Джози вспомнился очередной слух о мисс Кэмерон – поговаривали, будто она много лет назад потеряла возлюбленного и с тех пор жила творчеством. Возможно, слух был правдив, и жалость вкупе с благодарностью к этой одинокой, восхитительной женщине отразились на девичьем лице. Вдруг ее новая подруга, словно прогоняя воспоминания, произнесла с властностью, которая из ее уст звучала очень естественно:
– Покажи, что разучила. Монолог Джульетты, полагаю? С этого все начинают. Бедняжка, нет ей покоя!
Джози и правда хотела начать с многострадальной возлюбленной Ромео, а потом перейти к Бьянке, Паулине[46] и другим известным идолам барышень, грезящих сценой, но природная проницательность напомнила ей о совете дяди Лори – и она решила ему последовать. Вместо монолога, которого ожидала мисс Кэмерон, Джози разыграла сцену безумия несчастной Офелии, причем весьма недурно – в конце концов, сценической речи ее учил преподаватель колледжа, да и упражнялась она немало. Разумеется, она была младше героини, но белое платье, распущенные волосы и настоящие цветы, которые она рассыпала по воображаемой могиле, добавляли убедительности; она нежно выводила песни, весьма посредственно отвесила поклоны и исчезла за занавеской, отделяющей одну комнату от другой, по дороге бросив взгляд на свою судью – та невольно захлопала. Ободренная желанными звуками, Джози стрелой метнулась обратно на манер героини фарса, который она частенько разыгрывала, начала монолог с забавной озорной истории, а закончила горестным всхлипом и мольбой о прощении.
– Очень хорошо! Попробуй еще. Лучше, чем я ожидала, – возвестил голос оракула.
Джози прочла монолог Порции[47] – отлично справилась и поставила нужное ударение в каждой фразе. Затем, не в силах отказаться от самого большого своего достижения, изобразила-таки сцену с Джульеттой на балконе и закончила сценой с ядом и склепом. Джози сочла, что превзошла саму себя, и ждала аплодисментов. В ответ раздался звонкий хохот – вспыхнув от досады и разочарования, девочка встала перед мисс Кэмерон.
– Мне говорили, у меня отлично получается, – начала Джози с вежливым недоумением. – Жаль, вы другого мнения.
– Дорогая, это кошмар! Да и как иначе? Что дитя твоих лет понимает в любви, страхе и смерти? Ты не созрела еще для этой роли. Оставь трагедию, пока не будешь готова.
– Но вы аплодировали моей Офелии…
– Да, вышло премило. С этим любая способная девочка справится. Но подлинный смысл Шекспира пока от тебя далек, дитя. Комедия удалась лучше всего. К ней у тебя настоящий талант. И смешно, и трогательно. Подлинное искусство. Смотри не растрать его. С Порцией ты показала умение декламировать. Не бросай занятий и сможешь управлять голосом и передавать оттенки смысла. У тебя есть хороший голос и природное изящество – они очень полезны, им трудно научиться.
– Хоть на что-то я способна, уже радует, – вздохнула Джози и робко села на табуретку; девочка упала духом, но не сдалась и надеялась еще сказать свое слово.
– Дорогое дитя, я предупреждала, что мой ответ тебе не понравится, но я хочу помочь и должна говорить откровенно. Я уже не раз объясняла это другим барышням, и многие так меня и не простили, пусть я и оказалась права, они последовали моему совету – стали хорошими женами, счастливыми матерями и обзавелись уютным домом. А некоторые не сдались и немалого добились. Думаю, об одной такой барышне ты скоро услышишь сама: она обладает талантом, безграничным терпением, умом и красотой. Ты еще слишком юна, чтобы определить тебя в одну из этих категорий. Гений встречается редко, и даже в пятнадцать нечасто проявляет задатки.
– Я вовсе не считаю себя гением! – Джози немного успокоилась, слушая мелодичный голос и глядя на выразительное лицо, что внушало ей доверие – таким оно было сильным, искренним и добрым. – Я лишь хочу понять, есть ли у меня талант, стоит ли стараться и дальше, получится ли через много лет хорошо сыграть в прекрасной постановке, способной понравиться зрителям. Я не надеюсь стать второй миссис Сиддонс или мисс Кэмерон, как бы мне этого ни хотелось, и все-таки есть во мне начало, которое можно проявить только одним способом. Когда я играю, я безгранично счастлива. Я погружаюсь в собственный мир, и каждый новый герой мне становится новым другом. Я люблю Шекспира и никогда не устану от его восхитительных персонажей. Разумеется, я не понимаю всего, но это как стоять одной в ночной тиши и любоваться горами, величественными и недостижимыми, и воображать, как в утреннем свете они вдруг откроются мне во всем великолепии. Я пока не вижу красоты, но чувствую ее сердцем и жажду выразить.
Джози говорила самозабвенно, побледнев от волнения, – глаза ее сияли, губы дрожали, а юная душа силилась облечь в слова переполняющие ее чувства. Мисс Кэмерон все поняла и поверила, что речь идет не просто о девичьем увлечении; когда она ответила гостье, в голосе ее звучало расположение, а лицо выражало искренний интерес – хотя она сдержалась и не стала высказывать всех своих мыслей, прекрасно понимая: одно лишь слово побуждает молодых предаваться волшебным мечтам, но грезы могут разрушиться, причиняя сильную боль.
