ЧТО СРАЗУ ПОЯВИТСЯ МНОЖЕСТВО ДЕЛ И ВОПРОСОВ, которые нужно решить – но даже не представляла, как же будет трудно столько времени прикидываться, будто ты счастлива и тебя ужасно волнуют все детали предстоящих торжеств. За последние два дня ей приходилось изображать восторг, выбирая, каким будет свадебный торт и украшения из живых цветов на свадьбе. Пришлось прослушивать бессчетное количество оркестров, споривших за право сыграть свадебный марш (Ингрит уже возненавидела эту мелодию!). А еще ей нужно было ворковать с Филиппом и Авророй и восторгаться музыкой, которую они выбрали для своего первого танца, открывающего свадебный бал.
Как же она от всего этого устала!
А пока Ингрит стояла в апартаментах Авроры, ожидая, когда невеста выйдет из-за больших ширм, отгородивших часть комнаты. Она слышала, как девчонка хихикает со своими служанками, а затем вдруг настала тишина, и Аврора вышла на свет.
Если бы у Ингрит была хоть капелька чувств к своей будущей снохе, она бы, наверное, ахнула, или прижала бы ладони к груди, или сделала бы еще что-нибудь – потому что Аврора была так прекрасна, что дух захватывало. При этом платье на ней было очень простое, без кружев и драгоценных камней, но именно благодаря этому оно с особой силой подчеркивало прелесть самой девушки. На щеках Авроры играл здоровый румянец, губы казались розовыми, нежными (нижнюю невеста, волнуясь, прикусила идеально ровными белоснежными зубками). Длинные золотистые волосы накрывала вуаль – тончайшая, словно паутинка, с простым, но изящным узором.
Но, как уже было сказано, Ингрит к Авроре была совершенно холодна и потому всего лишь сказала лишенным интонации голосом:
– Ты великолепно выглядишь, Аврора.
– Я очень рада, что нравлюсь вам, ваше величество, – обрадовалась Аврора, не заметив (или не пожелав заметить) равнодушного тона королевы.
Ингрит пошла ей навстречу, но вдруг остановилась и схватилась рукой за горло.
– О нет, -– прохрипела она. – Я не могу дышать!
– Что с вами?! – заволновалась Аврора.
Ингрит отступила назад, отдышалась и только после этого ответила, хмуря брови:
– Моя аллергия. Я сразу реагирую на малейший запах пыли или грязи. Скажи, Аврора, это платье доставили тебе с вересковых топей, не так ли?
И Ингрит посмотрела на платье с таким отвращением и тревогой, словно оно было живым.
– Да, – кивнула Аврора, осторожно прикасаясь к платью кончиками пальцев. – Прошу меня простить. Что я могу сделать?
– Э-э... – протянула Ингрит, делая (всего лишь делая!) вид, что раздумывает. – Быть может, тебе лучше примерить вот это платье?
Она подала знак двум служанкам, которые уже были наготове и тут же внесли в комнату свадебное платье – такое огромное и пышное, что нести его приходилось вдвоем.
Это платье было полной противоположностью тому, что было сейчас на Авроре. Ее платье своей простотой подчеркивало юное очарование девушки, а платье, по приказу королевы принесенное служанками, все внимание отвлекало на себя. Оно было очень вычурным, буквально каждый его сантиметр был расшит либо драгоценными камнями, либо пышным кружевом. Если платье Авроры было легким и удобным, то это, новое, выглядело жестким и тяжелым, словно рыцарские латы. Если шлейф на платье Авроры едва касался пола, то здесь он тянулся на добрых три метра.
– Я была в этом платье, когда выходила замуж за короля, – с гордостью объявила Ингрит, глядя на свое платье.
Аврора тоже смотрела на него, стараясь не показать того, что она о нем думает.
– Да, прекрасное платье, – выдавила наконец Аврора. Тон у нее остался, как всегда, спокойным и вежливым – но кто бы знал, сколько усилий ей стоило не сказать «Нет»! Что ж, если отказаться неучтиво, она, так и быть, наденет это платье, чтобы не осложнять отношения с будущей свекровью.
– Я тоже так считаю, – кивнула Ингрит. Она сказала служанкам, куда отнести платье Авроры, присланное ей с вересковых топей, и быстро откланялась. С этой ерундой было покончено, а впереди королеву ждали более важные дела.
Выйдя из покоев невесты, Ингрит прошла через холл к своим апартаментам, оглядываясь, чтобы убедиться, что за ней никто не следит. Хотя в том, что королева зашла в свои собственные апартаменты, не было ничего необычного, Ингрит предпочитала все же сделать это потихоньку от всех. Оказавшись у себя в гардеробной, она открыла потайную дверь – и вскоре уже спускалась по лестнице в подземную лабораторию.
Войдя туда, Ингрит остановилась у входа, наблюдая за Ликспитлом. Тот стоял сейчас перед ретортой, в которую был насыпан угольно-черный песок. В руке он держал маленький пинцет с зажатой в нем мерцающей золотистым светом чешуйкой. Прищурившись, Ингрит рассматривала защитный костюм, надетый на пикси.
«Это что, действительно необходимо?» – подумала она, глядя на самодельную противогазовую маску, которую напялил на себя Ликспитл. Впрочем, этот пикси всегда обожал дешевые театральные эффекты.
