«И передай этим обдолбанным моурлендским шимпанзе, чтобы пошумели как следует».
Мэри Пэт сворачивает направо и ускоряется. Первый квартал, Джорджа нет. Второй квартал, Джорджа нет… Борясь с желанием утопить педаль газа в пол, она ведет «Бесс» ровно. Притормозив у следующего знака «Стоп», смотрит направо – вот она, «Импала»! Припаркована у спортплощадки в полуквартале от перекрестка. Рядом стоит белый фургон с открытой левой створкой задней двери. Возле фургона Джордж и трое черных парней. Один высокий и толстый, второй тощий коротышка, третий среднего роста и сложения. У всех пышные афро и бородки с усами. На всех очки и водолазки с поднятым воротом. Джордж передает им один за другим предметы из багажника.
Мэри Пэт не специалист и в темноте видит нечетко, но даже с такого расстояния может узнать винтовку по очертаниям.
Зачем белый наркоторговец из Южки передает оружие трем чернокожим из Роксбери накануне вступления в силу постановления о басинге?
Мэри Пэт откидывается на спинку водительского кресла, вжимая голову в подголовник.
«Какого хрена здесь творится?»
Глава 22
Они снова в Южке. Джордж едет впереди, по темным пустынным кварталам таксопарков и грузовых складов. Уже второй час ночи, и Мэри Пэт гасит фары, чтобы Джордж ее не заметил. Кажется, в округе никого нет, только они вдвоем грохочут по мощеным улицам. Работающих фонарей единицы, а единственный бар, в котором зависают дальнобойщики, закрылся в одиннадцать. «Бесс» катится еле-еле. Пускай фары у нее выключены – если Джордж опустит стекло, то наверняка услышит громкий шелест колес по булыжнику. Мэри Пэт старательно объезжает выбоины, держась на расстоянии добрых пары кварталов.
Джордж заезжает на парковку перед шеренгой приземистых одноместных гаражей. Выходит из «Импалы». Наклоняется у третьего гаража справа, отмыкает замок и поднимает дверь. Порывшись в карманах, шагает в темное нутро и обходит стоящий там «Шевроле Нова». Открывает багажник. Возвращается, забирает из багажника «Импалы» баул. Без винтовок он легче, чем когда они с Брайаном Ши волокли его через Бейсайд-роуд, но все равно достаточно тяжелый. Медленно, кренясь на правый бок, Джордж затаскивает баул в гараж и грузит в багажник «Новы».
Закончив, он захлопывает багажник, после чего закрывает гараж, вешает на дверь замок и садится к себе в «Импалу».
И они трогаются в обратный путь.
На этот раз едут недолго. Джордж оставляет машину на Восточной Второй, чуть не доезжая до настоящего дома своей матери. Мэри Пэт смотрит, как парень ныряет между заборами и, по всей видимости, пролезает домой задами. И правда: несколько минут спустя в угловой комнате на втором этаже зажигается свет.
Через полчаса свет гаснет. Мэри Пэт караулит еще десять минут, на случай если Джордж решит опять прогуляться, но ничего не происходит. Почти наверняка лег спать. Уже два часа ночи. Все нормальные люди давно спят.
Она разворачивает «Бесс» и возвращается к гаражу.
На парковке и соседних улицах все так же темно и тихо. Исходя из предположения, что если в такое время сюда кто-то и заявится, то явно с не самыми законными намерениями, она подъезжает прямиком к гаражу. Пускай «Бесс» будет под рукой, на случай если придется сматывать удочки.
Навесной замок на двери простейший, однако отмычкам Дюки не поддается. Ну или Мэри Пэт неумело ими пользуется. Обидно, она уже готова была похвастаться своими умениями, мысленно показывая язык бывшему мужу, который вечно твердил, что, мол, взлом требует таланта, недоступного простому смертному… После четвертой безуспешной попытки Мэри Пэт сдается и достает из сумки болторез.
«Вот, выкуси со своим талантом», – думает она, когда нижняя часть замка с металлическим звяканьем падает вниз, а дужка остается в тисках болтореза.
Багажник «Новы», впрочем, поддается отмычкам с первого же раза, и Мэри Пэт снова меняет мнение.
– Есть еще порох в пороховницах, Дюки, – говорит она покойному мужу и, открыв багажник, светит внутрь фонариком.
Баул раскрыт, являя глазам содержимое, однако зрелище в голове не укладывается. С другой стороны, а что еще она ожидала там увидеть?.. И все равно не верится. Ведь Южка живет по неписаным заповедям.
«Не сдавай своих».
«Не бросай в беде родных (даже если терпеть их не можешь)».
«Не рассказывай чужим о том, что творится в районе».
И есть еще одна…
«Не толкай наркоту».
Это табу.
А баул набит именно наркотиками. Здесь килограммы бурого порошка, килограммы белого, брикеты «травы», пластиковые тубусы с таблетками.
Только эта наркота принадлежит не Джорджу Данбару. Он получил ее на хранение и распространение. И не от кого-нибудь, а от Брайана Ши.
То есть наркотики принадлежат Марти Батлеру.
Все эти годы никто не мог взять в толк, почему всесильный Марти и его парни никак не остановят приток наркоты в Южку.
Теперь Мэри Пэт знает ответ: потому что они же наркоту и поставляют.
Убивают своих же.
