Фрэнк переводит надменный взгляд с лезвия на Мэри Пэт.
– Не смей смотреть на меня так, как будто ты выше моей боли. Это моя боль.
И она делает надрез на его щеке.
– Твою мать!..
– Повторяю: не смей смотреть на меня.
Он косится на окровавленный нож, потом опускает глаза в пол.
– Я не убила тебя только потому, что хочу спросить: честно, как ты детей-то воспитываешь, а?.. Как ты можешь любить и при этом быть способен убить ребенка?
– Я много кого убил в своей жизни, Мэри Пэт.
– Я в курсе… Но она ведь ребенок…
Фрэнк пожимает плечами; наручники лязгают о стену.
– Я смотрю на это иначе.
Кровь крупными градинами падает с его щеки. Кап. Кап. Кап.
– На что «на это»?
– На все. Убивать людей – все равно что чистить снег: удовольствия никакого, но без этого никак, а значит, кто-то должен это делать. И мои дети тут ни при чем. Это просто мои дети, и точка. А твоя дочь…
– У нее есть имя.
– Джулз… – произносит Фрэнк. – От нее были одни неприятности. Сначала закатила скандал – мол, расскажет моей жене, что залетела от меня. Потом убила того парня и…
– Она его не убивала. Просто стояла рядом, когда…
– Нет, это была она, – Фрэнк мотает головой. – Камнем по затылку – это она.
Мэри Пэт с размаху бьет его кулаком по раздробленной ноге. Фрэнк издает истошный вопль – не человеческий, а скорее звериный, будто заживо раздираемая львом зебра, – и заваливается на земляной пол. Лежит там, глотая воздух и выпучив глаза от боли.
– Она не брала в руки камень, – произносит Мэри Пэт. – Не городи тут всякую чушь. Тебя там даже не было.
– Зачем мне врать, подумай? Какой с этого прок? – задыхаясь, спрашивает Фрэнк; в глазах у него стоят слезы. – Только не бей больше, пожалуйста… И конечно же, я там был. Прямо на платформе.
Мэри Пэт долго молчит, глядя на внутренний двор в свете половинчатой луны.
– Думаю… – кряхтя, произносит Фрэнк, пытаясь снова сесть. – Думаю, она решила так проявить акт милосердия.
Она резко разворачивается:
– Что ты сказал?
– Наверное.
– Какого милосердия?
Фрэнк не отвечает.
– Какого милосердия?!
– Я велел им поджарить парня.
– Ч-чего?..
– Поджарить. Бросить его на контактный рельс, – поясняет он. – Чтобы все чернозадые в городе знали, что будет, если они забредут в наш район.
Его куртка, обмотанная изолентой, пропитывается кровью. Сам Фрэнк весь уже бледно-синий, словно макрель.
– Джулз была против, все умоляла отпустить парня. – Он хмыкает. – Но отпускать его было нельзя, никак. Потому я и велел: «Так, на хрен, поджарьте его». Пацаны послушались – пацаны вообще народ послушный. Они подхватили ниггера и уже собирались бросить между рельсами, как Джулз со всего маху саданула его камнем по затылку. Весь план выставить дело несчастным случаем пошел насмарку. Парень окочурился мгновенно.
Мэри Пэт внимательно смотрит на Фрэнка: вот ведь штука, худшие из нас ничем на вид не отличаются от лучших. Они точно так же могут быть чьими-то сыновьями, мужьями, отцами. Любимыми. Способными любить. Человечными.
– И ты за это не смог ее простить? За милосердие?
Он шипит от боли.
– Она дала слабину. А где еще она расклеится? На допросе в полиции? В суде?.. Прости, Мэри Пэт, но в нашем районе есть правила. Ты либо живешь по ним, либо тебе незачем жить.
Она достает из сумочки револьвер и уже готовится размазать мозги Фрэнка по граниту, но тут слышит звук двигателя подъезжающего автомобиля.
Машина заезжает прямиком на территорию форта. Двор заливает светом фар. Хлопают дверцы.
– Ну что, Мэри Пэт, настало время платить по счетам! – раздается голос Марти Батлера.
Глава 30
Бобби просит коллег по департаменту в ближайшие пару недель сообщать о любых инцидентах, связанных с бандой Батлера, напрямую ему.
Долго ждать не приходится.
Он приезжает на Западную Девятую к дому Фрэнки Гробовщика Туми и выслушивает показания очевидцев: соседа, жены Фрэнка и его восьмилетней дочери. Рори Трескотт и Агнес Туми однозначно опознали в нападавшем и похитителе Мэри Пэт Феннесси. Похищение – это плохо. По всем правилам следует немедленно поставить в известность ФБР и передать дело туда[52].
«В другой раз, – решает Бобби, – не сегодня».
На тротуаре полицейские показывают ему пятно крови, а рядом – ботинок Фрэнка. Кровь также возле машины на месте столкновения, и еще длинный след там, где Мэри Пэт тащила тело. В этом следе лежит нечто вроде неотжатой головки от швабры – Бобби не сразу соображает, что перед ним парик.
Бобби вызывает по рации штаб департамента и передает Винсенту, чтобы связался со всеми, у кого есть источники в Южке. Кто-то же должен был видеть блондинку, несущуюся в ночи на развалюхе «Форд Кантри» 1959 года с раненным в живот мужчиной на заднем сиденье.
Когда Бобби уже вернулся в участок, позвонил патрульный из Сити-Пойнт и сообщил, что минут двадцать назад видел, как по бульвару Дэя несется машина, набитая, судя по всему, парнями Батлера.
