малефисенте. Приготовленное для нее кресло было красивым, с высокой резной спинкой и подлокотниками, однако Аврора поняла, что сесть в него Малефисента не сможет – там не было места для ее крыльев. К счастью, то же самое сообразил Диаваль. Он проворно вскочил на ноги и, попросив слуг найти табурет, заменил им кресло. Благодарно ему кивнув, Малефисента уселась, сложив за спиной свои могучие крылья. Их верхушки торчали над головой феи, отчего казалось, что Малефисента сидит на черном троне, который даже выше кресел короля Джона и королевы Ингрит.
Как только Малефисента уселась, в столовую вразвалочку вошла огромная кошка, которую звали Арабелла. Она вспрыгнула на поставленный специально для нее стул и принялась вылизываться, внимательно наблюдая за Диавалем, которого своим чутьем сразу выделила среди гостей.
Тут вновь засуетились слуги, расставляя перед каждым сидящим за столом золотые тарелки, которые произвели на Аврору сильное впечатление. Нет, конечно, она понимала, что это званый обед и все такое, но, чтобы обставлять все настолько роскошно... Впрочем, учитывая все, что она успела увидеть в этом замке, вполне возможно, что королевская семья всегда обедает так – на золоте. Взяв свой кубок – разумеется, тоже золотой, – Аврора сделала из него глоток, окидывая взглядом стол, на котором роскошно было все – от золотой посуды и подсвечников до серебряных столовых приборов. А слуги все подносили и подносили блюда под металлическими колпаками, не дающими еде остыть. Одним словом, стол ломился от яств, однако на нем не было ни единого цветка, ни одной зеленой веточки. Для Авроры это было совершенно непривычно, потому что стол, за который она садилась обедать на вересковых топях, всегда был щедро украшен цветами и зеленью.
Решив, что можно начинать, Ингрит медленно сняла крышку с первого блюда. На нем лежала зажаренная целиком дикая утка. Аврора нервно сглотнула, наблюдая за реакцией Малефисенты.
– Жареная птица, – сказала темная фея. – Отлично.
Слуга поставил дикую утку перед Диавалем, и тот в ужасе уставился на нее. Аврора почувствовала глубокую симпатию к Диавалю, поняв, что птицу он есть не станет. Ни за что не станет, потому что он сам птица. А вот Малефисента, надо отдать ей должное, изо всех сил старалась не подвести свою крестницу. Она потянулась за вилкой, но, едва притронувшись к ней, ахнула и выронила прибор на пол.
– Что с вами, Малефисента? – спросила ее королева Ингрит.
– Железо, – коротко ответила темная фея.
– Видите ли, ваше величество, – как можно вежливее постаралась прояснить ситуацию Аврора. – Если у вас аллергия на любые растения, то у моей крестной такая же аллергия на железо.
– Ах вот как! Простите, я не знала! Уберите прибор нашей гостьи, немедленно! – приказала королева Ингрит дежурившему рядом с ней слуге. Извиниться-то она, конечно, извинилась, но в ее тоне не чувствовалось и тени сочувствия. Отдав приказ, Ингрит посмотрела на Малефисенту и добавила: – У меня аллергия не только на растения, но вообще на любые природные явления. Всего один солнечный луч может на моей коже вызвать ожог.
Король Джон, с удовольствием прожевав положенный ему на тарелку кусок дикой утки, проглотил его, а затем, стараясь обратить все в шутку, со смехом спросил:
– Скажите, Малефисента, вы когда-нибудь встречали тех, кто предпочитает жить в темноте? Днем спит, а ночью просыпается?
– Конечно, встречала, – спокойно ответила Малефисента. – Это летучие мыши.
Ингрит сузила глаза.
– Вероятно, вам будет удобнее есть прямо руками, – парировала она полученную оплеуху. – Не стесняйтесь.
Можно ли было яснее намекнуть на то, что Малефисента – темная фея, но никак не человек?
Аврора посмотрела на Филиппа. За столом становилось жарко, нужно было что-то предпринять. А какой самый лучший способ сменить тему разговора? Правильно: перевести разговор на погоду.
– Сегодня был удивительно теплый для этого времени года вечер, – сказал Филипп.
– О да, вы совершенно правы! – с готовностью подхватила Аврора.
А вот король Джон поддержать разговор о погоде не захотел и постучал вилкой по своему кубку, призывая к тишине. Поскольку кубок у него был золотым, а не стеклянным, то и звук получился не прозрачно-звонким, а глубоким, словно удар гонга. Но внимание к королю он успешно привлек.
– Мы с радостью хотим сделать Филиппу и Авроре небольшой подарок, чтобы приветствовать их будущую счастливую совместную жизнь, – пафосно начал король Джон и подал знак, по которому слуга вкатил в столовую огромную, искусно украшенную золотую детскую кроватку на колесиках и поставил ее посередине зала. – Ингрит сама ее выбрала! – с гордостью добавил он.
Аврора и Малефисента смотрели на кроватку, и обе думали об одном и том же: для нормального ребенка такая золотая карета не годится. Кроватка должна быть уютной и удобной – а как малыш будет чувствовать себя в таком чудище?!
– Э... она прелестна, – нашла в себе силы сказать это Аврора.
– Ах, я жду не дождусь, когда по нашему замку вновь будут бегать маленькие ножки! – довольно улыбнулась Ингрит.
Аврора изо всех сил старалась скрыть свое удивление. Хотя Филипп ни разу не сказал при ней ни одного плохого слова о своей матери, но и теплых слов в ее адрес тоже не произносил. При этом он много раз повторял, что намного ближе к своему отцу, чем к матери. Аврора попыталась представить себе Ингрит ласкающей маленького Филиппа, но не смогла. Кроме всего прочего, каким-то двусмысленным и не очень уместным показался ей этот подарок. Они с Филиппом еще никогда не говорили о будущих детях. И потом, они даже не женаты, а только помолвлены – чувствуете разницу? А самое главное – Аврора была твердо убеждена, что ребенка, если он появится на свет, необходимо воспитывать только на вересковых топях, как в свое время воспитали ее саму.
Похоже, Малефисента была с ней согласна. Оторвав глаза от золотой колыбели, она холодно взглянула на Ингрит:
– В этом замке?