– Малефисента мертва! – прокричала королева.
Солдаты приглушенно крикнули «Ура!», изображая радость, а оставшиеся в живых феи горестно ахнули. Ингрит услышав тех и других, еще шире улыбнулась и торжественно провозгласила:
– Отныне мы с вами никогда больше не будем жить в страхе.
– Отойдите от меня, – сказала Аврора. Ее мутило от слов Ингрит. Как может эта женщина радоваться, глядя на такие разрушения, такие жертвы?! Аврора попыталась вырваться, но хватка Ингрит была крепка.
– Ульстед наконец обрел свободу, – ликующим голосом воскликнула Ингрит, но одновременно с ее словами над толпой поплыло облако красной пыли. Она завихрилась в воздухе, слипаясь, меняя очертания – вначале медленно, затем все быстрей разрастаясь и становясь все плотнее.
– Что происходит? – растерянно пробормотала себе под нос Ингрит. Аврора расслышала ее, но даже не взглянула на королеву. Все ее внимание было приковано к облаку красной пыли.
И тут облако начало принимать свою окончательную форму. Вначале она была трудноуловимой, расплывчатой, неопределенной, но затем прямо на глазах Авроры частицы того, что недавно было Малефисентой, сложились в огромную птицу феникс.
Аврора ахнула.
Малефисента трансформировалась. Ее любовь и самопожертвование пробудили древнее, дремавшее внутри нее существо, которое, как и его предки, возродилось из пепла.
Издав грозный клич, феникс расправил крылья. Птица повернула голову и нашла взглядом Ингрит. Королева испуганно отпрянула, прочитав в глазах феникса свой смертный приговор. Стоящие за ее спиной охранники побросали оружие и в панике стали отступать от феникса, от которого заструились волны магической энергии, окутывая башню и землю внизу мерцающим зеленым туманом.
Аврора смотрела на Малефисенту – на феникса – со слезами на глазах. Птица была великолепна – грозная, могучая, и несмотря на пылавший в глазах феникса гнев, Аврора чувствовала, что в этой птице воплотилось все лучшее, что было в душе Малефисенты.
А в следующую секунду Ингрит резко толкнула Аврору в спину. Девушка вскрикнула и камнем полетела вниз.
Ветер засвистел в ушах Авроры, смахнул слезинки с ее щек. Со страшной скоростью мелькали каменные стены башни. Волосы Авроры развевались, облака, плывущие в высоком небе, манили ее. Земля приближалась.
И вдруг, перекрывая свист ветра, раздался птичий крик и захлопали могучие крылья. Спустя мгновение эти крылья обхватили Аврору, и со страшным стуком она вместе с фениксом – Малефисентой – рухнула на жесткую землю.
Аврора застонала и открыла плотно зажмуренные глаза. В голове у нее была только одна мысль: Малефисента!
Повернув голову, Аврора увидела, что лежит на земле в объятиях крыльев феникса. Она выбралась наружу, поднялась на ноги и, не сводя глаз с феникса, сделала несколько неуверенных шагов. Птица лежала неподвижно, не шевеля своими прекрасными крыльями и не открывая глаз.
А затем в один миг все резко изменилось. Феникс открыл глаза, птица поднялась и тут же взмыла в воздух – так на глазах у всех легенда стала явью, и наблюдавшие за этим уцелевшие в сражении темные эльфы почтительно склонили головы. Но птица феникс не просто возродилась – она вновь трансформировалась. Крылья стали руками. Перед всеми вновь была Малефисента. Та же самая? Нет, другая. Взгляд стал другим – мудрым, спокойным. И кроме крыльев у нее теперь появился птичий хвост – напоминание об отдавшем ей свою силу фениксе.
С радостным криком Аврора бросилась к своей матери. Обняла ее, крепко прижалась и зарылась лицом в ее перья. Малефисента нежно обняла свою дочь и тихо сказала, гладя ее по голове:
– Ну, здравствуй... козявочка.
И тут Аврора разрыдалась. Она плакала о той, которую едва не потеряла. По тому, что навсегда потерял Филипп. Оплакивала всю тьму и боль, случившуюся по вине Ингрит. Горькие поначалу, ее слезы постепенно превратились в слезы радости. Ведь Малефисента вернулась. Вернулась к ней, несмотря ни на что. Вернулась, потому что любит ее. И пусть Малефисента думает, что хочет, но Аврора теперь больше чем когда-либо была уверена в том, что нет на свете магии сильнее, чем любовь.
Услышав шаги, Аврора неохотно оторвалась от Малефисенты. Подошедший к ним Филипп протянул руки, и Аврора перекочевала в его объятия. Так они и стояли какое-то время на глазах у людей и волшебного народца с вересковых топей, пока Филипп не спросил ее:
– Ну, а что дальше?
Аврора посмотрела на Филиппа, на Малефисенту, на собравшуюся вокруг них толпу. Сколько ужаса пришлось испытать им всем за сегодняшний день! И что теперь нужно сделать, чтобы загладить совершенное Ингрит преступление? Что?
И тут улыбка расплылась по лицу Авроры.
Глубоко вдохнув, она сделала несколько шагов навстречу толпе и громко объявила:
– Два наших мира объединятся. Прямо здесь, прямо сейчас!
