– У меня да, – сказала она, важно расхаживая по заведению, словно оно принадлежало ей, а Шев была всего лишь ценным гостем. – Что ты думаешь о Талинсе?
– Он никогда мне не нравился, – пробормотала Шев.
– У меня есть там работенка.
– Всегда его обожала.
– Мне нужен партнер. – Молитвенные колокольчики стояли совсем не низко. Но все же Каркольф нагнулась, чтобы хорошенько на них взглянуть. Могло показаться, совершенно невинно. Но Шев сомневалась, что Каркольф делала в своей жизни хоть что-то невинное. И особенно не нагибалась. – Мне нужен кто-то, кому можно доверять. Кто-то, кто присмотрит за моей задницей.
Голос Шев немного охрип.
– Если именно это тебе нужно, ты пришла по адресу, но… – И она отвела взгляд, поскольку ее разум постучался, как нежданный посетитель. – Ты ведь здесь не только за этим, да? Я бы сказала, тебе совсем не помешает, если этот твой партнер сможет открыть замок или кошелек.
Каркольф ухмыльнулась, словно эта идея только что пришла ей в голову.
– Это не помешает. И будет отлично, если он к тому же может держать рот закрытым. – Она продрейфовала к Шев, глядя на нее сверху вниз, поскольку была на добрых несколько дюймов выше. Как и большинство людей. – Разумеется, за исключением тех случаев, когда мне захочется, чтобы ее рот был открыт…
– Я не идиотка.
– Мне от тебя не было бы никакой пользы, если бы ты ею была.
– Если пойду с тобой, то, скорее всего, закончу брошенной на какой-нибудь улочке, и у меня останется только та одежда, что на мне.
Каркольф наклонилась еще ближе, чтобы прошептать, и голова Шев переполнилась её запахом, который был намного призывнее гнилого лука или потной рыжеволосой женщины.
– Я думаю о тебе, лежащей на постели. И вовсе без одежды.
Шев пискнула, как ржавая петля. Но заставила себя не схватиться за Каркольф, словно утопающая девушка за прекрасное, прекрасное бревно. Она слишком долго думала тем, что у нее между ног. Пора было подумать тем, что между ушей.
– Я не занимаюсь больше такой работой. И об этом заведении надо заботиться. Да и за Секутором присмотреть, наверное…
– По-прежнему пытаешься сделать мир лучше, да?
– Не весь. Только тот кусочек, который поблизости.
– Шеведайя, нельзя делать каждого заблудшего своей проблемой.
– Не каждого заблудшего. Только этого. – Она подумала об огромной женщине в своей постели. – Только парочку…
– Ты же знаешь, что он в тебя влюблен.
– Я всего лишь помогла ему выкарабкаться.
– Потому он в тебя и влюблен. Больше никто не помог. – Каркольф потянулась, мягко смахнула пальцем выпавшую прядь волос с лица Шев и вздохнула. – Но этот мальчик стучит не в те ворота, бедняжка.
Шев поймала ее запястье и отвела в сторону. Если ты маленькая, это еще не значит, что надо позволять людям относиться к себе неуважительно.
– Он не единственный. – Она смотрела Каркольф в глаза и говорила спокойно и ровно. – Мне нравится твой спектакль. Видит Бог, нравится, но лучше тебе прекратить. Если тебе нужна только я, то моя дверь всегда открыта, и ноги раздвинутся сразу вслед за ней. А если я нужна тебе, чтобы ты выжала меня, как лимон, и выбросила мою кожу на улицах Талинса, что ж, без обид, но мне что-то не хочется.
Каркольф поморщилась, глядя в пол. Не так красиво, как улыбка, но куда честнее.
– Не уверена, что понравлюсь тебе без спектакля.
– Почему бы нам не попробовать?
– Слишком многое терять, – пробормотала Каркольф, и высвободила руку. Когда она подняла взгляд, спектакль снова был в действии. – Что ж. Если передумаешь… будет уже слишком поздно. – И улыбаясь через плечо улыбкой, смертоносной, как лезвие ножа, Каркольф ушла прочь. Боже, как она ушла. Текла, как сироп в жаркий день. Как она этому научилась? Тренировалась перед зеркалом? По нескольку часов в день, скорее всего.
Дверь закрылась, заклинание распалось, и Шев снова изнуренно вздохнула.
– Это была Каркольф? – спросил Секутор.
– Была, – задумчиво пробормотала Шев, и след того неземного аромата все еще сражался с плесенью в ее носу.
– Не доверяю я этой суке.
Шев фыркнула.
– Блядь, нет.
– Откуда вы ее знаете?
– Отовсюду. – Отовсюду поблизости от кровати Шев, и никогда в ней.
– Вы двое, кажется, близки, – сказал Секутор.
– И вполовину не так близки, как хотелось бы, – пробормотала она. – Вычистил трубки?
– Ага.
Шев снова услышала, как открывается дверь, и повернулась с улыбкой, которая вышла чем-то средним между улыбкой продавца ковров и несчастной влюбленной. Может это Каркольф вернулась, решив, что ей нужна Шев только ради Шев…
– О, Боже, – пробормотала она, помрачнев. Чтобы пожалеть о решении, ей обычно требовалось немного больше времени.
