Это был удар.
Малефисента прерывисто втянула ноздрями воздух. Когда-то, очень давно, она стыдилась своих рогов. Считала необходимым скрывать, что она не такая, как все. Казалось, те опасения давно остались позади – и вот ей вдруг об этом напомнили. Тошнота пополам с гневом – вот что чувствовала сейчас Малефисента. Поняв это по выражению ее лица, Аврора поспешила объяснить:
– И ты себя будешь чувствовать спокойнее... Впрочем, возможно, это плохая идея... очень плохая.
В ушах Малефисенты эхом отдавались слова Диаваля о том, как сильно Аврора любит Филиппа. Мелькнула перед глазами брошенная в лесном домике детская кроватка. Аврора... Единственный человек, искавший любви темной феи. Малефисенте потребовались годы, чтобы понять, как много значит для нее эта девочка. И еще годы на то, чтобы привыкнуть к этой любви. Если чему-то Аврора ее и научила, так это тому, что доброту можно найти и проявить даже в самом, казалось бы, незначительном поступке, в любом жесте. Малефисента медленно протянула руку и взяла протянутую Авророй полосу черной ткани.
– Спасибо, – облегченно выдохнула Аврора.
– Ну, тогда вперед, – кивнула Малефисента. – И давай как можно скорее покончим с этим.
Она повернулась и пошла через лужайку к центру вересковых топей, слыша за спиной шаги Авроры и Диаваля. Пока они шли, солнце успело сесть за горизонт, и над их головами появились феи, своими огоньками освещающие им путь до границы топей. Все трое шли молча, каждый был погружен в свои мысли о предстоящем вечере. Прямо на ходу Малефисента обмотала шарфом свои рога, и, когда показалась река, отделяющая вересковые топи от Ульстеда, под тканью их уже не было заметно. Если особо не присматриваться, Малефисента стала похожа на человека. Точнее, почти похожа, если не считать горящих зеленых глаз и сложенных за спиной крыльев.
Дойдя до разделяющей два королевства реки, Малефисента остановилась. Это была самая крайняя точка вересковых топей, до которой она уже давно, очень давно не добиралась. За рекой загорались огни. С того места, где стояла Малефисента, они были похожи на огоньки фей, но Малефисента знала, что за каждым этим огоньком скрывается человек, а где люди – там недоверие и ненависть... И железо.
Сделав глубокий вдох, Малефисента заставила себя двигаться дальше. Она взмахнула рукой – и вот уже над рекой появился, соединив ее берега, мост из вьющихся стеблей и цветов. Каждая клеточка тела Малефисенты кричала, умоляла: «Давай повернем! Давай взлетим в воздух – и прочь отсюда!» – но темная фея не могла так поступить, просто не могла. Оглянувшись через плечо, она увидела, как пылает лицо Авроры от желания поскорее увидеть своего Филиппа.
Нет, нужно идти до конца, и Малефисента знала это.
Реку по мосту они перешли в два счета – и сразу оказались в городке, раскинувшемся вокруг замка Ульстед. Идя по его главной улице, они слышали, как захлопываются и запираются ставни. На улице им встретилось всего несколько прохожих, и все как один – с выставленными перед собой зажженными факелами. Горожане что, готовились обороняться от гостей? А вообще городок был пуст, словно вымер.
– Какой теплый, радушный прием, – иронично заметила Малефисента, оглядываясь по сторонам.
– Справедливости ради нужно заметить, что, когда вы в последний раз посетили королевство людей, вы развязали там войну, – заметил Диаваль.
Малефисента лишь пожала плечами, не желая об этом говорить. Дальше им встретилась небольшая компания молодых парней и девушек, раскрыв рты, уставившихся на незнакомцев. Малефисента ослепительно улыбнулась им – разумеется, показав при этом свои клыки, – и едва не расхохоталась, глядя, как компания с визгом разбежалась прочь. Впрочем, никакого удовольствия она при этом не испытала: подумаешь, напугала каких-то детишек – велика доблесть! Человеческие детишки – существа слабонервные.
Наконец они подошли к главным воротам замка, прошли сквозь высокую арку, и Малефисента отметила застывших на страже вооруженных солдат. Для королевства, которое заявляет о своих мирных намерениях, – очень хорошо вооруженных. Скользнув по ним внимательным взглядом, Малефисента прошла вперед, но остановилась, когда увидела замок Ульстед целиком.
Это был огромное массивное сооружение. Шпили его высоких башен терялись высоко в небе. Преувеличенно большим было и все, что окружало замок, например, фигурно подстриженные деревья, стоящие вдоль ведущей к замку дороги. Они были подстрижены в виде животных, диких и прирученных, образуя странные, не очень приятные объемные зеленые картины. Волки, над которыми нависают своими копытами вздыбившиеся кони. Слоны, окруженные лающими охотничьими собаками. Мимо этих картин Малефисента прошла не задерживаясь, оскалив на ходу свои клыки. Дальше стояли рыцарские доспехи – с десяток, наверное, и все такие большие, что носить их не смог бы ни один человек. Доспехи-статуи. Доспехи-символы.
Пройдя через фойе в большой холл, Малефисента передернулась, увидев развешанные по стенам железные щиты и оружие, а между ними – огромные картины, изображающие сцены насилия человека над живой природой. Королевская охота – собаки травят испуганного оленя. Снова король и десяток его солдат, убивающие большого медведя. И наконец, громадный, шириной почти три метра гобелен -– святой Георгий безжалостно рубит на куски дракона.
