— Это не просто день рождения, — возвестила она. — И я хочу, чтобы все это поняли.
Вот почему Сару ввели в классную с такой торжественностью. Она оробела, увидев, что старшие девочки при её появлении принялись толкать друг друга локтями, а младшие радостно заёрзали. По классу пронёсся сдержанный гул.
— Тише! — сказала мисс Минчин. — Джеймс, поставь коробку на стол и сними крышку. Эмма, а ты поставь свою на стул. — И вдруг строго прикрикнула: — Бекки!
От волнения Бекки совсем забыла, где она находится, и улыбнулась Лотти, которая в радостном предвкушении вертелась на скамейке. Услышав окрик, Бекки вздрогнула и чуть не уронила коробку; извиняясь, она так боязливо и неловко присела, что Лавиния и Джесси захихикали.
— Ты забываешься, — произнесла мисс Минчин. — Ты не должна смотреть на барышень. Поставь коробку!
Бекки поспешила повиноваться и с испуганным видом попятилась к двери.
— Можете идти, — объявила мисс Минчин слугам, величественно махнув рукой.
Бекки скромно посторонилась, пропуская вперед старших слуг. Не удержавшись, она бросила взгляд на коробку, стоящую на столе. Что-то голубое, атласное сквозило из-под папиросной бумаги.
— Мисс Минчин, — внезапно сказала Сара, — вы не позволите Бекки остаться?
Это был смелый поступок. От неожиданности мисс Минчин чуть не подпрыгнула. Потом поднесла к глазам лорнет и с тревогой вгляделась в свою первую ученицу.
— Бекки?! — повторила она. — Сара, милая!
Сара шагнула к ней.
— Я прошу вас об этом, потому что знаю: ей хочется посмотреть на подарки, — пояснила она. — Она ведь тоже девочка, правда?
Мисс Минчин была шокирована. Она посмотрела на Сару, а потом на Бекки.
— Милая Сара, — сказала она, — Бекки — судомойка. А судомойки… э-э… не девочки.
Мисс Минчин никогда и в голову не приходило, что это не так. В её глазах судомойки были машинами, которые существовали для того, чтобы мыть посуду, таскать ящики с углём и разжигать огонь.
— Но Бекки — девочка, — возразила Сара. — И я знаю, что ей это будет приятно. Прошу вас, позвольте ей остаться — в честь моего дня рождения.
— Что ж, извольте, — отвечала мисс Минчин с достоинством. — Пусть остаётся! Ребекка, поблагодари мисс Сару за её доброту.
Бекки стояла в углу возле двери и нервно теребила край фартука. Она приблизилась, присела и пробормотала слова благодарности; на миг она встретилась глазами с Сарой: в них мелькнуло дружеское понимание.
— Ах, мисс! Я так благодарна, мисс! Мне правда так хотелось взглянуть на куклу! Спасибо, мисс! И вам спасибо, сударыня… — прибавила Бекки испуганно, оборачиваясь к мисс Минчин и делая реверанс. — Спасибо, что вы мне позволили остаться.
Мисс Минчин снова махнула рукой — на этот раз в направлении двери.
— Встань вон там в углу, — распорядилась она. — И не подходи близко к барышням.
Бекки с улыбкой повиновалась. Ей было решительно всё равно, где стоять, только бы не уходить на кухню, а остаться здесь, в классной. Мисс Минчин грозно откашлялась и снова заговорила.
— А теперь, девицы, я хочу сказать вам несколько слов, — провозгласила она.
— Она будет речь говорить, — шепнула одна из учениц. — Хоть бы покороче!
Саре стало не по себе. Это был её день рождения, вполне возможно, что и речь будет посвящена ей. Стоять и слушать речь о самой себе не очень-то приятно!
— Вы, конечно, знаете, — начала свою речь мисс Минчин (конечно, это была речь), — что сегодня милой Саре исполняется одиннадцать лет.
— Милая Сара! — пробормотала Лавиния.
— Некоторые из здесь присутствующих тоже отпраздновали своё одиннадцатилетие, но день рождения Сары — это событие совершенно особое. Когда она станет взрослой, она унаследует огромное состояние и должна будет достойно им распорядиться.
— Алмазные копи! — с усмешкой шепнула Джесси.
Сара её не слышала. Она глядела не отрываясь на мисс Минчин и чувствовала, что краска заливает ей лицо. Когда мисс Минчин заводила речь о деньгах, Сара её просто ненавидела, а ненавидеть взрослых, конечно, нехорошо.
— Когда её милый папочка, капитан Кру, привёз Сару из Индии и вверил моим попечениям, — продолжала мисс Минчин, — он шутливо сказал мне: «Боюсь, что она будет очень богата, мисс Минчин». Я отвечала: «В моём пансионе, капитан Кру, она получит такое образование, которое послужит украшением самому большому состоянию». Сара стала лучшей из моих учениц. Её французский, её танцы делают честь пансиону. Её манеры — само совершенство! Недаром вы прозвали её принцессой Сарой. Свою доброту она показала, пригласив вас сегодня на праздник. Надеюсь, вы цените её великодушие! Я хочу, чтобы вы выразили свою благодарность и хором сказали: «Спасибо, Сара!»
Все ученицы поднялись — как в то памятное утро, когда Сара впервые вошла в классную.
— Спасибо, Сара! — сказали они.
Нужно признаться, что Лотти при этом ещё и прыгала от радости.
Сара на миг смутилась. Потом сделала реверанс — очень изящный реверанс.
