В глазах миссис Джо заблестели слезы, ибо говорила она от всей души и знала, как тяжко бороться с врожденными пороками. Дэн, видимо, растрогался и смутился – он всегда испытывал неловкость, когда упоминали религию, хотя и соблюдал собственный нехитрый кодекс чести.
– Я редко молюсь – мне оно, похоже, не впрок, зато осторожничать умею не хуже краснокожих. Только вот проще следить за гризли, чем за моим норовом, будь он неладен. Этого и боюсь, если осяду на одном месте. С дикими зверями совладать нетрудно, а люди меня доводят до исступления. Наверное, лучше мне поехать к Скалистым горам и пожить еще немного там, пока не выдрессирую себя для жизни с порядочными людьми – если такой день вообще наступит. – Дэн в отчаянии уронил лохматую голову на руки.
– Последуй моему совету и не сдавайся. Больше читай, учись понемногу, общайся не с теми, кто тебя «доводит до исступления», а с теми, кто успокоит, сделает сильнее. У нас-то ты не ведешь себя дикарем; напротив, ты кроток, как овечка, и очень нас радуешь.
– Приятно слышать. Если честно, я кажусь себе ястребом в курятнике: то и дело хочу вонзить в кого-нибудь когти. Хотя и не так, как прежде, – усмехнулся он, заметив изумление на лице миссис Джо. – Постараюсь следовать вашему совету и окружить себя людьми достойными, если получится. К сожалению, у перекати-поля вроде меня выбор невелик.
– Не сомневаюсь, на сей раз все наладится – задумка у тебя вполне мирная, и, если постараешься, сумеешь избежать искушений. Возьми с собой книги, они послужат поддержкой и опорой, если выбрать нужные. Позволь мне. – Миссис Джо подошла к длинным рядам из множества книг, даривших ей радость и покой.
– Найдите мне о приключениях и разных интересных историй, пожалуйста, а набожных не надо – скучные они, врать не стану.
Дэн без особого восторга поглядел поверх ее головы на шеренгу зачитанных томов.
Миссис Джо тотчас развернулась, положила руки на широкие плечи Дэна и произнесла строго:
– Никогда не насмехайся над благим и не притворяйся хуже, чем ты есть. Не позволяй ложному стыду отвратить тебя от веры, без которой человеку не выжить. Можешь не обсуждать ее, если не нравится, однако позволь ей войти в твое сердце. Сейчас Господь для тебя в природе: она многое тебе дала – пусть дает дальше и научит любви к более мудрому и милосердному учителю, другу и утешителю, чем она. В этом единственная твоя надежда, так не разбрасывайся ею, не трать времени зря – рано или поздно ты устремишься к Нему, и Он ответит на твой зов и поддержит в час, когда все остальное рухнет.
Дэн стоял неподвижно и позволил миссис Джо прочесть в смягчившемся взгляде смутное томление, живущее в сердце, – юноша не мог облечь его в слова, однако она уловила искорку, что тлеет и горит в душе каждого человека. Дэн промолчал, и миссис Джо обрадовалась: ей не пришлось выслушивать ответ, за которым Дэн скрыл бы истинные свои чувства. Она поспешно добавила с доброй материнской улыбкой:
– Я видела в твоей комнате маленький томик Библии, которую тебе дарила, – снаружи она потертая, а внутри как новая, будто и не читанная вовсе. Милый мой, пообещай ради меня каждую неделю читать хоть понемногу! Воскресенье всюду выходной, а эта книга во всяком месте и во всякий час придется кстати. Начни с историй, которые любил слушать в детстве. Больше всего тебе нравился Давид, помнишь? Прочти о нем снова, там ведь словно для тебя написано, а история его грехов и раскаяния принесет тебе пользу, покуда не дойдешь до жизнеописания того, в ком добродетели еще больше. Сделаешь так из любви к матушке Баэр? Ведь она всегда любила своего смутьяна и надеялась его спасти.
– Сделаю, – пообещал Дэн, и лицо его вдруг посветлело, точно луч солнца прорвался сквозь тучу и принес тепло надежды, пусть даже мимолетное и редкое.
Миссис Джо тотчас отвернулась к полке и принялась рассказывать о книгах: знала, что не следует на Дэна слишком давить. Он, похоже, вздохнул с облегчением, ибо всегда с трудом раскрывал душу и даже гордился тем, что умеет прятать свои тайны, как индеец прячет страх и боль.
– А вот и старина Синтрам![39] Хорошо его помню: мне нравился и он, и его приключения, я еще читал о нем Теду. Да, вот он скачет, а с ним Смерть и Дьявол!
Дэн посмотрел на изображение юноши на коне и с собакой – они смело поднимались по узкому ущелью в сопровождении тех, кто следует за большинством смертных. Непонятный порыв побудил миссис Джо выпалить:
– Это ведь ты, Дэн, – ты сейчас таков! Грех и опасности подстерегают тебя на жизненном пути, сомнения и страсти терзают сердце; дурной отец оставил тебя без всякой поддержки в этом мире, а неукротимый дух вынуждает странствовать по свету в поисках покоя и самообладания. Даже лошадь и пес есть – верные Окту и Дон; их не смущают твои жуткие спутники. Ты пока без доспехов, но я покажу, где их добыть. Помнишь, как Синтрам любил мать, мечтал ее найти – и все-таки нашел, получил желанную награду после отчаянного сражения? Так и ты вспоминай свою мать; я всегда считала, что лучшие свои черты ты унаследовал от нее. Следуй этой прекрасной истории во всем и постарайся вернуться к матери достойным сыном.
