– Ну если «она» – это миссис Феннесси, то у нее нет ни одного привода.
– Образцовый гражданин, – добавляет Винсент.
– Опора общества, – педалирует Бобби.
– Так что ее отпустят под мизерный залог.
– Если вообще назначат залог.
– Тоже верно. Обойдутся подпиской о невыезде.
– Что это значит? – Рыдания утихли, сменившись хлюпаньем.
– Если по-простому, то ее отпустят без залога.
– И даже в камеру не посадят.
– Но она же угрожала мне яйца отрезать!
– Да кто она-то, а, Рам?.. Кого ты боишься? Имя назови.
Парень трясет головой.
– Тогда хорош ныть и расскажи, что все-таки произошло в ночь гибели того парня.
– И не надо этой херни, будто он ударился о поезд, отлетел на стену, а потом скатился на рельсы. Мы знаем, что было не так.
– Откуда?
– Свидетели. Плюс отчет судмедэкспертизы. А еще десять лет полицейской работы.
– В общем, выбор у тебя простой. – Бобби протягивает Раму очередную сигарету и щелкает зажигалкой. – Ты либо говоришь нам правду, либо валишь отсюда и дальше вертишься как хочешь.
– А если я расскажу вам правду и выяснится, что я сделал что-то плохое?
– Тогда мы тебя арестуем.
– И я уже не выйду?
– Пока за тебя не внесут залог – нет.
– Мы поместим тебя в теплую и уютную камеру, где ты сможешь ничего и никого не бояться. Тебе даже подушку выдадут.
Рам долго затягивается, потом еще дольше выдыхает дым, уставясь в потолок.
– Он правда врезался в поезд, правда отскочил от стены, – говорит он наконец. – Его здорово приложило, он весь такой лежал на платформе, трясся и бился, а потом вдруг замер, и мы подумали, что он копыта отбросил.
– А на самом деле?
Рам мотает головой:
– Нам так показалось, но…
Детективы ждут. Наконец Бобби не выдерживает:
– «Но» что?..
Когда ниггер долбанулся рожей о поезд, все они засмеялись, а громче всех – Джордж Данбар. Когда парень отлетел к стене, а затем рухнул на платформу, будто тюк, сброшенный с вертолета, они засмеялись громче. Но потом, когда двери вагона открылись, они заметили, что ниггер бьется на земле в каком-то странном припадке, как током ударенный. Он рыл пятками пол, хлопал руками, мотал головой из стороны в сторону, а глаза закатил так сильно, что видны были только белки.
Все четверо плотнее сгрудились вокруг парня, чтобы посторонние не могли разглядеть, что творится на полу.
Двери закрылись, поезд поехал дальше.
– Ну, чё зырите? – крикнул Джордж одной парочке, и та заспешила прочь со станции.
Ниггер перестал трепыхаться. Из уголка рта у него стекала струйка белой пены, а из ушей сочилась кровь.
Рам заметил на противоположной стороне отбывающий поезд из центра. Вышедший из него мужик, опустив голову, торопился к выходу. Крупный детина, с таким шутки шутить не станешь, однако он явно знал правила игры: если ты ничего не видел, обратного никто не докажет.
Затем все как по команде принялись орать друг на друга. Рам даже под пытками не вспомнил бы, кто кому и что говорил, но, кажется, Джордж переживал из-за свидетелей, Бренда тревожилась, как бы не прознали родители, а Джулз просто орала – во всю глотку, – что они убили ниггера и что их посадят. Рам в ответ заметил, что они только слегка попинали парня, но увечий не нанесли. О поезд он долбанулся сам. Рам как-то отметелил пару ребят, поэтому разницу понимал.
Бренда отвесила Джулз пощечину, чтоб та прекратила верещать. Потом Джордж обозвал Рама конченым дебилом и велел: «Валим отсюда».
Они бросили ниггера на платформе и поднялись по лестнице обратно на Коламбия-роуд. У выхода из метро стояла машина, возле которой их поджидал Фрэнки Туми. Он не обратил внимания ни на кого, кроме Джулз. Что, в общем-то, было неудивительно. Джулз уверяла Бренду, что Фрэнки может быть веселым и на удивление нежным, однако, видимо, берег это свое качество для близких и для детишек, которых очаровывал на Бродвее. В остальном он полностью отвечал своему прозвищу: Гробовщик. У него было крепкое тело, суровое лицо и застывший взгляд, как у игрушечного солдатика. Он открыл дверцу машины и пропустил Джулз на сиденье. Так они и расстались: Фрэнки увез Джулз, Джордж увез Бренду, а Рам, как всегда неприкаянный, поплелся домой пешком.
– Так, давай сдадим чутка назад, – говорит Бобби.
Рам глотает воды из стакана, который ему принесли. По всей видимости, он усвоил, что врать другим – не его конек.
– Ладно, ладно…
– Как все-таки тот парень оказался под платформой?
– Да хрен его знает. Может, закатился?
– Так, Рам…
– Мы его больше не трогали!
– Бросили на платформе с пеной у рта?
– Только на уголке рта.
– Допустим, – говорит Винсент. – Значит, вы вышли на улицу и там вас ждал Фрэнк Туми?
Рам кивает.
– В каком настроении он был?
Рам пожал плечами.
– Ну ладно тебе. Какая аура от него исходила?
Рама передергивает, как будто в порез между ног попала зараза. Ну или на него нахлынул какой-то совершенно новый страх.