Филипп встал рядом с ней, кивнул и тоже улыбнулся. Авроре не нужно было ничего ему объяснять, он и так знал, о чем она думает. Филипп расправил плечи и громко провозгласил:
– Мы больше не позволим страху разделять нас! Сегодняшний день станет началом новой эпохи. Отныне мы будем идти по жизни вперед и вместе!
Обрадованные, феи и люди захлопали, а Аврора обернулась, чтобы взглянуть на Малефисенту. К своему немалому удивлению, она увидела подошедшего к темной фее Ликспитла. В своих ручках он держал веретено. То самое. Аврора с интересом ждала, что же будет дальше. Она знала, что Ликспитл долгое время был самым преданным слугой Ингрит. Зачем он здесь, да еще с веретеном? Хочет уколоть Малефисенту? Или пытается загладить свою вину и помочь им всем на их новом пути вперед?
– Мне кажется, это ваше, – сказал пикси, отвечая на немой вопрос Авроры.
Малефисента протянула руку и взяла веретено. При свете дня этот деревянный предмет выглядел таким безобидным, словно и не принес столько горя, хотя, если взглянуть на все с другой стороны, именно он свел их всех вместе. И Аврору с Малефисентой, и Филиппа с Авророй. А вскоре сведет вместе и оба их королевства.
– Проклятия никогда не исчезают сами, -–- добавил Ликспитл, пока Малефисента разглядывала веретено. – Они только снимаются.
Малефисента кивнула и легким движением пальца заставила веретено подняться и повиснуть в воздухе.
А Аврора тем временем говорила, обращаясь к толпе:
– Сегодня здесь состоится свадьба. И это будет не просто соединение двух сердец, двух людей, но союз двух королевств. Приглашаются все. Все могут чувствовать себя в полной безопасности. Добро пожаловать!
Воздух наполнили громкие крики, и под их аккомпанемент Малефисента выпустила из кончика своего пальца зеленый луч. Он ударил в веретено, заставив его разлететься на тысячу кусочков. В тот же миг замок и его окрестности накрыла волна магической энергии, изменившая все вокруг и вернувшая всему первоначальный, естественный вид. В саду моментально расцвели цветы, среди них запорхали яркие бабочки. Посреди усыпанной гравием дорожки, вымахав до самого неба, огромная плакучая ива опустила до самой земли длинные тяжелые ветки. Пропало, ушло наконец без следа столько лет висевшее над этим местом проклятие.
Или почти ушло.
Услышав дикий вопль, Аврора повернулась и увидела, как ожившие вьющиеся стебли опутали и волокут вперед упирающуюся Ингрит. Королева визжала и ругалась, но это больше никого не пугало. Платье ее было порвано, щеки забрызганы грязью. Вечно непроницаемое надменное лицо перекосилось от ужаса. И никто – никто! – не тронулся с места, чтобы прийти ей на помощь.
– Трусы! – визжала она. – Предатели! Мы не можем жить бок о бок с такими монстрами, как эти...
Договорить Ингрит не успела. Малефисента шевельнула пальцами, вылетел новый зеленый луч и, окутав королеву туманным облаком, поразил ее прямо в грудь. А когда туман рассеялся, на том месте, где стояла Ингрит, появилась коза. Она посмотрела по сторонам и жалобно проблеяла:
– Бе-е-е!
Аврора с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Да, трудно, просто невозможно было придумать для надменной, ненавидящей природу королевы наказание круче, чем заставить ее провести остаток жизни в теле козы.
– Кому-нибудь нужно будет прикрыть ей рога, – подмигнула Авроре Малефисента и улыбнулась, во всем великолепии показав свои клыки. Аврора больше не стала сдерживаться и весело рассмеялась – былое напряжение между ней и темной феей исчезло, растаяло. Проклятие было снято. Окончательно. Что ж, значит, теперь можно и праздник начинать.
Глава девятнадцатая
КОГДА АВРОРА ОБЪЯВЛЯЛА, ЧТО ОНИ С ФИЛИППОМ ПОЖЕНЯТСЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, ОНА ПОДДАЛАСЬ ПОРЫВУ, ИСХОДИВШЕМУ ИЗ ДУШИ. И вот теперь, стоя под ивой и глядя на толпу гостей, жалела о своей поспешности. Ну представьте себе невесту, которая стоит рядом со своим женихом в рваном, заляпанном грязью платье, растрепанная, неумытая... Кошмар.
Зашуршали листья, и под навес ивовых ветвей вошла Малефисента.
– Как я выгляжу? – спросила Аврора, прикидываясь веселой и беспечной и при этом лихорадочно пытаясь заправить за ухо выбившийся на свободу локон.
Малефисента оглядела ее, нахмурилась и молча поджала губы.
«Я выгляжу ужасно, это верно», – мысленно согласилась с ней Аврора.
Но не успела она и слова сказать в свое оправдание, как Малефисента уже взмахнула пальцем – и Аврору окатила зеленая волна магической энергии. Когда она рассеялась, волосы Авроры были вымыты и красиво уложены, ее лицо умыто, а рваное платье исчезло, уступив место другому – совершенно не похожему на тот жесткий скафандр, который навязала ей Ингрит. Это новое платье было воздушным, легким, совсем не стесняющим движений. Покрытый нежными розовыми цветочками шлейф легким облаком стелился за спиной Авроры, словно сотканная из кружева река. Лист платья из ослепительно-белого шелка был гладкий, а рукава настолько тонкими, что казались прозрачными, как утренний туман. Пышная юбка начиналась от талии и спускалась