— Ага, о первой брачной ночи, — поддержала ее художница. На нее все посмотрели с удивлением.
— А что там должно быть веселое? — робко спросила Уточка.
Художница почему-то хихикнула, а потом широко улыбнулась и бесшабашно предложила:
— Хотите, я вам расскажу, как наша кухарка выдавала свою невинную дочь на сносях замуж за купцового счетовода и как пыталась забросить ей через окно бутылку со свиной кровью, чтобы муж в невинности не засомневался? Это было очень весело. Особенно когда счетовод, получивший бутылкой по голове, очнулся, узрел кровавое пятно на половину постели и подумал, что в дом пробрались воры и зачем-то зарезали его молодую жену и унесли с собой.
— Они что, полную бутылку набрали? — удивилась Лиин, действительно заинтересовавшись этой занятной историей.
— Матушка этой невинной девы на сносях не могла ведь сказать, зачем ей кровь. Объяснила, что желает черную колбасу сделать. Ну, ей и налили. А она потом забегалась и не успела отлить немного в меньшую посудину. Вот так и понесла. Но это еще не все, по пути она встретила нетрезвого конюха, и он подумал, что там вино. И почтенной женщине пришлось убегать прямо по грядкам, задрав юбку, чтобы не споткнуться. А было темно, одета повариха была во все черное, а панталоны и чулки у нее были белые. И одна дуреха, выглянув в окно, увидела, как по грядкам бегают отрезанные ноги и начала орать. Поэтому и бутылку в окно повариха швыряла в спешке, в надежде, что дочка не спит и поймет, что это такое прилетело.
— А дочка спала, — догадалась Фиалка.
— Да. И проснулась от того, что получивший бутылкой по голове не спавший муж упал на нее сверху. И дурехе показалось, что он мертвый. И она испугалась настолько, что быстро собрала в доме все ценное и сбежала. Даже с матушкой не попрощалась…
Над дальнейшими мытарствами сбежавшей жены, считавшей, что мужа убили для того, чтобы обвинить ее, и мужа, которому никак не удавалось сжечь постельное белье и матрас, а при этом еще и приходилось рассказывать о внезапной болезни жены, девушки смеялись долго. Вместе со служанками и охранявшими вход в общую гостиную стражниками. И то ли эта нелепая история оказала столь положительное воздействие, то ли травы заработали, но девушки почувствовали себя гораздо бодрее. А потом и вовсе сели играть в фанты, решив, что заданиями будут смешные истории и идеальные мужчины.
— Потому что настроение нам еще успеют испортить, — тихонько предрекла Фиалка, но услышала ее, наверное, одна только Лиин.
Мужчин к девушкам пустили перед самым балом.
— Чтобы никто не сбежал, не поучаствовав, — сказала Фиалка.
Девушек опять нарядили, церемонно вывели к ожидавшим мужьям, построили всех парами друг за другом и повели. Для начала в малый тронный зал, где девушки должны были получить свои имена обратно, порадовать (или огорчить) мужей тем, кого они получили в жены, и выслушать наставления императрицы. Причем наставлять она должна была на путь истинной жены, которая тиха, молчалива, покорна и любит мужа. Получилось, правда, не совсем это.
До тронного зала пары довели без проблем, никто нигде не заблудился, не отстал и не потерялся. И даже служанки не пытались сорвать на память пару бантиков. Наверное, успели запастись этим добром в предыдущие годы.
Малый тронный зал оказался не таким и маленьким. Два трона там стояли на небольшом возвышении, и в них уже сидели император и императрица. Вдоль стен стояли люди желавшие посмотреть на церемонию возвращения девушкам имен и узнать, кто же из них те самые неуловимые наследницы. Этим желающим сидеть не полагалось, и люди среди них были разнообразные, начиная от старшего казначея и заканчивая одной им младших посудомоек. А еще было много ночных волком обоего пола, не скрывавших свою принадлежность и обрядившихся в черные куртки с серебряными волчьими головами на плечах. Лиин сразу заподозрила, что их столько набежало для того, чтобы никто излишне разочарованный не попытался порвать на ленточки душечку Змея. Да и на Каяра некоторые мужчины смотрели многообещающе. И рядом с этими мужчинами волков было больше всего.
Первой представили Уточку, которую и так все знали, так что особого интереса это не вызвало. Потом попытались представить отсутствующую Сою и сказали, что бедняжка не сумела воспользоваться шансом на счастье.
За спиной у Лиин кто-то негромко фыркнул, наверняка Василек.
Когда представляли южанку-наследницу, которую умудрился заполучить в жены высоченный блондин, чем-то неуловимо похожий на Валада, в зале поднялся легкий недовольный шум.
— Это второй придворный маг, — прошептал Змей, уловив удивленный взгляд Лиин. — Его моя мама рекомендовала.
Лиин хмыкнула, но спрашивать о том, как этот маг нашел наследницу, не стала. Наверняка добрые люди помогли, решив, что рекомендации для дальнейшей счастливой жизни ему недостаточно.
Впрочем, девушку такой муж вполне устраивал — молодой, симпатичный и занятой. Именно такой идеал она и описывала буквально пару часов назад.
А потом подошла очередь Лиин представляться. Она со Змеем поклонились, он, как положено, отступил на полшага назад, и девушка произнесла:
— Возвращаю вам имя Красногрудка и отныне я опять Лиин со-Ялата. Получилось вполне себе уверенно.
