11. Ночной бой
(Из рассказов сержанта Агапова А. А.)
Старший сержант Сбитнев был в очередной раз ранен и валялся в медсанбате. Алексею, как его заместителю, было приказано возглавить взвод разведки. Должность была лейтенантская, но лейтенантов немцы в бою выбивали в первую очередь, лейтенанты в пехоте долго не жили, и в результате на должностях командиров взводов и заместителей командиров взводов продолжительное время приходилось служить старшим сержантам и сержантам. За несколько месяцев службы в полковой разведке Алексею несколько раз приходилось успешно ходить за линию фронта за языками, и ему присвоили звание сержанта. Батальон скрытно по ночам шёл к линии фронта. Днём батальон отлёживался в лесу. Фронт был уже рядом. Судя по карте, где-то впереди находилось большое белорусское село, но было ли оно занято немцами или нет, никаких разведданных не было. Батальон расположился в лесу, ожидая подхода обещанных в помощь самоходок. Было запрещено курить и разводить костры, но это было излишней предосторожностью – после долгого ночного перехода бойцы так устали, что попадали на хвою и заснули, подложив под голову вещмешки. Днём горячую пищу не готовили, обедали и ужинали бойцы сухим пайком.
Едва стемнело, Алексея с отделением бойцов отправили в ночную разведку. Луна была почти скрыта облаками, и дорога в темноте была едва различима. Не сбиться с дороги помогало только то, что дорога была накатана в две колеи и от её обочин в обе стороны расстилались засеянные поля. Бойцы прошли с километр, но внезапно дорога разделилась на две одинаковые части. Алексей достал карту, лёг у развилки дороги за обочиной в густую рожь и, прикрыв электрический фонарик сверху пилоткой, осторожно посветил на карту. На карте была одна дорога, ведущая к селу. А на деле дорога разветвлялась в две стороны. Какая из них вела в село, было непонятно. «Если на карте одна дорога, а на деле 2 дороги, то одна из дорог должна быть новой, недавно проложенной» – так рассуждал Алексей, обдумывая ситуацию. Он достал из-за правого голенища сапога финский нож, который всегда носил при себе на случай рукопашного боя. Это был новый финский нож. Старый финский нож с наборной рукояткой, которым он пользовался раньше, Алексей поменял на другой. После того как он финским ножом убил немца в траншее, пользоваться этим ножом было неприятно. Противно было даже подумать, что этим испоганенным ножом придётся резать хлеб, сало или открывать консервы. И Алексей поменялся ножами с ничего не подозревающим воронежским земляком. Алексей несколько раз воткнул финку в землю то на одной, то на другой дороге. Грунт одной дороги оказался несколько твёрже, чем грунт другой. «Значит нам сюда, здесь земля накатанная – она твёрже, значит это – старая дорога на село» – шепнул Алексей бойцам. Через несколько минут бойцы вошли в небольшой лесок, и ночь вокруг сгустилась. За леском дорога стала шире и по её сторонам появились кюветы. Бойцы прошли ещё метров 150 и увидели едва различимые очертания белорусских хат. Дорога на село была выбрана точно. Бойцов Алексей разделил по двое и поручил каждой двойке скрытно подползти к своей отведённой хате и полчаса молча слушать и наблюдать, а через полчаса ползти обратно за околицу и собраться в том месте, откуда начали свой путь. При обнаружении немцев огня не открывать. В случае обнаружения немедленно отходить назад. Нескольких бойцов Алексей оставил и расположил в линию напротив села на случай, если в селе бойцы наткнутся на немцев и придётся прикрывать их отход. Через час бойцы вернулись и доложили, что в селе полная тишина, ни звука, ни огонька, ни лая собак. В селе нет ни жителей, село брошено. Вернувшись в батальон, Алексей доложил результаты разведки и уже, было, прилёг и задремал, как его опять вызвали к комбату. Командование отдало приказ батальону Давлетбаева вместе с вновь прибывшими самоходчиками занять покинутое жителями и немцами село. Отделение бойцов под командой Алексея было прикреплено к самоходчикам, которыми командовал маленького роста шустрый и решительный капитан. Разведчики должны были показать дорогу в село.
Как это иногда бывает на войне, произошёл досадный случай, за один час ситуация изменилась. Пока разведка возвращалась в место расположения батальона, пока начальство принимало решение, пока батальон и самоходчики выстраивались в походное положение и выдвигались в село, немцы обнаружили, что село всеми покинуто и заняли его. Алексей, ничего не подозревая, шёл впереди первой самоходки и показывал ей светом фонарика дорогу. Едва голова колонны вышла из леска, как по ней из села был открыт плотный огонь. Алексей крикнул своим бойцам: «Ложись!», и сам бросился в придорожный кювет. Бойцы, шедшие по правую сторону от самоходок, попадали в правый кювет дороги вместе с Алексеем. Автоматный и пулемётный огонь с немецкой стороны всё усиливался.