– Если ты и правда так думаешь, вот мой совет – продолжай любить и изучать великого мастера, – произнесла мисс Кэмерон задумчиво, но Джози уловила новую интонацию, и сердце ее восторженно забилось: новая подруга говорила с ней как с равной! – Это само по себе образование, а на постижение всех его тайн не хватит и жизни. Но тебе еще многое предстоит сделать прежде, чем ты сможешь читать его слова на сцене. Обладаешь ли ты терпением, смелостью и силой начать с самых азов и медленно, мучительно закладывать основание для будущей профессии? Слава – жемчужина, за которой ныряют многие, но мало кому удается достать ее на поверхность. А даже если удается, она оказывается несовершенна – тогда искатели ищут новых жемчужин и в погоне за ними теряют куда более ценное.
Последнюю фразу актриса произнесла скорее для себя, чем для слушательницы, но Джози с улыбкой ответила ей, сопроводив свои слова выразительным жестом:
– Я достала браслет, пусть вода и жгла глаза!
– Достала! Помню. Добрый знак. Мы его не забудем.
Ответная улыбка мисс Кэмерон согрела девочку, как луч солнца; актриса протянула к ней белые руки, точно брала невидимый подарок. Потом добавила другим тоном, глядя, как меняется от ее слов выразительное юное лицо:
– А теперь маленькое разочарование: вместо того чтобы взять тебя в ученицы или отправить поступать в какой-нибудь второсортный театр, я посоветую вернуться к учебе и закончить образование. Это – первый шаг, ибо человек должен быть разносторонним, а одного таланта для достойной личности мало. Развивай разум и тело, сердце и душу, стань умной, воспитанной, красивой и здоровой девушкой. А после, лет в восемнадцать-двадцать, поступай в театр и попробуй свои силы. Битву следует начинать во всеоружии, чтобы не пришлось потом горько сожалеть о своей поспешности. Случается, что талантливым получается этого избежать, но это редкость. Карабкаться нужно медленно, осечек и падений не избежать. Ты готова не только трудиться, но и выжидать?
– Готова!
– Посмотрим. Мне приятно будет уйти на покой с мыслью, что оставила после себя хорошо обученную, преданную своему делу и одаренную коллегу: она займет мое место и продолжит начинание, которое мне дороже всего, – очистит доброе имя актрисы. Может, ты и есть та самая коллега, но помни: актриса – это не просто красавица в роскошных костюмах, а подлинное искусство – не просто попытки умненькой барышни повторить великие роли. Нынче много блеска и мишуры, позорных потуг. И почему публика довольствуется оперой-буфф или грошовыми пьесками, когда целый мир истины и красоты, поэзии и величия только и ждет, чтобы его открыли?
Мисс Кэмерон забыла, с кем говорит, и шагала по комнате, пылая от благородного негодования, знакомого всем образованным людям в наш век упадка сцены.
– Мистер Лори так же считает, они с тетей Джо хотят ставить пьесы о настоящих, достойных предметах – простые домашние спектакли, которые трогают душу, пробуждают смех, слезы и веру в лучшее. Дядя сказал, это занятие как раз для меня, а вот трагедию надо оставить. Только ведь куда приятнее ступать по сцене в короне и бархате, чем ходить в обычной одежде и быть собой – хотя это и проще.
– А между тем это и есть высокое искусство, дитя мое, именно оно и необходимо нам, пока не дорастем до понимания мастеров. Развивай свой талант. Это особый дар – вызывать смех и слезы, а трогать людские сердца куда прекраснее, чем леденить кровь и будоражить воображение. Скажи дяде, что он прав, и попроси тетю написать для тебя пьесу. А я приду посмотреть, когда все будет готово.
– Придете? Правда придете? Мы хотим поставить спектакль на Рождество, и мне достанется хорошая роль. Простенькая, но мне по силам, и если вы заглянете посмотреть – о, я буду так счастлива, так горда!
Джози вскочила с табурета – взгляд на часы подсказал ей, что визит затянулся, и, как ни тяжело ей было заканчивать судьбоносную беседу, разум настаивал: пора идти. Взяв шляпку, она подошла к мисс Кэмерон – та внимательно ее разглядывала и словно видела насквозь, отчего девочка прелестно зарделась, подняла глаза и ответила с дрожью признательности в голосе:
– Не знаю, как вас благодарить за этот час и добрые слова! Я последую вашему совету, и мама обрадуется, что я опять взялась за книги. Теперь я приложу к учебе все силы – ведь она поможет мне на пути к цели, но увлекаться мечтами не стану – буду вместо этого работать, выжидать и постараюсь вас порадовать в уплату своего долга.
– А ведь я так и не выплатила свой. Вот, юная моя подруга, носи ее ради меня. Словно специально для русалочки и будет напоминать о твоем первом погружении. Пусть следующим ты добудешь сокровище получше, а на губах не останется соленой воды!