Вздохнув, Ингрит подошла ближе. Именно в этот момент Ликспитл осторожно опустил светящуюся чешуйку в реторту. Раздался звук пфф! – поднялось облачко дыма, и темный песок сделался огненно-красным.
Сидящие по соседству в своих стеклянных банках феи строили Ликспитлу рожицы, и их, судя по всему, нисколько не интересовал и не волновал эксперимент, который он перед ними ставил.
Ингрит вышла из тени.
Феи, перестав корчить рожицы, испуганно заволновались.
– Кончайте меня отвлекать! – прикрикнул на них Ликспитл и махнул рукой.
– Ликспитл...
Услышав голос королевы, Ликспитл побледнел, проворно сдернул с лица противогазовую маску и залепетал, со страхом глядя на свою повелительницу:
– Э... простите, ваше... ваше величество... – И попятился назад со скоростью, которую позволяли ему развить его маленькие ножки.
К радости Ликспитла, Ингрит не стала его ругать, а перешла сразу к делу.
– Герда говорит, что ты чего-то добился. И это работает? – спросила она.
Ликспитл еще сильнее выпучил огромные глаза, несколько раз сглотнул, отчего большое адамово яблоко у него на горле заходило вверх-вниз. Герде о своих опытах он рассказал по секрету, и они все еще были на ранней стадии, так что утверждать, что «это работает», было бы, мягко говоря, преувеличением. Но и сказать «нет» Ликспитл тоже не мог. Во всяком случае, Ингрит – никогда.
– У меня мало фей, с которыми можно ставить опыты, а процесс экстракции долог и требует большой тщательности, – осторожно ответил он.
Ингрит указала рукой на светящийся цветок, аккуратно поставленный в тонкую стеклянную вазу.
– Какая «экстракция»? Откуда? Из цветка? – спросила королева, начиная раздражаться. Она пришла сюда, ожидая увидеть конкретный результат, а этот лопоухий пикси начинает рассказывать ей басни!
Ликспитл осторожно приблизился на шажок к королеве и начал объяснять:
– Гробоцветы... Они растут из могил фей и содержат их квинтэссенцию, или субстанцию, которую можно назвать первоосновой... – Пикси осторожно прикоснулся к лепестку красного цветка и закатил глаза. Выражение его лица стало торжественным, как и его тон. – Пропорция, в которой надлежит смешивать цветочный экстракт с железом, требует очень тщательного определения...
– Замолчи и покажи, что у тебя получилось! – оборвала его Ингрит. Не хватало еще выслушивать эту научную белиберду! «Квинтэссенция»! «Субстанция»! Ей нужен результат. Это для нее жизненно важно. Точка.
Ликспитл быстро повернулся к сидящим в банках феям, и те испуганно отпрянули, прижимаясь спинками к стеклу.
– Ну, кто желает попробовать моей пыльцы для фей? – весело спросил Ликспитл. Он нашел взглядом грибного эльфа, открыл банку и сунул в нее руку. Но когда он, казалось, уже схватил эльфа, тот очень сильно злобно укусил его за палец. Ликспитл вскрикнул, выронил эльфа и, закрыв банку, тут же нашел новую жертву. Это был эльф-одуванчик – вялый, с бледными, колышущимися у него над головой волосиками-пушинками. Ликспитл без всяких приключений схватил его и перенес на лабораторный стол.
Ингрит наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Ликспитл взял щепотку красного, только что созданного им песка и посыпал им эльфа-одуванчика. У того моментально округлились глаза и открылся рот. Еще мгновение -– и эльф превратился в одуванчик. Самый обыкновенный одуванчик. Молчаливый и неподвижный. Другими словами, эльф умер.
По лицу Ингрит медленно расплылась улыбка.
– Был эльф – не стало эльфа, – сказала она, беря в руки одуванчик и поднося его к губам. Дунула – и по лаборатории поплыли в воздухе пушинки-парашютики.
– Ваше величество, – осмелел Ликспитл, видя, что королева очень довольна. -– У меня сколько угодно железной пыли для работы, но нет гробоцветов с вересковых топей, а без них никуда. Мне нужно много этих цветков, очень много.
– Ты получишь все, что тебе нужно, – кивнула Ингрит, рассматривая оставшийся у нее в руке стебель одуванчика.
Ее не волновало, во что обойдутся эти цветки. Ликспитл все равно их получит. Получит, потому что это даст ей в руки оружие, которым можно уничтожить весь волшебный народец.
И можете не сомневаться – вскоре она его применит.
Глава одиннадцатая
МАЛЕФИСЕНТА ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ПРОСТО УЖАСНО.
ДНИ СМЕНЯЛИ ДРУГ ДРУГА, А РАНА НА ЖИВОТЕ НИКАК НЕ ЗАЖИВАЛА, оставалась воспаленной. Поначалу она думала, что поскольку вокруг нее все свои, то они, наверное, знают, как лечить такие раны. Но железо есть железо, это самое сильное оружие, которое только есть в распоряжении людей, и справиться с ним чрезвычайно сложно.
Оставаясь в лечебнице, она старалась сохранять спокойствие, пока один из эльфов-целителей мял и щупал ее рану. Боль при этом была такой, что пронизывала все тело до самых кончиков пальцев. Темная фея инстинктивно оскалила клыки, но на эльфа-целителя они не произвели ровным счетом никакого впечатления.
– Как ты себя чувствуешь?