В темноте непроглядной ночи со стороны села сверкали десятки огоньков от шквального немецкого огня. Некоторые из бойцов стреляли по селу одиночными выстрелами, а некоторые прижались плотно ко дну кювета. «Агапова к капитану!» – передали бойцы по цепочке, и Алексей пополз по кювету к командирской самоходке, прижимаясь к земле и про себя ругая шустрого капитана. Едва Алексей взобрался на борт самоходки, как попал под ругань капитана: «Вы что там, заснули, пехота? Немедленно выдвигай своё отделение вперёд на 100 метров?»
– «Как вперёд, с какой целью?» – Алексей так опешил от неожиданности, что переспросил капитана, недоумевая, не оговорился ли капитан? Под таким шквальным огнём выдвигать бойцов впереди самоходок означало верную и бессмысленную смерть всего отделения. «Самоходки будете охранять. Ты что, хочешь, чтобы мне немцы все самоходки пожгли? Выполнять!» – прокричал капитан. Возражать было нельзя, но бес правды уже заговорил в Алексее: «Товарищ капитан, зря в одну минуту всех людей положим, немец шквальным огнём бьёт, головы не поднять, вы только посмотрите».
«Чего там смотреть?!» – капитан хотел выглянуть из самоходки, схватился рукой за верхний край передней брони и тут же дико закричал, скатился на дно самоходки и начал кататься от боли, громко во всё горло матерясь. Очередь немецкого пулемёта так плотно прошла по верхнему краю брони, что как бритвой срезала капитану четыре пальца правой руки. Пока самоходчики в свете фонарика отрезали капитану пальцы, болтавшиеся на коже, и перебинтовывали руку, Алексей пополз по кювету к своему отделению. Он ползал от одного бойца к другому и говорил каждому: «Видишь, вон там слева пулемётчик бьёт? Давай по нему короткими очередями, как учили, пока не замолчит». Через несколько минут всё отделение стреляло по одной немецкой огневой точке. Как только огонёк выстрелов, выбранной Алексеем цели на немецкой стороне, пропадал, Алексей полз снова от бойца к бойцу и наводил их огонь на новую огневую точку. При таком массовом обстреле целым роем пуль одной огневой вражеской точки у немецких пулемётчиков и автоматчиков не оставалось шансов на жизнь. Самоходчики берегли снаряды для какого-то важного случая, но через полчаса боя, наконец, разродились и дали несколько залпов осколочными снарядами по селу. Это отрезвило обороняющихся немцев. Огонь с немецкой стороны прекратился, и с рассветом самоходки и пехота вошли в село. Утро подтвердило правильность тактики ночного боя. Почувствовав превосходящие силы противника, немцы отступили так быстро, что вопреки своим незыблемым правилам оставили в селе своих убитых с оружием.
Убитые немецкие автоматчики и пулемётчики лежали всюду, где их застала смерть – почти за каждым углом. Их было немало.
Алексей ожидал больших неприятностей со стороны капитана. Ведь он не бросил своих ребят под пулемётный огонь. Не выполнил приказ. Попахивало трибуналом. Но победителей не судят. Ночной бой оказался удачным. Убитых в отделении не было, было несколько легко раненых. Самоходки не пострадали, если не считать множественных следов на краске брони от немецких пуль. Да и капитану было уже не до Алексея. Его сразу же после потери пальцев во время боя из-за большой потери крови отправили в медсанбат, и война для него закончилась. Без пальцев не воюют.
Алексей за этот бой получил благодарность комбата, но, если бы не ранение капитана, не избежать бы Алексею трибунала. Алексей никому не рассказывал, какой приказ от капитана он получил в том ночном бою, и что очередь немецкого пулемёта спасла жизнь ему и целому отделению молодых ребят. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
12. Последний бой
Последний свой бой Алексей не забудет никогда. Операция «Багратион» по освобождению Белоруссии готовилась долго, тщательно и очень скрытно.
Войска к местам сосредоточения передвигались только ночью. Днём подразделения укрывались в лесах. Бойцам было запрещено разводить костры. Горячую пищу для солдат и офицеров не готовили. Бойцы батальона 5 суток питались только сухими пайками. За ночь батальон Алексея проходил по 40 километров. За 5 ночей батальон прошёл около 200 километров. Ночью во время марша было запрещено курить и разговаривать. Идти с полной выкладкой было тяжело даже Алексею, который, несмотря на небольшой рост, был физически силён и вынослив. Некоторые бойцы не выдерживали и бросали отягощающую амуницию. На дороге иногда попадались под ноги брошенные бойцами противогазы, сапёрные лопатки, гранаты, пачки патронов и даже запасные диски. Алексей подбирал брошенные гранаты и пачки патронов и складывал в свой вещмешок. Так у него оказалось три запасных диска к ППШ, десяток гранат «лимонка» и большой запас патронов. Командир взвода сержант Сбитнев был снова ранен и лежал в госпитале, а Алексею пришлось его замещать. Так из командира отделения младший сержант Агапов стал командиром взвода. Ему не раз вместе с другими бойцами взвода разведки приходилось ходить в тыл к немцам за «языками». Так он получил несколько благодарностей от командования и был награждён медалью «За отвагу».
Всего за 2 месяца участия в боевых действиях он от звания рядового дослужился до звания младшего сержанта.