Подсаживают подрастающее поколение на «колеса», зеркальца и скрученные купюры, шприцы и ложки.
Не наркотики убили Ноэла. Его убила банда Батлера.
Как и его отца. Как и его сестренку.
Банда Батлера, можно сказать, истребила всю семью Мэри Пэт.
Она опирается спиной на стену, пытаясь осмыслить это открытие. Отчего-то вместо гневных рыданий изо рта вырывается только безжизненный смех.
Безупречно-глянцевое лицо Марти Батлера будто парит перед ней в пространстве пустого гаража.
– Ты уничтожил мою семью… – шепчет Мэри Пэт.
Марти в ответ лишь улыбается.
– Я отплачу тебе тем же, – обещает она.
Джордж приезжает к гаражу в восемь утра и первым делом замечает отсутствующий замок. Некоторое время тупо глядит на пустую скобу.
Затем затравленно озирается. В бинокль Мэри Пэт видит, как он складывает одно с другим: вчера обчистили его схрон с товаром, а сегодня – гараж. И дураку ясно, что это чья-то личная месть.
Джордж опирается рукой на внешнюю стену гаража.
И его рвет. Дважды.
Отблевавшись, он утирает рот. Потом наклоняется и медленно поднимает гаражную дверь. Увидев, что «Нова» никуда не делась, немного успокаивается. Потом забегает внутрь.
Мэри Пэт снимает «Бесс» с ручника и медленно подкатывается к гаражу, перекрывая выход. Вылезает. Садится на капот. Ждет. Из гаража доносится возня в почти пустом багажнике. Отчаянное сопение и всхлипывающий писк.
Джордж захлопывает багажник. Идет к выходу из гаража, что-то бормоча под нос одними губами. Вдруг он замечает Мэри Пэт.
И все понимает.
Он еще не знает, что именно понимает, но он понимает.
Джордж срывается с места и, выставив перед собой руки на манер чудища Франкенштейна, кидается на нее.
Мэри Пэт наводит на парня его же револьвер, и дуло упирается ему в грудь.
– Я могу спустить курок прямо сейчас, и меня полностью оправдают в любом суде. А возможно, даже гребаную медаль дадут… Ну что, Джордж, как поступим?
Он опускает руки.
Они заходят в гараж, и Мэри Пэт закрывает дверь. Затем обшаривает Джорджа на предмет оружия, но у того при себе ничего нет. Она замечает в углу рабочий светильник в оранжевом пластиковом корпусе, воткнутый в удлинитель. Снимает его и подвешивает на крюк над капотом машины. К Джорджу понемногу возвращается самообладание. Сначала глаза – они не загораются, а наоборот, скорее стекленеют; из них уходит все, кроме надменного блеска. Именно это качество Мэри Пэт впервые заметила в нем еще тогда, когда Джордж был лучшим дружком Ноэла и постоянно крутился в их квартире – задолго до наркотиков, задолго даже до прогулок с девочками. Мальчишки только и говорили, что о спорте да коллекционных карточках. Но уже тогда в Джордже было заметно завышенное самомнение. Казалось, ему нет дела до того, что о нем думают, и нет желания хоть как-то проявлять свои чувства. Неспособность к выражению чувств – распространенная беда среди детей, выросших в Южке, однако холодность Джорджа проистекала не из эмоциональной инвалидности, а, как Мэри Пэт всегда считала, из собственного желания. И из внутренней заносчивости. Джордж, сколько она его помнила, пребывал в полной уверенности, что он лучше окружающих: умнее, хитрее, хладнокровнее. Прибавить к этому точеное лицо, коротко стриженные светлые волосы, глаза, зеленые и холодные, как земля его предков, – и сдержанность производила на большинство впечатление, будто он вправду хитрее и умнее. На самом деле лучше, чем они.
Джордж так долго притворялся, что, кажется, уже сам в это поверил.
– Интересно небось было…
Она недоуменно вскидывает бровь.
– Фантазировать, как все пройдет.
– И что я, по-твоему, себе нафантазировала?
– Что вы украдете мой товар, а я расскажу вам про вашу дочь, чтобы его вернуть.
– Такие у меня, думаешь, фантазии? – Мэри Пэт морщит лоб, как бы всерьез обдумывая эту версию.
– А вот что будет на самом деле.
Она вежливо улыбается и ждет.
Джордж как ни в чем не бывало опирается на «Нову» и задирает нос.
– Вы вернете мне товар, или мои поставщики прикончат вас еще до конца дня. И тогда все равно, узнаете вы что-нибудь про вашу дочь или нет.
– Ты все говоришь «ваша дочь» да «ваша дочь», как будто имени не знаешь.
Он вздыхает.
– Но вы еще можете вернуть мне товар, и тогда я ничего поставщикам не скажу. – Он выпрямляется, глядя на Мэри Пэт искренне, но недобро. – И вы сможете продолжить… жить.
– «Поставщики» – это Марти, что ли?
Джордж морщится:
– Неважно.
– Значит, ты предлагаешь мне жизнь, а еще не скажешь Марти, что это я свистнула твою наркоту… Почему? От доброты душевной? – Мэри Пэт подходит к нему ближе. – Или потому, что если Марти или кто-то из его подручных узнает, как ты профукал сразу две партии за сутки, то тебе самому крышка? – Она издает смешок. – А, Джордж?