— Спасибо, — отвечала она, — что вы пришли ко мне на день рождения.
— Прекрасно, Сара, — одобрила мисс Минчин. — Так и поступают настоящие принцессы, когда народ им аплодирует. Лавиния, — прибавила мисс Минчин язвительно, — звук, который вы сейчас издали, очень похож на храп. Если вы завидуете своей соученице, пожалуйста, выражайте свои чувства так, как подобает барышне. А теперь я оставлю вас — можете веселиться!
И она выплыла из комнаты. В тот же миг напряжение, сковывавшее обычно учениц в её присутствии, исчезло. Не успела за нею закрыться дверь, как все повскакали с мест, а младшие кинулись к коробкам. Сара склонила сияющее лицо над одной из коробок.
— Здесь книжки, я знаю! — воскликнула она.
Малыши недовольно зашептались, а Эрменгарда пришла в ужас.
— Твой отец дарит тебе книжки на день рождения?! — вскричала она. — Совсем как мой, хуже не придумаешь! Не открывай эту коробку, Сара!
— Я книжки люблю, — засмеялась Сара, но повернулась и подошла к другой, самой большой коробке. Из неё она вынула Последнюю Куклу. Кукла была такая великолепная, что все девочки заохали и в восторге отпрянули, чтобы получше её рассмотреть.
— Она почти с Лотти ростом, — прошептал кто-то.
Лотти захлопала в ладоши и, смеясь, заплясала вокруг.
— На ней туалет для театра, — заметила Лавиния. — А шубка отделана горностаем.
— Ax! — вскрикнула Эрменгарда и подбежала к столу. — У неё в руке театральный бинокль! Смотрите — синий с золотом!
— А вот её дорожный сундук, — сказала Сара. — Давайте откроем и посмотрим на её вещи!
Она опустилась на пол и отперла сундучок. Девочки с шумом окружили её, с восхищением глядя на наряды, которые она вынимала. Никогда ещё в классной не царило такое оживление! Сара извлекала из сундучка кружевные воротнички, шёлковые чулки, платки, шкатулку для украшений, в которой лежали тиара и ожерелье (бриллианты в них были совсем как настоящие!), платья бальные и для визитов, костюмы для прогулок, капоры, капоты и вееры. Даже Джесси с Лавинией, забыв, что они слишком взрослые, чтобы думать о куклах, восторженно вскрикивали и брали в руки наряды, чтоб рассмотреть их получше.
— А что, если, — сказала Сара, надевая огромную шляпу из чёрного бархата на безмятежно улыбающуюся владелицу всего этого великолепия, — что, если она нас понимает и гордится, что ею так восхищаются?
— Вечно ты выдумываешь! — бросила Лавиния с видом решительного превосходства.
— Я знаю, — отвечала Сара без тени смущения. — Мне нравится выдумывать. Нет ничего приятнее на свете. Словно ты фея — или почти фея. Если о чём-нибудь думать изо всех сил, то кажется, что так оно и есть на самом деле.
— Тебе хорошо выдумывать, когда у тебя всё есть, — сказала Лавиния. — А вот если б ты была совсем нищей и жила на чердаке, что тогда?
Сара, поправлявшая страусовые перья на шляпе Последней Куклы, остановилась и задумалась.
— Мне кажется, я бы и тогда выдумывала, — ответила она наконец. — Если б я была нищей, мне пришлось бы всё время что-то выдумывать. Только это было бы нелегко.
Тут в комнату вошла мисс Амелия. Как странно, что она вошла именно в эту минуту! Впоследствии Сара не раз размышляла об этом.
— Сара, — сказала мисс Амелия, — приехал поверенный твоего отца мистер Бэрроу и желает говорить с мисс Минчин. А так как столы накрыты в её гостиной, она не может принять его там. Идите-ка вы все туда и угощайтесь, а она пригласит его в классную. Ему надо поговорить с ней наедине.
Глаза у воспитанниц засверкали — угощаться они готовы были в любое время. Мисс Амелия выстроила девочек парами и увела их с Сарой во главе, а Последняя Кукла осталась одна. Она сидела на стуле, а вокруг были разбросаны её роскошные наряды — со спинок стульев свисали кофточки и платья, а на сиденьях грудами лежали отделанные кружевом пышные юбки.
Бекки, которую к столу не приглашали, на миг задержалась в классной, не в силах оторвать глаз от всего этого великолепия. Это была, конечно, вольность с её стороны.
— Ступай на кухню, Бекки, — велела мисс Амелия.
Но Бекки всё не уходила: она осторожно, с благоговением взяла в руки сначала муфту, потом жакетку и с восторгом рассматривала их. Внезапно за дверью послышался голос мисс Минчин. Бекки в ужасе заметалась и, не зная, куда скрыться, нырнула под стол, накрытый длинной, до пола, скатертью.
Мисс Минчин вошла в классную в сопровождении сухонького господина с острым личиком, который выглядел встревоженным. Сказать по правде, мисс Минчин тоже выглядела встревоженной и взирала на сухонького господина с недоумением и недовольством.
Величаво опустившись в кресло, она указала ему на стул.
— Прошу вас сесть, мистер Бэрроу, — произнесла она.
Мистер Бэрроу повиновался не сразу. Его внимание привлекла Последняя Кукла и разбросанные кругом наряды. Он нацепил пенсне и принялся нервно и неодобрительно их рассматривать. Последняя Кукла не смутилась. Держась по-прежнему прямо, она спокойно взирала на него.