На третьи сутки я удалил щенкам прибылые пальцы, которых, по нашим кинологическим стандартам, на задних конечностях не должно было быть. А на ранки наложил швы из тонких, но крепких шелковых нитей. И опять же девочки и мальчики при этой косметической хирургической операции вели себя совершенно по-разному. Девочки недовольно громко вопили тонюсенькими голосами, а мальчики эту процедуру переносили тихо и покорно. Редко кто-то из них издавал хотя бы один плачущий звук. Но, к счастью, их строгая мама дать оценку поведения каждому щенку не могла. Ее, по моей рекомендации, владельцы заблаговременно увели из дома на внеочередную прогулку.
Как только стрелка настенных часов подошла к намеченной мною отметке, в квартиру вошла, точнее, словно ураган, влетела взволнованная Хелли. Еще бы! Ведь ей показалось, что она гуляла целую вечность, хотя на самом деле всего лишь двадцать минут. Сука стремительно подошла к столу, на котором я только что проводил косметические операции щенкам, и с силой втянула воздух. Но, кроме запаха настойки йода и спирта, узнать ей больше ничего не удалось. Слегка повиливая хвостом, она смотрела мне прямо в глаза, словно спрашивая, брал ли я в руки ее щенят, находились ли они вот на этом столе, сильно пахнущем медикаментами? Будучи горячо любящей мамочкой, собака, по-видимому, пересчитала щенков и, убедившись в полной сохранности потомства, вернулась в прихожую, где уже стоял наготове тазик с мыльной теплой водой.
Лишь после того, как лапы овчарки были вымыты и насухо вытерты, она вернулась к детям. Всего несколько мгновений подумав, как ей лучше улечься, собака приняла на постельке такое положение своего тела, что все шесть щенят оказались подле ее сосков, из которых уже капало молоко, и тут же своими голодными ротиками стали впиваться в кормилицу. А Хелли, полностью успокоившись, мирно лежала, прикрыв глаза. Она глубоко и часто дышала, наслаждаясь своим материнским счастьем.
И только тогда, когда детки, сытно наевшись, отвалились от сосков, сука стала их вылизывать и тщательно обследовать. Собачий нюх, тем более немецкой овчарки, обмануть сложно. Она быстро обнаружила, что на задних конечностях каждого младенца присутствуют шелковые нити, которых раньше она не замечала. Не понимая, в чем тут дело, но ясно сознавая, что это творение моих рук, она с серьезным видом тут же направилась в мою сторону за получением разъяснения по этому вопросу.
Бесцеремонно взяв Хелли за загривок и поставив перед собой, я принялся методично ощупывать ее живот. За эти три дня оба рога матки заметно сократились. Послеродовый период у суки проходил нормально. Никаких патологических выделений не наблюдалось. Состояние собаки вызвало у меня полное удовлетворение. Дружески погладив Хелли по темечку и пересказав ей свое впечатление о ее здоровье, я ее отпустил.
Овчарка, почувствовав, что мои руки ее больше не удерживают, обрадовалась. Она поняла, что даже если я что-то и делал с ее детьми, то это им никакого вреда не принесло, так же как и ей осмотр с неприятными глубокими надавливаниями и нажатиями на живот. Что эта диагностическая процедура, по-нашему – врачебному, называется пальпацией, собака, конечно же, просто не знала. Так вот, дружелюбно повиливая хвостом, Хелли игривой походкой поспешно скрылась в соседней комнате, где крепко спали ее сытые детки.
Щенки росли быстро. В три недели они уже самостоятельно ели настоящую пищу, состоящую из промолотого сырого мяса, творога, молочной геркулесовой каши, морковки, зеленых овощей и свежих яблок. Но все равно продолжали подсасывать свою изрядно похудевшую мать. Хелли оказалась доброй матерью. Она никогда не отказывала своим подросшим деткам в желании пососать молока. И даже когда кто-то из щенят прихватывал своими острыми, как иголки, зубами ее израненный сосок, Хелли только тихо стонала, однако мужественно терпела боль, давая малышу еще раз насладиться целебным материнским питанием.
Надо оговориться, что заводчики решили отдавать щенят новым владельцам по строгим европейским меркам – не ранее двух месяцев, после сделанных прививок. И это было с их стороны правильное решение.
Так что в восемь недель все потомство Хелли было привито от чумы, гепатита, парвовирусного гастроэнтерита и других наиболее распространенных собачьих инфекций. Как и предписано инструкцией по вакцинному делу, повторную прививку щенятам следовало провести через три-четыре недели. Именно она гарантировала щенкам не только более стойкий иммунитет, но и продолжительный по времени.
– Ревакцинацию будем проводить уже с новыми владельцами наших красавцев. Соберем всех вместе и заодно посмотрим, как растут малыши. Расставаться с ними даже сейчас жалко, – с грустью в голосе говорил хозяин Хелли.
– Действительно, на редкость отличные щенки! – согласился я. – А что до ревакцинации, то к этому моменту каждый из новых владельцев этих бесценных щенят пусть приготовит для меня интересующие его вопросы. Наверняка они к тому времени появятся.