Лучшая из элана, которая, видимо, еще от представления южанки не успела оклематься, немного похватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Потом, пока император традиционно выражал свою радость, отдавал в руки мужа «сию прекрасную деву» и выражал надежду на преданность, ум и прочие нужные приму качества, императрица бледнела, краснела и сжимала подлокотники трона. И стоило императору замолчать, как она наклонилась вперед, ее лицо окончательно перекосило, и Лучшая из элана рявкнула:
— Я говорила, что следующий, кто меня разозлит, отправится в изгнание?! Поздравляю, это вы! Немедленно убирайтесь на свои острова, и чтобы духу вашего в столице не было. Никогда!
Кто-то стал аплодировать. Императрица глубоко вдохнула и с ненавистью посмотрела на Кадмию Ловари, спокойно стоявшую под стеной. Та в ответ вежливо кивнула.
— Моя дорогая Кадия, вы сами велели им жениться, — напомнил император, улыбнулся, когда она повернулась к нему и добавил: — Я ведь не зря спрашивал, уверенны ли вы в этом решении.
— Но…
— Я ведь дал вам слово, что не скажу вам кто наследницы, как бы вы не просили и что бы не произошло. Но я пытался намекнуть, что эта девушка наследница и есть. Потому спрашивал, уверены ли вы…
— Я не переменю своего решения! — злобно сказала императрица. — В изгнание! Как можно быстрее!
Император вздохнул и пожал плечами.
Изгнанники переглянулись, поклонились и отошли к парам, уже побывавшими перед неласковым взглядом императрицы. А Лучшая из элана осталась и начала сверлить остальных девушек подозрительным взглядом. Из-за этого даже Василек говорила еле слышно, а кто-то и вовсе стал заикаться.
В общем, начало праздника было безнадежно испорчено. Один только Змей довольно улыбался. И Лиин его даже понимала, она тоже думала о том, как уговорить императрицу отпустить их на родные острова, если она заартачится и назло решит оставить Змея с женой во дворце, а Лиин и вовсе определит в свою свиту. А тут, взяла и изгнала. Да еще и думает, что сделала им хуже.
Возвращаться во дворец Лиин точно не собиралась. Ну, хотя бы не в ближайшем будущем, а на островах пираты и вообще, боги ведают что творится. И нашествие демонов скоро. И…
И Лиин вовсе не хотелось, чтобы кто-то что-то перевозил на ее земли без ее присмотра.
Нет, она вовсе не думала, что сумеет за всем проследить. Или что можно огненных магов туда не пустить. Или… Да много этих «или». Но знать, что и для чего делается ей было необходимо. Она эти земли уже однажды бросила. Теперь пришла пора вернуться. По-настоящему.
А потом был бал. Лиин танцевала, больше всего со Змеем, который загадочно улыбался и на удивление много молчал. Ни злорадствовать над императрицей не пытался, ни подбадривать молодую жену.
Император сидел на очередном возвышении, на этот раз в кресле, и грустно смотрел в зал. Императрица упорхнула в круг под звучание «Легкого ветерка» с главным придворным магом, который, видимо, был отчаянно смелым мужчиной.
Мелана сколько могла, следила за Каяром, чтобы он чего-нибудь не выпил по рассеянности. Потому что выпивший Каяр и трезвый Каяр, это два разных мужчины. Второй хотя бы слушается, а первого увести из зала и, вместе с женой, довести до ждущего корабля могло бы стать проблемой. Он бы шумел, вспоминал о том, что мужчина и способен за себя постоять, а потом и вовсе мог ввязаться в дуэль и оставить бедную жену молодой и красивой вдовой, снова наследницей. И когда эту пару наконец увели, Мелана от облегчения напилась вместо Каяра и чуть сама не затеяла дуэль с каким-то недоумком, настолько плохо держащимся на ногах, что рухнул от малейшего толчка.
И, возможно, дуэль бы состоялась, если бы не подошла императрица и заявила, что Мелана тоже может отправляться в изгнание, потому что надоела и приличные придворные красавицы не могут обещать во всеуслышанье оторвать мужское достоинство кавалеру.
— Я вас всех разгоню, — мрачно пообещала Лучшая из элана напоследок, с чем и ушла.
Кадмия Ловари, понятия не имевшая о ее планах, стояла за плечом, точнее, за спинкой кресла императора и с тревогой наблюдала за сыном. Будь ее воля, она бы его отправила куда-то подальше от дворца, не дожидаясь окончания бала. Вместе с Каяром. Но репутация у Юмила была неподходящая. Это Каяр мог испугаться и ускользнуть от опасности, а Юмил ведь упертый баран, о чем все знают, и от опасностей он не бегает, предпочитает их преодолевать и побеждать. А если вдруг побежит, выглядеть это будет очень подозрительно. Поэтому в изгнание он будет отъезжать чинно, благородно и неспешно, под зубовой скрежет Лучшей из элана.
И чего она так в мальчика вцепилась?
Может, подозревает страшное? Вдруг кто-то нашептал ей о страстной любви между молодым Маленом и его телохранительницей? Мало ли что люди придумают. А между императором и Юмилом, если сильно захотеть, можно найти схожесть. Родственники ведь, хоть и дальние.