– Понятия не имею. Я с ним не общаюсь. Откуда мне знать, какая у него «аура»?
– Ну как же не общаешься, – говорит Бобби. – Ты его видел с детства. Он вечно ходит с полными карманами конфет для детей. Любимый дядюшка каждого ребенка в Южке.
– Ну так это когда было…
– Плюс ко всему, ты его борода, – говорит Винсент.
– Верное замечание, – кивает Бобби.
– Его что?
– Борода, – повторяет Винсент и объясняет: – Ты притворяешься парнем Джулз Феннесси, чтобы жена Фрэнка не знала, что он спит с шестнадцатилеткой.
– Джулз семнадцать.
– Но когда у них с Фрэнки закрутилось, она ведь была младше? – подлавливает его Бобби.
Глаза Рама мечутся по всей комнате, будто игральные кости в стакане.
– Да чего вы пристали с этим гребаным Фрэнки? Я не о нем говорить пришел.
– Зато мы хотим о нем поговорить.
– Ладно, хотите знать его «ауру»? Он – ходячая смерть. Вот, блин, его «аура». Более жуткого и безжалостного ублюдка я в жизни не встречал. – Рам вскидывает руки. – Ну на хрен, я отказываюсь говорить про Фрэнки Туми.
– Отказываешься?
Рам демонстрирует свою самую крутую физиономию: надменная ухмылка, насупленные брови – и медленно мотает головой.
– Ни хрена я больше не скажу.
– Что ж, – Бобби встает и подходит к двери, – тогда можешь идти.
Винсент захлопывает блокнот и убирает ручку во внутренний карман своего пиджака из кожзама.
– Всё, свободен, – говорит Бобби. – Мне домой пора.
– Вы ведь сказали, что закроете меня.
– За что? – Винсент несколько раз щелкает позолоченной зажигалкой, закуривая; огонек загорается только на третий раз.
– Ну за все за это.
– Так ты нам ничего по делу и не рассказал, – говорит Бобби. – Только всякую дичь – мол, парень с разбега налетел на поезд… Даже если принять во внимание, что он спасался от вас, это тянет максимум на причинение вреда по неосторожности…
– …а такие дела прокурор отправляет в мусорное ведро, не читая. – Винсент тоже подходит к двери. – Ну что, Бобби, я собираюсь заскочить в «Джей-Джейз». Айда со мной?
– Хм, интересное предложение.
– Наррангасетское по пять центов с полуночи до двух.
– Разливное?
– Ага.
Бобби кривит лицо.
– От него на следующий день голова болит.
– У меня тоже. Но хрен бы с ним, так и так выходной.
Они покидают допросную. Отправляются к рабочим столам. На лампе у Бобби висят три стикера с сообщениями.
– Вернитесь! – кричит из допросной Рам.
– Ты серьезно идешь в «Джей-Джейз»? – спрашивает Бобби у Винсента.
– Подумываю, да. Правда, жрать еще охота. Может, перехвачу сэндвич по дороге… А ты?
– У меня вообще сегодня выходной. Я сюда из дома примчался, хочу обратно.
– Вернитесь!..
– Знаешь ту деваху из отдела вещдоков? Ну, ту с большими карими глазами и губищами?
Бобби усмехается.
– Что?! – мигом заводится Винсент. – Ты хоть понял, о ком я вообще?
– О Деб Депитрио?
– Эй вы! Ну вернитесь же! – продолжает звать Рам, стоя в дверях допросной.
– Ага, о ней.
– Она встречается только с врачами.
– Да она всего лишь секретарша.
– Ага, но с личиком, как у Ракель Уэлч[37]. Смеешься, что ли? У тебя больше шансов закадрить настоящую Ракель, чем набиться на свидание с Деб!
– А вы с ней друзья, что ли?
– Типа того, да.
– Ага, значит, сам на нее глаз положил.
Бобби хмыкает:
– Я обрюзглый коп, да еще и лет на десять ее старше. У меня ровным счетом никаких шансов, и мы оба это знаем. Поэтому она охотно со мной общается. А ты небось выливаешь на себя полфлакона одеколона и наваливаешься к ней на конторку весь такой: «А как называется цвет твоей помады?»
– Иди на хер.
– «Волосы по-новому уложила?»
– Сказал же: на хер иди.
– Сержанты, ну пожалуйста!..
– Мы детективы, малой, усёк? – кричит, огрызаясь, Винс, потом снова обращается к Бобби: – Так говоришь, без шансов?
Тот мотает головой:
– Даже если вы вдвоем попадете на необитаемый остров, она все равно повременит годика два-три, на случай если вас все-таки спасут.
– Какой же ты гад…
Бобби взвешивает эти слова.
– Можно и так сказать.
– Ну пожалуйста!..
Бобби и Винс оглядываются. Рам стоит, держась за косяк и не рискуя выходить в помещение, полное вооруженных людей, которые удостаивают его максимум презрительного взгляда. Запекшиеся от крови джинсы плотно присохли к его паху и бедрам. Глаза у парня снова на мокром месте.
– Мне нельзя туда!..
Бобби с Винсентом смотрят на него совершенно пустым взглядом.
– Прошу, не выгоняйте меня.
– Нам незачем тебя больше задерживать, – говорит Бобби.
– Иди с богом, – вторит Винс.
– Арриведерчи!
– Вайя кон диос!
– Ты ж только что это сказал, – удивляется Бобби.