Вечером того же дня мне домой позвонил будущий владелец одного из кобельков.
– Генерал Ковалев, Юрий Александрович, – четко представился он. И сразу, по-военному, перешел к изложению сути дела: – У меня к вам, Анатолий Евгеньевич, имеется несколько вопросов по поводу моего щенка, которого мне предстоит взять в дом. Но по телефону расспрашивать вас мне бы не хотелось, так как это вам не совсем удобно. Вы не могли бы приехать ко мне, допустим, завтра? Я пришлю за вами машину, а еще лучше – приеду сам.
– Хорошо, – ответил я.
В назначенное время служебная машина будущего владельца собаки стояла около подъезда. При моем появлении седой брюнет в элегантном штатском костюме вышел из автомобиля и направился мне навстречу. Дружески улыбаясь, словно старый знакомый, он первым подал мне руку и назвал себя:
– Ковалев Юрий Александрович.
Как только мы зашли в дом, он сразу показал мне место в прихожей, где будет находиться его щенок, и шутливым тоном процитировал наставления из моей книги: «Место щенка не должно находиться на сквозняке, на проходе… и подальше от батареи центрального отопления». В тон ему я продолжил: «Не у наружной холодной стены дома, не у балконной двери, не у компьютера и не под микроволновой печкой».
– А вот этого, Анатолий Евгеньевич, в вашей «Доврачебной помощи» нет, – с улыбкой отметил генерал Ковалев.
– Да, действительно нет. Но эти факторы для сохранения здоровья у маленького щенка очень важные. Дело в том, что, когда издавалась книга, подобная электронная техника в домах горожан отсутствовала, – парировал я.
– Согласен, полностью с вами согласен, – кивнул головой Юрий Александрович и продолжил: – С каждым днем появляется все больше и больше новой бытовой техники, в том числе электронной и высокочастотной. И многое из этого наверняка не безобидно для здоровья собаки… Так что, Анатолий Евгеньевич, нам, собаководам, нужна ваша новая книга, с расширенными сведениями, но в то же время компактная. Чтобы всегда была у владельца под рукой.
Когда осмотр жилья щенка был закончен, мы перешли в кухню.
– Вот миски для моего Старка: одна для еды, а другая для воды. Эмалированные, я думаю, самые подходящие для малыша.
– Вы сказали «для Старка», я не ослышался? – удивленно переспросил я будущего хозяина щенка. – Слово-то какое интересное…
– Что, Анатолий Евгеньевич, такого имени у собаки вы еще не встречали?
– Нет. Ни разу не встречал такую кличку, – признался я.
– Старк – звучит по-русски. На немецком же произносится немного шипяще – «Ш-штарк». Слово имеет несколько значений: обладающий суровой внешностью, сильный, крепкий, мощный, могучий, непримиримый и стойкий, готовый ради своего хозяина отдать жизнь, – торжественно и гордо произнес Юрий Александрович.
– Вот это кличка! И как здорово она подходит для кобеля немецкой овчарки. Первый раз с такой сталкиваюсь, – искренне восхитился я.
И тут же занес ее в библиографическую карточку.
– На каждого пациента такую карточку заводите? – в свою очередь поинтересовался генерал Ковалев.
– Да. Все прививки, осмотры, хвори и примененные схемы лечения… При необходимости достаю из ящичка и смотрю: у кого срок ревакцинации подходит, а кого из владельцев, наоборот, следует предостеречь, чтобы ее не проводил, так как у животного имеются к этому противопоказания. Не дай бог, сделает прививку, а у собаки в анамнезе эпилептическая болезнь, и тогда обострение припадков и прочие осложнения неминуемы. И кроме всего прочего, для новой книги материал сам собой незаметно накапливается…
Вот так за застольем и беседой на бескрайную кинологическую тему незаметно пролетел вечер. Юрий Александрович за разговором по секрету сообщил мне, что очень нервничает, так как не знает, будет ли щенок в новом доме плакать и скучать по своей маме, ну и так далее…
– Все должно быть хорошо, – успокоил я генерала. – Вы, Юрий Александрович, тот человек, который умеет с первой минуты общения расположить к себе нового знакомого. К примеру, меня, – добавил я для большей ясности. – Вы человек необыкновенной души. Собакам нравятся такие люди. Мне кажется, что щенку в вашем доме будет спокойно и уютно. А потом, вы уже несколько раз навещали Старка и играли с ним. Он с вами успел подружиться, а теперь, наверное, ждет не дождется, когда снова увидит своего хозяина. К тому же целая неделя еще впереди. Несколько раз успеете навестить Старка.
– Совершенно верно, – согласился со мной Юрий Александрович уже бодрым и спокойным тоном. – Старк действительно меня сразу узнает. Как только я появляюсь у них в доме, щенок сразу бежит ко мне с радостным поскуливанием и, видимо от избытка чувств, начинает трепать мою брючину.
…Последнюю рюмку коньяка мы выпили за нового жильца этого дома – Старка, который, по нашему мнению, вырастет умным и сильным. Будет радовать не только своего хозяина, но и своего ветеринарного врача. В общем, Старк у нас хворать никогда не должен.