Вся компания быстро снялась с места и отправилась в путь. Ночь была очень теплая, но темная. Пустили вперед Турка и шли чуть не ощупью по его следам, то есть по лаю, доносившемуся то с одной стороны, то с другой. Вдруг лай собаки сделался коротким и стал доноситься с одного места.
– Турок напал на следы какого-то зверя, – сказал охотник. – Пойдемте туда.
Пес стоял под большим деревом, упершись в ствол передними лапами, и лаял очень отрывисто.
– Не понимаю, на кого он лает, – произнес в недоумении старик. – Зверь сидит на дереве – это несомненно. Но только это не енот, потому что Турок не так лает… Нужно добыть огня.
Зажгли несколько смолистых веток и осветили ими дерево. При свете этих факелов мальчики вроде бы разглядели в листве чьи-то блестящие глаза.
– Хорошо бы забраться на дерево и взглянуть, – продолжал Калеб. – Есть желающие?
– Я! Я!.. – дружно воскликнули юные охотники, не исключая даже Гая.
– Ну, не все разом! – с улыбкой проговорил старик. – Довольно одного… Только я должен вас предупредить. Нам неизвестно, какой зверь находится на дереве. Я не думаю, что там сидит енот, потому что Турок лаял бы на него иначе. Он сейчас лает, как на кошку, значит, чует зверя кошачьей породы, вроде рыси. А рысь очень опасна, особенно когда раздражена или ранена. Поэтому лезть на дерево необходимо с величайшей осторожностью и не зевать там, а смотреть в оба. Ну, кто готов? Я могу дать ему револьвер.
Мальчики смущенно молчали. Наконец вперед выступил Ян:
– Я попробую.
– И я тоже! – поспешно отозвался Уэсли.
– Молодцы! – похвалил их старый охотник. – Но полезет один. Бросьте жребий.
Лезть выпало Яну. Он взобрался на ближайший толстый сук и стал вглядываться вверх, но ничего не мог разглядеть. Тогда он начал подниматься выше, пробираясь в густой листве. Товарищей, стоявших под деревом, уже не стало видно. Мальчику стало страшно, но он устыдился своей трусости и храбро полез еще выше.
Вдруг над его головой раздался хриплый вой и, взглянув вверх, Ян увидел пару горящих недобрым огнем глаз и смутное очертание щетинистой полосатой морды с большими баками.
Собрав все мужество, Ян крикнул вниз:
– Это рысь!
Зверь тут же спрыгнул с верхней ветки на боковой сук, немного ниже того, на котором сидел Ян, и со свирепым рычанием бросился на мальчика. Ян поспешно выстрелил, но промахнулся. Крепко держась левой рукой за ближайший сук, Ян выстрелил еще раз.
Рысь, испустив хриплый стон, впилась зубами в правую руку мальчика. Ян выронил револьвер и почувствовал, как челюсти огромной кошки стали мало-помалу разжиматься. Через мгновение рысь рухнула вниз вслед за револьвером. Больше Ян ничего не помнил.
Очнулся он только утром и увидел, что лежит возле костра, окруженный товарищами. На коленях перед ним стоял Калеб и перевязывал его укушенную руку. Неподалеку лежал убитый зверь, оказавшийся крупной рысью.
Когда Ян окончательно пришел в себя, ему рассказали, что он упал с дерева вслед за убитой рысью, но, к счастью, был подхвачен Калебом, а потому и отделался только укусом и легкими ушибами. Боль в руке почти прошла благодаря какой-то целебной траве, которую старый охотник приложил к месту укуса при перевязке.
Все товарищи очень сочувственно отнеслись к Яну, искренне восторгались его подвигом и единодушно расценили этот подвиг как «гран ку». Только один Гай находил, что это «пустяки» и что он ни за что не позволил бы такому ничтожному зверю, как какая-нибудь «рысишка», укусить себя.
С аппетитом позавтракав, Ян почувствовал себя почти совершенно здоровым. Обратный путь обошелся без всяких приключений, и к закату солнца вся компания была уже дома, в своем лесном уголке.
Глава 32Памятный вечер и торжество Яна
Наступил последний день вольной лесной жизни юных дикарей. Калеб где-то пропадал с самого раннего утра. Его дочь Сарианна давно что-то мастерила, а в это утро была особенно занята. Перед обедом старый охотник успел побывать у Рафтенов, Бернсов и Бойлей. Там тоже принялись хлопотать. Словом, происходило что-то особенное; все к чему-то готовились.
После обеда всё, наконец, разъяснилось. Часа в три к лесу потянулись четыре шествия: одно от Рафтенов, другое от Бернсов, третье от Бойлей и четвертое от Калеба Кларка. Все семейства явились в полном составе; взрослые несли тяжелые корзины, а дети – пучки цветов.
Прибывшие гости разместились на зеленом берегу около плотины. Старый охотник и молодой Рафтен были распорядителями.
Торжество началось состязанием в беге. Первым победителем оказался Ян, вторым – Уэсли Бойль. Потом стреляли в цель и охотились на оленя. В стрельбе и охоте Ян, по причине больной руки, не мог принять участия. Взамен этого Яну, по требованию Рафтена, пришлось показать свою «ученость». Он с точностью измерил высоту дерева, не взлезая на него, и определил расстояние между двумя отдаленными предметами не шагами, а научным способом. Фермер пришел в полный восторг.