– Госпожа, вам никогда не приходило в голову превратить меня в медведя? – спросил Диаваль, явно желая отвлечь внимание Малефисенты от ужасных сцен. Его мягкий негромкий голос эхом отразился от высокого потолка. – Думаю, из меня получился бы отличный медведь. Вы когда-нибудь видели, какие у медведей когти?
– С чего это ты вдруг заговорил о медведях? – Малефисента раздраженно взглянула на него, но, увидев его побледневшее лицо, поняла, что Диаваль так же неприятно поражен, как и она. – Отвлечь меня хотел? – едва заметно улыбнулась она.
– Да. Думал, что это поможет, – пожал плечами Диаваль.
– В медведя, говоришь... – Малефисента прикинула, каким медведем Диаваль может стать. Соблазнительно, конечно, но нет. – Не стану я тебя превращать в медведя, – сказала она, покачав головой. – Пока не стану.
Диаваль рассмеялся и продолжал смеяться, пока они не дошли до дверей, ведущих в главный зал замка. Они отворились, и смех Диаваля резко оборвался. По ту сторону дверей стоял Филипп со своими родителями.
– Позвольте представить... Королева вересковых топей Аврора! – провозгласила Герда.
Малефисента краешком глаза взглянула на Аврору. Да, она любила эту девочку – но какую высокую цену ей сейчас приходится платить! Спрятанные под шарфом рога – тоже плата за то, чтобы Аврора была счастлива, а люди – король и королева – чувствовали себя спокойнее. Глубоко вдохнув, темная фея подняла голову. Ей очень хотелось, чтобы все происходящее оказалось кошмаром, от которого она могла бы как можно скорее очнуться.
Впрочем, отступать было поздно. Король и королева – это не городские подростки, их презрительной усмешкой не испугаешь. Значит, придется участвовать в этом шоу под названием «званый обед» и надеяться, что все закончится достаточно быстро. Эх, нет чтобы прикинуться больной! И как это она раньше об этом не подумала! Ладно, нужно будет не забыть об этом, когда ее в следующий раз будут заставлять встречаться с родителями Филиппа. Если он, конечно, вообще будет, этот следующий раз...
Глава шестая
СЕРДЦЕ ГУЛКО СТУЧАЛО В ГРУДИ АВРОРЫ. ЗА ВСЕ ГОДЫ ЗНАКОМСТВА С ФИЛИППОМ ОНА ВПЕРВЫЕ БЫЛА В ЕГО ЗАМКЕ, ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛА ЕГО РОДИТЕЛЕЙ. О ТОМ, ЧТО ЭТО ДОВОЛЬНО СТРАННО, она раньше не думала... до сегодняшнего дня. Стоя в дверях, она чувствовала себя маленькой провинциалкой. Все во дворце Ульстеда, как и сами король с королевой, буквально кричало о роскоши и элегантности. О больших деньгах. Аврора нервно провела рукой по своему платью, и у нее мелькнула мысль, что нужно было надеть что-нибудь другое.
Но тут вперед вышел Филипп с широкой улыбкой на лице, и все опасения Авроры улетели прочь. Совершенно не важно, где живет Филипп. Он любит ее, и это единственное, что имеет значение.
– Аврора! – Филипп взял ее за руки и добавил, низко склонив голову так, чтобы слышать могла только она: – Я так рад тебя видеть!
– Просто не верится, что ты здесь вырос, – шепнула в ответ Аврора, пожимая ладонь Филиппа. – Роскошный дворец.
– Дом как дом... просто в нем пятьдесят семь спален, – рассмеялся Филипп, и его смех сразу успокоил ее. Пусть этот дворец по размеру мало чем уступал всему ее королевству – по сути, это ничего не меняло. Во всяком случае, Филипп первым смог посмеяться над этим, и Аврора почувствовала, что ее любовь к нему стала еще сильнее.
Ободряюще держа Аврору за руку, Филипп повернулся так, что она оказалась лицом к лицу с его родителями. Король Джон немедленно приблизился, обнял Аврору и тепло сказал:
– Аврора, для меня честь видеть вас. Добро пожаловать в Ульстед.
Она широко улыбнулась ему в ответ. Король Джон оказался слегка уменьшенной и располневшей копией своего сына – мальчишка с легкой проседью в волосах.
– Я очень рада познакомиться с вами, ваше величество, – сказала Аврора. Потом она повернулась к королеве, которая тоже сделала шаг вперед.
Королева Ингрит оказалась женщиной очень красивой, но при виде ее Аврора вдруг занервничала. Падающий со стен свет зажженных свечей подчеркивал острые скулы королевы, заметнее выделял ее почти прозрачные холодные глаза. Платье Ингрит было серебристым, расшитым сотнями драгоценных камней, от блеска которых Аврора вдруг снова почувствовала себя простушкой. Но тут королева Ингрит протянула Авроре руку и низким бархатным голосом произнесла:
– Какая прелестная девушка! Теперь я понимаю, как вам удалось покорить сердце Филиппа.
Аврора сделала движение, чтобы пожать королеве руку, но та внезапно чихнула, и от неожиданности Аврора отпрянула назад.
– Цветы... у вас в волосах, – сказала королева Ингрит, зажимая нос. – У меня аллергия.