Миссис Джо так увлеклась сходством между книгой и жизнью Дэна, что принялась показывать ему иллюстрации, а когда подняла глаза, обнаружила на его лице изумление и интерес. Как всякий человек подобного склада, Дэн был очень восприимчивым, а жизнь среди индейцев и охотников сделала его суеверным – он верил в вещие сны и небылицы, яркие впечатления твердо вреза́лись ему в память и влияли на воображение куда сильнее слов. История бедного страждущего Синтрама вспомнилась Дэну во всех подробностях – он смотрел, слушал и отождествлял с ней свои затаенные горести. Этот миг навечно отпечатался на его сердце и остался с ним навсегда. Однако он произнес лишь:
– Не очень-то мне верится, что родню можно встретить на небесах. Моя мать едва ли вспомнит несчастное отродье, которое бросила сто лет назад, да и с чего бы?
– С того, что истинные матери не забывают детей, а твоя как раз такой и была – она ведь и сбежала от мужа-тирана в надежде спасти сына от дурного влияния. Останься она в живых, твоя судьба сложилась бы иначе, ее озаряли бы любовь и забота родной души. Помни, ради тебя мать рискнула всем, так пусть ее жертва не пропадет напрасно.
Миссис Джо говорила с большим воодушевлением, ибо знала: то было единственное светлое воспоминание из раннего детства Дэна, и в такой миг оно пришлось как раз кстати; крупная слеза вдруг упала на иллюстрацию, где Синтрам стоял на коленях у ног матери – раненый, но торжествующий над грехом и смертью. Миссис Джо подняла глаза, довольная тем, что проникла в самую душу Дэна. Впрочем, борода спрятала вторую каплю, Дэн захлопнул книгу и, скрывая дрожь в мужественном голосе, сказал:
– Возьму, ежели никому не надо. Прочту еще раз – может, и на пользу пойдет. Я бы с матерью где угодно встретился, только боюсь, не бывать этому.
– Бери. Ее подарила мне мама. Когда возьмешься за чтение, постарайся поверить: обе твои матери никогда тебя не забудут.
Миссис Джо отдала книгу и ласково коснулась Дэна.
– Спасибо, спокойной ночи, – бросил он, запихнул книгу в карман и пошел к реке в надежде изгнать приступ непривычной нежности и откровенности.
На следующий день наши путешественники отбыли. Провожали их радостно, в воздухе мелькали белые платочки – и вот друзья уехали на старом омнибусе, на прощание размахивая шляпами и посылая воздушные поцелуи всем, особенно матушке Баэр. Та же, когда шелест колес затих вдалеке, утерла слезы и изрекла пророческим тоном:
– Чувствую, с кем-то из них случится дурное, и они не вернутся ко мне – или вернутся другими людьми. Боже, не покидай моих мальчиков!
И Он не покинул.
Глава седьмая. Лев и агнец
Когда мальчики уехали, в Пламфилде воцарился покой, а семейство разбрелось кто куда, ибо наступил август и всем хотелось перемены обстановки. Профессор увез миссис Джо в горы. Лоренсы отправились на море, где сыновья Баэров и Мэг со своими навещали их по очереди, ведь кому-то же надо следить за домом.
В день, когда случилась наша история, на дежурстве были миссис Мэг и Дейзи. Роб с Тедом только вернулись из Роки-Нук, а Нэн уехала на неделю к подруге – иного отдыха она себе не позволяла. Деми отправился по делам с Томом, Роб остался за главного, а Силас следил за хозяйством. Морской воздух, похоже, ударил Теду в голову: он раззадорился пуще прежнего и изводил добрую тетушку и бедного Роба своими выходками. Окту выбивалась из сил после диких скачек, Дон в открытую бунтовал, когда ему приказывали прыгать и показывать трюки; студенток же пугали и смешили призрачные завывания и шорохи по ночам, да и в часы занятий их отвлекали потусторонние звуки – барышни с удивлением наблюдали, как неугомонный мальчишка в последний миг избегает гибели и проходит через огонь, воду и медные трубы. В конце концов один случай вмиг образумил Теда и оставил в душах двух мальчиков неизгладимое впечатление, ибо неожиданная опасность и мучительный страх превратили льва в агнца, агнца же – во льва, по крайней мере в том, что касается храбрости.
Первого сентября (мальчики навсегда запомнили этот день) после приятной прогулки и хорошего улова братья отдыхали в сарае: к Дейзи пришли подруги, и мальчики решили не путаться под ногами.
– Говорю тебе, Бобби, пес захворал. Ни играть, ни есть-пить не хочет, да и вообще стал чудной. Если с ним чего случится, Дэн нас прибьет, – заметил Тед, глядя на Дона.
Пес устало вытянулся у будки, а прежде беспокойно бродил по сараю и метался то к двери в комнату Дэна, то к тенистому уголку сада, где лежала шляпа хозяина – Дэн приказал ее сторожить до его возвращения.
– Из-за жары, наверное. Хотя порой мне кажется, что он скучает по Дэну. Это же собака, он и грустить-то начал, только когда ребята уехали. Может, с Дэном что произошло, кто знает. Дон в прошлую ночь скулил и никак не мог успокоиться. Такое случается, я слышал, – задумчиво ответил Роб.