Девушке стало скучно. Наконец на краю лужайки мелькнула тень, и Гвинет-фигурка бросилась за нею. Ещё недолго Гвинет-настоящая наблюдала за ней, а затем вдруг поняла, что это она бежит за неведомой тенью среди кустов и деревьев.
«Только что же была лужайка?» – но надо было бежать. Догнать тень казалось самым важным делом на свете. Поэтому Гвинет бежала.
Пару раз она пролетела сквозь деревья, поэтому внезапная подножка обыкновенного корня стала для девушки неприятным сюрпризом. Она так сильно запнулась, что упала и потеряла тень из виду.
– Вот же! – разозлилась Гвинет. – И куда теперь?
Она находилась в дремучем лесу без единой тропинки поблизости. И совершенно не знала, куда идти. Пришлось двигаться наугад, пробираясь сквозь оказавшиеся колючими кусты, цепляющиеся за пышное платье и царапающие голые руки. Хорошо ещё, на ногах оказались туфельки с бантами, какие носят совсем маленькие девочки.
А когда кусты, наконец, закончились, Гвинет оказалась на берегу озера с бирюзовой водой. И отовсюду доносилось тиканье часов…
Которое было всего лишь разбудившим её будильником.
– Ну и чушь мне снится, – сказала Гвинет и пошла умываться. И почему только в те времена, когда она не запоминала сны, она была так уверена, что в них кроется что-то важное?
Уснув ночью, после тяжёлого дня, она снова очутилась в лесу. На этот раз она опознала что-то вроде тропки, протоптанной ею в прошлый раз, и сообразила, что это подобие дорожки ведёт к озеру. Гвинет оторвала от рукава-фонарика один из бантиков, нацепила его на куст, повернулась спиной к озеру и направилась в противоположную ему сторону.
Продираться через кусты, бурелом и толстые корни оказалось нелегко, но Гвинет упорно преодолевала трудности. Её лишь раздражало однообразие сна. Могло бы придуматься и что-то поинтереснее однообразного блуждания по нехоженому лесу.
Она была уверена, что не заблудится, так как помечала путь казавшимися бесчисленными бантиками от платья. Но банты уже заканчивались, а лес не менялся. Гвинет уже решила всё же вернуться к озеру, когда с удивлением поняла, что все бантики по-прежнему украшают платье, а не кусты.
Девушка занервничала, стала искать свои «пометки», но красных и белых ленточек нигде не было видно. Всё-таки она заблудилась.
Конечно, это не страшно, ведь это всего лишь сон – она проснётся дома, в своей кровати. Но Гвинет испытала прилив ужаса. Очень захотелось проснуться прямо сейчас. Только вот она всё не просыпалась.
Поэтому Гвинет постаралась взять себя в руки и продолжила идти в неизвестном направлении. Куда-то же она всё равно выйдет?
Она так внимательно смотрела по сторонам, что не глядела под ноги. И потому не сразу осознала, что под ногами больше не трава, а разноцветные плитки, пусть частично заросшие, но всё же способные привести… куда-то.
Плитки были небольшие, квадратные, десятка двух цветов, перемешанных в хаотичном порядке. Постепенно травы становилось всё меньше, а плиток всё больше, они расширялись и превращались в узкую, зато отчётливую дорожку между деревьев.
Гвинет невольно ускорила шаг. Дорожка вела вперёд, уходя до горизонта, и оборвалась абсолютно внезапно. Гвинет полетела куда-то вниз, испуганно закричав.
Она открыла глаза, всё ещё дрожа. Ну и сон! Хватит с неё этих снов, сегодня выпьет снотворное – и ничего ей не приснится. Нельзя же так пугать. Уф.
Весь день Гвинет была рассеяна и никак не могла сосредоточиться. Перед сном она долго читала, пытаясь оттянуть момент погружения в сон, но всё же её сморило.
И она продолжила падать.
В какой-то момент она осознала, что сидит на метле, как заправская ведьма. Осторожно отцепив одну руку от древка, Гвинет даже потрогала себя за голову: не красуется ли на ней чёрная шляпа? Шляпы, к счастью, не было.
Метла ловко увернулась от… дома. Вместо облаков вокруг плыли дома. Самые настоящие, кирпичные и деревянные, одно– и двухэтажные, с крышами и трубами разных форм, разноцветные, с окошками и дверями.
Гвинет захотелось потереть глаза, но было страшно отпустить метлу. Та так ловко виляла среди домиков, что Гвинет в любой момент могла свалиться, особенно когда метла выписывала виражи.
Постепенно полёт увлёк её, и Гвинет уже с большим любопытством стала смотреть по сторонам. Летающие домики перестали казаться опасными – метла легко избегала столкновений, ведомая собственным разумом, девушке нужно было только держаться покрепче, – и Гвинет стало весело. Она даже хихикнула неуверенно, но тут метла, уходя от очередного возникшего впереди из ниоткуда домика, резко рванула вверх.
Гвинет вскрикнула: она стремительно приближалась к чему-то, похожему на толстую грязно-зелёную плёнку. От столкновения с этой плёнкой девушка почему-то не ждала ничего хорошего. Она попыталась защититься, вскинув руку, и та врезалась в…
Стекло?
Метла вырвалась в пустое белое пространство, в центре которого стояла бутылка грязно-зелёного стекла, в которой парили домики. Сейчас эта бутылка была разбита, и домики тихонько лопались от проникающего в неё то ли обычного воздуха, то ли иного газа.