Бульвар Дэя ведет только в одно место.
– Они ехали в сторону замка? – спрашивает Бобби.
– Ну, вообще-то, это форт, детектив.
Бобби закрывает глаза, делает глубокий вдох, медленно выдыхает, затем открывает глаза.
– Хорошо… Они ехали к форту?
– Да, детектив.
– Спасибо.
Бобби кладет трубку и быстрым шагом направляется в кабинет начальника.
Глава 31
– Чем дольше будешь тянуть, тем сильнее продлишь себе мучения! – кричит Марти.
Фрэнк хочет было отозваться, но Мэри Пэт тычет револьвером ему в нос и выразительно мотает головой. Он закрывает рот.
Судя по яркости фар, громкости голоса Марти и прочим шорохам, доносящимся снаружи, понятно, что они близко. Шагах эдак в пятнадцати. Не больше. По подсчетам Мэри Пэт, дверцы машины хлопнули четыре раза: значит, с Батлером минимум трое – может, пятеро, если набились в машину как селедки в бочку. Но это бросалось бы в глаза, а за Марти такого не водится.
Стало быть, их четверо.
По звуку шагов во дворе слышно, как они расходятся в стороны. Кто-то подходит очень близко к помещению, где сидят Мэри Пэт с Фрэнком.
Мэри Пэт ставит Гробовщика на его целую ногу и, поддерживая, ведет к дверному проему. Шаги снаружи замирают – видимо, их обладатели услышали шевеление внутри форта.
Выйдя во двор, Мэри Пэт приставляет револьвер к шее Фрэнка Туми. Брайан Ши, стоящий в паре шагов, от неожиданности поднимает свой пистолет.
– Нет-нет-нет, – произносит Мэри Пэт.
Брайан бросает взгляд на Фрэнка Туми – искалеченная нога, окровавленная куртка, примотанная изолентой на уровне живота – и опускает оружие.
– Кидай на землю, – велит Мэри Пэт. – Больше предупреждать не стану.
Он смотрит в глаза ей, затем Фрэнку. И кидает пистолет.
Остальные трое разошлись полукругом шагах в десяти за Брайаном. Дальше всех, на левом краю, Ларри Фойл. Марти торчит в центре, словно больной зуб в злобной ухмылке. Справа переминается с ноги на ногу Камыш. Все вооружены, но держат пистолеты опущенными.
– Ты там как, Фрэнк? – спрашивает Марти.
– Хреново, Марти.
– Ничего, мы тебя подлатаем.
– Знаю, Марти. Спасибо.
– А меня спросить сначала не хотите?.. – Мэри Пэт взводит курок и простреливает Фрэнку Туми шею насквозь.
Такого поворота эти люди, хоть и привычные к насилию, явно не ожидали. Ларри с Камышом просто замирают, оторопело раскрыв рты.
Марти издает душераздирающий вопль, как будто впервые в жизни потерял что-то по-настоящему для себя дорогое.
Брайан Ши нагибается за пистолетом.
Тело Фрэнка – теперь всего лишь мешок бесполезных органов – падает наземь. Его душа уже где-то на полпути в ад.
Мэри Пэт стреляет Брайану куда-то в район живота. Слышен вопль.
Марти уже целится в нее, и она трижды – бах! бах! бах! – палит в его сторону.
Непонятно, удалось ли ей попасть: Марти тут же покидает линию огня, а Ларри с Камышом бегут укрыться за машиной, беспорядочно паля. Целиться на ходу неудобно, выстрелы уходят куда-то вверх.
Мэри Пэт хватает Брайана Ши за шиворот, тот, матерясь, выгибает спину и роет пятками землю. Она приседает, стараясь по возможности закрыться его телом, и спиной вперед заволакивает его в складское помещение. Внутри Брайан изворачивается, обхватывает ее за колени и бодает в живот. Мэри Пэт бьет его с двух сторон по ушам. В одной руке у нее тяжелый револьвер, и Брайан сразу обмякает.
Она толкает его в угол и в прямом смысле начинает выбивать из него дурь. Пинает его ногами снова и снова, без остановки и без разбора. Не прекращает, даже когда понимает, что больше он ничего уже точно ей не сделает.
– Гребаные ублюдки, – шипит она сквозь зубы, – вы что, совсем по-другому не понимаете?!
Брайан сворачивается клубком, и она ждет минуту, не стошнит ли его, после чего садится сзади, крепко прижимается к его спине и обхватывает ногами его ноги. Отбрасывает револьвер – в барабане уже пусто – и достает из сумочки Фрэнков «кольт». Снимает с предохранителя, кладет запасную обойму на земляной пол рядом. Самой ей деваться некуда, однако и войти можно только через проем. Хотят достать ее – пускай сами лезут внутрь. Прикрываясь Брайаном, Мэри Пэт наводит пистолет на вход.
– Ты на хрен убила его… – наконец ошарашенно произносит Брайан Ши.
По голосу слышно, что гибель Фрэнка Гробовщика Туми никак не укладывается у него в голове. Как будто его иллюзии о лучшем мире вдруг разбились вдребезги.
– Да, убила.
– И прострелила мне бедро.
– Что ж, Брайан, если выберешься отсюда живым, до конца жизни будешь хромать, зато будет что рассказать.
Снаружи доносится какая-то возня. Судя по громкости, возятся где-то у машины.
– Ты его убила!
– А что тебя так поражает? Вы сами ведь только и делаете, что убиваете.