Едва отзвучал призыв Борры, как на смену ему пришел громкий звук хлопающих крыльев: воины покидали святилище.
Настало время предъявить счет королеве Ингрит и ее людям.
Ингрит была в восторге. После долгих лет ожидания и тщательной подготовки она могла наконец привести в исполнение свой давнишний план, осуществить свою заветную мечту и отомстить феям. Все мешавшие этому преграды убраны с дороги. Аврора заперта в своей спальне, а весь волшебный народец в эту самую минуту охранники заканчивают загонять в церковь. Благодаря усилиям Ликспитла пыльца гробоцветов готова к использованию. Все просто великолепно.
Даже сообщение Персиваля о том, что в их сторону направляется стая крылатых фей, Ингрит нисколько не взволновало. Что ж, пусть летят. Красного железного порошка хватит на всех, и порошку этому совершенно наплевать, какая ты фея – большая или маленькая. Конец будет один.
До ушей Ингрит долетели звуки органа, и она улыбнулась, живо представив Герду, сидящую за огромным, во всю стену, инструментом. А феи тем временем занимают места, с нетерпением ожидая той минуты, когда в проходе между скамьями появится их обожаемая королева вересковых топей. И невдомек им, дуракам, что это начало массовой бойни, а не свадебной церемонии.
По задумке Ингрит – которая сама объявила свою идею гениальной, – как только Герда заиграла, мехи начали накачивать воздух в большие органные трубы, заранее заполненные изготовленной Ликспитлом с помощью гробоцветов красной железной пылью. Когда давление в трубах достигнет нужного уровня, эта пыль будет выброшена в воздух – и... прощай навек, волшебный народец вересковых топей!
Чем громче звучала музыка, тем радостнее становилось на сердце у Ингрит. Ловушка захлопнута, и феям никуда из нее не деться. Красная пыль уже начала кружиться в воздухе и оседать вниз. Как только она коснется фей, они, одна за другой, будут трансформироваться, и вскоре вся церковь превратится в свалку мертвого мусора.
Истребление волшебного народца началось. Ингрит сделала это! Она победила!
Аврора колотила в окно своей спальни, наблюдая за тем, как внизу входят в церковь последние феи. После того как они вошли, охранники крепко заперли за ними тяжелые двери, наглухо отрезав им путь на свободу. Аврора еще сильнее заколотила по стеклу, но все было напрасно. Ее никто не слышал. А если стоящие возле дверей спальни охранники и слышали ее, так им было приказано не обращать внимания на этот шум.
Аврора опустила руки, прижалась лбом к холодному стеклу и на мгновение закрыла глаза – а когда вновь открыла их, то ахнула. Быстро поморгала, даже ущипнула себя, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. По небу, быстро приближаясь к замку, неслась стая темных фей. Как и Малефисента, они были великолепны. Размах их крыльев был не менее трех метров, и даже на большом расстоянии Аврора ощущала силу фей. В ее груди затеплилась надежда. И сразу же мелькнула мысль: «А нет ли среди них Малефисенты?»
Аврора кружила по своей спальне, лихорадочно просчитывая различные варианты. Да, темные феи могущественны, но вряд ли им удастся победить Ингрит исключительно своими силами. Значит, нужно помочь им. Но как?
И тут ее взгляд зацепился за длинный шлейф свадебного платья, которое навязала ей Ингрит и которое Аврора должна была сегодня надеть. Оно по-прежнему висело на одном из манекенов, и в голове Авроры постепенно стал складываться план. Она подошла и подергала шлейф платья – ткань была очень прочной. Значит...
Аврора бросилась к кровати, содрала с нее простыни и начала связывать их друг с другом. Когда они закончились, привязала оторванный от свадебного платья шлейф и закрепила этот «канат» на ножке кровати.
«Вряд ли Ингрит могла себе такое представить, когда давала мне это платье», – подумала Аврора и даже слегка улыбнулась.
Убедившись, что все в порядке, Аврора потащила канат к окну. Обернув руку простыней, из которой он был сделан, она принялась колотить по стеклу – и колотила до тех пор, пока оно со звоном не раскололось. Осколки еще не успели упасть на землю, а Аврора, выбросив канат в разбитое окно, уже кинулась к двери.
Как она и предвидела, спустя пару секунд в ее спальню ворвались охранники. Увидев привязанный к кровати самодельный канат, они подбежали к окну, решив, что Аврора спустилась по нему вниз и сбежала. Пока они толкались возле окна, Аврора потихоньку выскользнула в открытую дверь. Охранники обнаружили это только тогда, когда дверь спальни захлопнулась и щелкнул замок – теперь в ловушке оказались уже они.
Аврора была свободна – вот только продолжалось это совсем недолго.
Спустившись на этаж ниже и пробегая длинным коридором, она заметила идущих ей навстречу четырех охранников. Аврора заметалась, не зная, куда ей бежать. Вариант был один – прыгнуть в другое открытое окно, за которым покачивался ее канат из простыней и свадебного платья. Аврора набрала в грудь воздуха, вскочила на подоконник, сильно оттолкнулась – и прыгнула. Прыжок оказался удачным: она сумела ухватиться за канат и повиснуть на нем. Но тут она услышала донесшийся сверху скрежет – это заскользила по полу кровать, к которой был привязан канат. Хоть Аврора была и легкой, но и этого веса хватило, чтобы сдвинуть ее с места.