Гвинет стало совестно: городок в бутылке был милым. Хорошо бы, в нём никто не жил.
Рука болела, от кисти до локтя бежала длинная неглубокая царапина.
Впереди показался чёрный силуэт. Метла полетела за ним, и вот Гвинет снова бежит по дорожке из пёстрых плиток – когда метла пропала и как Гвинет приземлилась, девушка ни за что не смогла бы вспомнить. Главным сейчас было – не отстать от тени, бегущей в очередной лес. Но забежав в лес и увидев грибы в два человеческих роста вместо деревьев Гвинет опешила, остановилась и проснулась.
На этот раз было немного обидно: ей стало интересно, куда же она так стремится во сне. Но эту мысль быстро вытеснил испуг: на левой руке алела длинная царапина. Точно такая, как та, что Гвинет получила во сне.
Попрощавшись со всеми под предлогом ухода в школу, Гвинет на самом деле отправилась в Дом, где не сразу отыскала занятого Эдмона.
– Чем могу помочь? – первым же делом спросил он.
Гвинет показала царапину, заклеенную пластырем, а затем рассказала, как её получила.
– И что это может значить? – завершила она рассказ.
Эдмон задумался, рассеянно рисуя полоски на листе бумаги.
– Либо ты переносишься во сны физически – но тогда Руби заметила бы твоё отсутствие, – либо… либо не знаю. Я никогда не изучал этот раздел магии. Сны всегда казались мне чем-то слишком абстрактным.
– Предлагаешь опять закопаться в библиотеку, где нужную книгу не найти днём с огнём? – с ехидцей спросила Гвинет.
– Если честно, я даже не уверен, что в нашей библиотеке есть книги на эту тему, – заметил Эдмон. – Снами всегда больше интересовались Таргеты. Но с ними мы не контактируем уже больше… дай подумать… трёхсот лет. И не думаю, что обратиться к ним – хорошая идея, так как любая просьба с нашей стороны потребует от нас ответной услуги. Нет, Гвинет, сомневаюсь, что Грейс дозволит подобное. Тебе придётся справляться самой. Спроси Дару, твоя учительница больше меня подкована в теории.
– Спасибо за поддержку, – буркнула Гвинет.
– Всегда пожалуйста, – пожал плечами Эдмон.
Гвинет хлопнула дверью. Несильно, так, чтобы обозначить своё недовольство. И всё же пошла в библиотеку, где и провела весь день. Правда, безуспешно.
Домой она вернулась злая, с больной головой. Поругалась с Люсиндой, захлопнула дверь в комнату, не забыв табличку «не беспокоить», и рухнула на кровать.
– Руби, – позвала она через какое-то время, – я исчезала ночью?
– Нет, – немедленно ответила кукла. – Что за глупости?
– Я получила во сне царапину – и полюбуйся! – Гвинет показала заклеенную пластырем руку. – Она появилась в реальности. Мне это не нравится. Что, если со мною во сне случится что-то более серьёзное?
– Вряд ли, – беззаботно ответила кукла. – Ты не настолько важная личность, чтобы воздействовать на тебя через сны.
– Так, – Гвинет села на кровати, – ты что-то об этом знаешь?
– Ничего, – замотала головой Руби.
– Врёшь.
– Нет.
– Ну Руби!
Но та замолчала, сделав вид, что она – обычная кукла. И как Гвинет не упрашивала, не сердилась, больше не заговорила.
Кое-как сделав домашнее задание, – Гвинет готова была сделать его на полгода вперёд, лишь бы не ложиться, – девушка села к компьютеру, готовая всю ночь провести в играх и Интернете. Но в какой-то момент она поняла, что отключается прямо за столом. Пришлось всё же лечь и тут же очутиться в лесу с гигантскими грибами.
Гвинет демонстративно села под один из этих грибов, одёрнув глупое красное платье.
– Никуда не двинусь, – объявила она и стала ждать, пока проснётся.
Издалека донеслось грозное рычание. Гвинет только вскинула подбородок, показывая неведомо кому, что не боится и никуда не пойдёт. Но рычание всё приближалось, и она встала, изучая грибы: не получится ли залезть на один из них?
Ножки-стволы были скользкими. И веток, которыми можно было бы оборониться здесь тоже не было, ведь вместо деревьев здесь росли грибы.
А затем между «стволами» скользнуло гибкое крупное тело в сине-белую полоску. Гвинет опешила: таких зверей не существовало. Но как объяснить это сине-белому… тигру? Да, пожалуй, тигру, облизнувшемуся при виде девушки?
Мягкий прыжок на неё, и Гвинет чудом увернулась. Она бросилась бежать, петляя среди грибов.
А позади плавно скользило чудовище, не желающее упускать добычу. Пожалуй, оно игралось с Гвинет: захоти оно на самом деле, давно нагнало бы её. Но девушке от этого было не легче – быть мышью ей совсем не понравилось. А она была мышью, которой предстояло выбирать между тигром странной расцветки и возникшей впереди мышеловкой в виде трёхэтажного замка с пятью башнями. Ворота гостеприимно ждали открытыми.
Гвинет помедлила перед мостиком, ведущим в замок, но тут тигр прыгнул, и девушка сломя голову бросилась бежать по мостику. А тигр словно врезался в невидимую стену и противно заскулил, сползая по ней.