– Доброе утро, Шеведайя, – сказал Крэндалл. Он был проблемой намного менее приятной. Мелкое крысомордое ничтожество, тонкий в плечах и скудный умом, с розовыми глазками и сопливым носом. Но он был сыном Горальда Пальца, и это делало его весьма важным в этом городе. Мелкое крысомордое ничтожество с властью, которую ему не нужно было заслуживать, что делало его обидчиво-жестоким, вспыльчиво-злобным и завистливым ко всему, что было у других и не было у него. А у всех было что-то, чего у него не было, даже если это просто талант, внешний вид или клочок самоуважения.
Шев с усилием выдавила профессиональную улыбку, хотя сложно было представить кого-то, кого она меньше хотела бы видеть в своем заведении.
– Доброе утро Крэндалл. Доброе утро, Мэйсон.
Мэйсон прошел, пригнувшись, вслед за боссом. Или по крайней мере за сыном босса. Он с давних пор был одним из парней Горальда – широкое исполосованное шрамами лицо, изуродованные уши, и нос, который ломали так часто, что он стал бесформенным, как репа. Он был из тех суровых ублюдков, которых несложно найти в Вестпорте, где были богатые запасы суровых ублюдков. Он посмотрел на Шев, всё ещё сутулясь из-за своего высоченного роста и низкого потолка, и извинительно дернул ртом. Словно говоря: извини, но все это не из-за меня. Из-за этого придурка.
Упомянутый придурок разглядывал молитвенные колокольчики Шев – не наклонившись и скривив рот от отвращения.
– Чё это? Колокольчики?
– Молитвенные колокольчики, – сказала Шев. – Из Тонда. – Она старалась говорить спокойно, пока в ее заведение вслед за Мэйсоном заходили еще трое мужиков, которые старались выглядеть опасно, но обнаружили, что комната слишком тесная для чего угодно, кроме неудобства. У одного было лицо в оспинах от старых угрей и выпученные глаза. Другой напялил кожаную куртку, которая была ему слишком велика – он запутался в занавеске и чуть ее не сорвал. Последний засунул руки глубоко в карманы с таким видом, который говорил, что там у него ножи. Несомненно, они там были.
Шев сомневалась, что в ее заведение когда-либо заходило столько народу. К сожалению, эти не собирались платить. Она взглянула на Секутора, увидела, что он нервно ерзает, облизывает губы – и вытянула руку, показывая: спокойно, спокойно. Хотя, следовало признать, сама она спокойствия не чувствовала.
– Не думал, что тебя заботят молитвы, – сморщил нос Крэндалл, глядя на колокольчики.
– Не заботят, – сказала Шев. – Мне просто нравятся колокольчики. Они придают заведению духовное качество. Хочешь покурить?
– Нет, и я не пришел бы в такую жопу, как эта.
Наступила тишина, а потом рябой наклонился в ее сторону.
– Он сказал, это жопа.
– Я слышала, – сказала Шев. – В такой маленькой комнатке звуки хорошо разносятся. Я отлично знаю, что это жопа. У меня есть планы по ее улучшению.
Крэндалл улыбнулся.
– У тебя всегда есть планы, Шев. Они никогда ни к чему не приводят.
Тоже верно, и по большей части из-за таких ублюдков, как он.
– Может, удача ко мне повернется, – сказала Шев. – Чего тебе надо?
– Кое-что украсть. А зачем еще мне приходить к воровке?
– Я больше не воровка.
– Конечно воровка. Просто ты воровка, которая притворяется, что управляет жопой под названием Курильня. И ты мне должна.
– За что я тебе должна?
Лицо Крэндалла исказилось в жестокой ухмылке.
– За каждый день, что твои ноги не сломаны. – Шев сглотнула. Похоже, он как-то умудрился стать еще бо́льшим ублюдком, чем прежде.
Мэйсон тихо и успокаивающе пророкотал глубоким голосом:
– Это просто расточительство, вот что это такое. Вестпорт потерял чертовски хорошую воровку, и приобрел довольно среднюю продавщицу шелухи. Сколько тебе? Девятнадцать?
– Двадцать один. – Хотя иногда ей казалось, что сотня. – Я благословлена сиянием юности.
– Все равно слишком молода, чтобы уходить на покой.
– Возраст что надо, – сказала Шев. – Все еще жива.
– Это можно изменить, – сказал Крэндалл, подходя ближе. Так же близко, как стояла Каркольф, и намного менее приятно.
– Отойди от дамы, – сказал Секутор, отчаянно выпятив губу.
– От дамы? Парень, ты, блядь, серьезно?
Шев увидела, что у Секутора за спиной ее палка. Это была неплохая деревяшка, как раз нужного веса, чтобы врезать кому-нибудь по башке. Но ей только и не хватало, чтобы он начал тут размахивать этой палкой. Когда Мэйсон с ним закончит, палка будет торчать у него из задницы.
– Почему бы тебе не выйти через заднюю дверь и не подмести двор? – сказала Шев.
Секутор посмотрел на нее, выпятив челюсть, демонстрируя готовность действовать. Дурачок. Боже, может, он и влюблен в нее.
– Я не хочу…
– Иди. Со мной будет все в порядке.
Он сглотнул, еще раз глянул на здоровяков и выскользнул. Шев коротко свистнула, снова вернув все взгляды на себя. Она отлично знала, что такое не иметь выбора.
– Та штука, которая вам нужна. Если я ее украду, это будет в последний раз?
Крэндалл пожал плечами.
– Может быть. А может, и нет. Зависит от того, понадобится ли мне что-то украсть, так ведь.
– Ты имеешь в виду, когда понадобится твоему папочке.