Скрежет становился все громче, и Аврора понимала, что пройдет не так много времени – и кровать, набрав скорость, врежется в стену возле окна. Ножки подломятся, канат выскользнет, и она камнем полетит вниз, навстречу своей смерти. Аврора стала раскачиваться как маятник – и кровать наверху поехала дальше, опустив канат еще ниже.
Теперь Аврора оказалась на уровне следующего окна. Если прямо сейчас не придумать что-нибудь, ее ждет неминуемая гибель. Внизу, в церкви, заиграл орган, а вскоре к этим звукам добавились отчаянные крики фей. Этот кошмар придал Авроре решимости. Она должна быть со своим народом, и она будет с ним! Еще сильнее раскачавшись, Аврора со звоном разбившегося стекла влетела в ближайшее окно.
Ее ноги опустились на покрытый толстым ковром пол королевской спальни. Аврора замахала руками, пытаясь удержать равновесие, и, может быть, вылетела бы назад в окно – не подхвати ее чья-то крепкая рука. Подняв голову, она увидела перед собой тревожные глаза Филиппа.
– Что происходит? – спросил он.
Ответить ему Аврора не успела – ее прервал донесшийся с улицы грохот. Выглянув в разбитое окно, она увидела подлетающих к замку темных фей, то пикирующих, то взмывающих вверх, и десяток солдат под командованием Персиваля, которые вели по ним огонь с башни королевы.
На какое-то время Аврора онемела. Никогда в жизни она не видела ничего прекраснее этих темных фей, похожих на сказочных птиц с распахнутыми крыльями. У одних фей крылья были ярко окрашенными, у других однотонными, цвета песка или камня. У некоторых фей на голове виднелись большие рога, у других рожки были маленькие. Но все они, безусловно, были темными феями, как и Малефисента.
– Они точно такие же, как она, – сказала Аврора, обретя наконец дар речи. Прощупывая взглядом небо, она искала среди фей свою крестную, но хотя ей на глаза и попались три или четыре очень похожие феи, Малефисенты среди них не оказалось. У Авроры сдавило сердце.
Филипп наблюдал за приближением темных фей молча, но в какой-то момент очнулся и воскликнул:
– Малефисента объявила нам войну! Сначала мой отец, теперь вот это...
Аврора услышала в голосе Филиппа не гнев, но боль. Она очень сочувствовала ему, однако он был не прав. Впрочем, сейчас Аврора ничего не сказала, она внимательно наблюдала за тем, что делают Персиваль и его солдаты, которые заряжали свои арбалеты какими-то очень странными зарядами, похожими на ярко-красные шарики. Один из таких шариков угодил в темную фею, и она буквально взорвалась, превратившись в водяные брызги. Не успел уйти от выстрела и темный эльф – после попадания красного шарика он рассыпался облачком пыли.
«Вот оно, секретное оружие Ингрит!» – догадалась Аврора и побледнела, вспомнив гробоцвет, который она видела в руках Филиппа пару дней назад. Филипп тогда сказал, что цветок ему дала Ингрит. Значит, она каким-то образом сумела превратить Могильные цветы в оружие и теперь использует их пыльцу против волшебного народца в церкви и темных фей в воздухе. Тем временем темные феи перестраивались на лету, одни спикировали на центр города, другие продолжали пробиваться к Башне королевы. Аврора отвернулась от окна и увидела, что Филипп собирается выйти из комнаты – очевидно, чтобы остановить войну, причин которой не понимает.
– Это не Малефисента, – сказала ему Аврора. – Филипп, она никогда не накладывала проклятия на твоего отца. Это сделала твоя мать... Прости.
Филипп хотел возразить, но замер, услышав за окном новые крики, и у него поникли плечи.
– Что ты сказала? – тихо спросил он. – Но как она смогла... – Собственно говоря, Филипп и сам уже знал ответ, но хотел все же услышать его от кого-нибудь другого.
– Веретено, – ответила Аврора, и у нее сжалось сердце от жалости. – Это было веретено. Оно все еще заряжено проклятием. – Крики за окном продолжались, и Аврора отошла в глубину комнаты, к кровати, на которой лежал король Джон. Она осторожно взяла короля за руку и задрала кверху рукав его сорочки. – Смотри. Вот куда твоя мать ужалила его веретеном. – И она кивнула на маленький, едва заметный бугорок с красной точкой посередине.
Филипп все понял и сказал, опустив голову:
– Да, точно такая же метка была и у тебя.
Аврора только кивнула в ответ. По выражению лица Филиппа она легко могла прочитать, как менялись его мысли: от нежелания поверить в то, что произошло, к гневу, от гнева – к горю и опять к гневу. Авроре не хотелось причинять Филиппу боль, но ей было необходимо видеть его рядом, знать, что он на ее стороне. Взяв Филиппа за руку, она подвела его к окну и указала на церковь внизу.
– Твоя мать заперла в этой церкви всех, кто пришел на наш праздник с вересковых топей, – голос ее окреп при мысли о том, что происходит – прямо сейчас, в этот самый момент! – с ее народом. – Это не свадьба, – глядя прямо в глаза Филиппу, сказала она. – Это ловушка.