– Вот что значит образование-то, Сэм! – воскликнул он, толкнув в бок сына. – Если бы ты мог это делать, я бы тогда… Молодчина, Ян!.. Погоди, дружище, у меня есть для тебя кое-что довольно приятное.
С этими словами он достал из кармана пять долларов и вручил их мальчику:
– Это премия от общины за убитую тобой рысь. А если окажется, что она душила моих ягнят, то я добавлю еще десятку!
(Впоследствии это подтвердилось, и Ян получил от Рафтена обещанную награду).
После состязаний мальчики скрылись в типи. Калеб водрузил в землю высокий шест, к которому был прибит деревянный щит, обтянутый кожей и прикрытый сверху брезентом.
Все гости уселись вокруг этого шеста, около которого с одной стороны лежали шкуры енота и рыси и какой-то сверток, а с другой – стояли два совиных чучела.
Вдруг раздался барабанный бой, и из типи с громкими криками выскочили юные «индейцы» в полной боевой татуировке и принялись плясать под барабан, в который бил Калеб. Мальчики трижды обежали вокруг щита, все время приплясывая и оглушительно крича.
Но вот барабан вдруг умолк, и «индейцы» уселись на корточках вокруг заранее разведенного невдалеке «костра совета». Сэм, в качестве первого сангерского вождя, закурил «трубку мира». Когда трубка обошла всех членов совета, Сэм поднялся и торжественно произнес:
– Великие вожди и славные воины сангерских индейцев! Вам известно, что мы собрались здесь для выбора главного вождя. Племя наше многочисленно, но оно сделалось еще многочисленнее с тех пор, как к нему присоединилось другое не менее многочисленное и славное племя бойлеров. У нас есть несколько храбрых и мудрых вождей, но до сих пор нет главного вождя. Сегодня мы должны, наконец, выбрать его. Наш выбор должен пасть на достойнейшего…
Громкие крики «хау! хау! хау!» и барабанный бой на минуту прервали оратора. Когда вновь водворилась тишина, он продолжил:
– У каждого из вас есть разные достоинства, а у кого их больше всех? Кто быстрее всех бегает? Бобр. Кто лучше всех лазает по деревьям и искуснее выслеживает зверей? Бобр. Кто выдержал испытание характера на могиле Гарни? Бобр. Кто прострелил из лука сову прямо в сердце? Бобр. Кто убил енота и рысь? Бобр. Кто может побороть каждого из нас? Бобр. У кого больше всех «гран ку»? У Бобра.
– Ты позабыл упомянуть о его учености, – прервал оратора Рафтен.
– Не мешай, отец! Ученость не индейское достоинство, – возразил тот.
Сконфуженный фермер замолчал, а юный оратор заговорил с еще большим воодушевлением:
– У кого больше всех скальпов? Все у того же Бобра. Вот скальп, полученный им в битве с врагом: вот другой – с головы первого вождя вражеского племени; вот третий – с головы второго вождя того же племени; вот четвертый – с головы первого вождя сангерцев; вот пятый – с головы первого вождя бойлеров, и вот, наконец, шестой, доставшийся ему в одной славной битве.
Перечисляя скальпы, Дятел передавал их Калебу, который привязывал эти трофеи к краю щита, прибитого на шесте.
– У кого из нас имеется столько подвигов?.. Вы молчите?.. Молчу и я…
– У меня тоже есть… – начал было Гай, но шум голосов, кричавших «хау! хау! хау!» и барабанный бой прервали его.
– Поэтому я предлагаю почтенному совету избрать нашего мудрого и непобедимого вождя Бобра главным вождем могущественного соединенного племени сангерских индейцев, – продолжал оратор, когда затих шум. – Кто имеет что-либо возразить, пусть выступит…
– Я… – завизжал было снова Гай, но дружно раздавшиеся возгласы «Бобра! Бобра! Пусть он будет нашим главным вождем!» – опять заставили его замолчать.
Ян был единогласно избран главным вождем.
– Вот видишь, мама, какая несправедливость! – со слезами досады и зависти шепнул матери Гай, подойдя к ней. – Ведь я тоже мог бы быть…
Но и в этот раз он был прерван бурными восклицаниями товарищей и гостей, когда Калеб снял брезент, покрывавший щит, к которому он прикреплял скальпы.
На щите по черному фону белой краской были изображены буйвол и бобр. Первое изображение представляло герб сангерских индейцев, а второе – имя их нового главного вождя.
После этого старик развернул лежавший рядом пакет. В нем оказались индейская военная куртка из кожи буйвола, штаны и мокасины из другой, более мягкой, кожи и роскошный головной убор. Все было украшено самыми замысловатыми рисунками, вышивками и бахромой, искусно сделанной Сарианной по указаниям Калеба.
Новый главный вождь тотчас же был наряжен в это одеяние. Гордый и счастливый полученными знаками отличия, Ян был так взволнован, что не мог даже выразить своей признательности племени, удостоившему его такой чести, и молча стоял с жезлом в руке.
Выручил его Калеб. Глядя на своего любимца с отеческой гордостью, он сказал:
– Уже с той ночи, когда ты побывал на могиле Гарни, я понял, какой ты молодчина. Потом я еще раз убедился в этом, когда ты прошел Длинное Болото и побывал во всех трех местах, куда не сумели попасть другие. А твой вчерашний поединок с рысью окончательно убедил меня в том, что ты достоин быть не только настоящим индейцем, но и главным вождем…