– Так станьте для других тем, чем Джон стал для вас, – хорошим примером. Простите, что расстроила вас, милые. Не забывайте моей маленькой проповеди. Думается, она пойдет вам на пользу, даже если знать об этом будете только вы сами. Иногда добрых наставлений довольно, чтобы помочь человеку, а для того мы, взрослые, и нужны – иначе грош цена нашему жизненному опыту. А теперь ступайте к ровесникам. Надеюсь, мне никогда не придется закрывать перед вами ворота Пламфилда, как перед вашими так называемыми джентльменами. Я буду изо всех сил уберегать своих мальчиков и девочек от беды; у нас тут место здоровое во всех смыслах этого слова, здесь процветают старые устои.
Ужаснувшись от этой угрозы, Долли с необычайной почтительностью помог миссис Джо слезть с изгороди, а Пышка взял у нее пустые кувшины, торжественно поклялся избегать любых перебродивших напитков, кроме разве что корневого пива, и бороться со слабой плотью. Конечно, наедине они посмеялись над «лекцией мамочки Баэр» – это естественно для «мужчин их круга», но в душе они благодарили ее за пробуждение совести и в будущем нередко с признательностью вспоминали полчаса на теннисном корте.
Глава семнадцатая. Барышни Пламфилда
Хотя история наша посвящена мальчикам миссис Джо, нельзя обойти стороной и девочек, ибо они занимали важное место в маленькой республике Пламфилда, где прилагались все усилия, чтобы они достойно сыграли свою роль в более крупной республике, где возможности интереснее, а обязанности – серьезнее. Многие барышни важнейшей целью обучения считали именно поиск своего места в обществе: образование не ограничивается учебниками, а выдающиеся личности зачастую и вовсе не заканчивают колледжей – учителем им служит опыт, а учебником – жизнь. Других заботило только умственное развитие – эти барышни нередко слишком усердствовали в учебе, ибо разделяли царящее в Новой Англии заблуждение, будто учиться надо любой ценой; при этом они забывали о ценности здоровья и жизненной мудрости. Третья категория целеустремленных барышень сама не знала, чего хотела, но жадно тянулась к любым сведениям о мире и возможностям заработать – этими девушками двигала нужда, они стремились показать едва пробудившиеся дарования или метались, как все молодые и сильные натуры, мечтая вырваться из тоскливой серости надоевшей им жизни.
В Пламфилде помогали всем: быстро растущий колледж не обзавелся еще сводом строгих правил, как у мидийцев и персов, и твердо верил в право всех полов, рас, религий и общественных классов на образование, поэтому место находилось для всех желающих – бедно одетых сельских юношей, жадных до знаний барышень с запада, бывших рабов и рабынь с юга и детей из благородных семейств, для которых по причине бедности были закрыты двери других учебных заведений. В иных колледжах по-прежнему процветали предрассудки, издевки, пренебрежение, неверие в силы целеустремленных студентов, здесь же преподавали люди жизнерадостные, исполненные надежд: они успели повидать, как из маленьких начинаний вырастают большие перемены, а после жизненных бурь они расцветают лишь прекраснее прежнего, принося честь всей стране. И вот педагоги усердно трудились, выжидали нужного часа и верили в успех своей затеи – из года в год число этих благородных людей росло, планы их претворялись в жизнь, а понимание того, как полезен их труд для общества, и было им лучшей наградой.
Среди различных обычаев, которые всегда появляются в подобных местах, один казался барышням Пламфилда (так они предпочитали себя называть) особенно полезным и интересным. Возник он из старой привычки трех сестер Марч по часу в день заниматься рукоделием – сохранилась она даже тогда, когда маленькие шкатулочки для этого занятия превратились в большие корзины, полные белья для штопки. У всех трех было полно дел, однако они старались каждую субботу собираться в одной из трех комнаток для шитья, ибо даже в таком великолепном доме, как Парнас, не чурались подобных уголков, где миссис Эми обучала служанок шитью и штопке – пусть видят, что состоятельная дама не стесняется чинить чулки и пришивать пуговицы. В эти часы рукоделия сестры читали, шили, беседовали друг с другом и дочерьми в уютном уединении, столь приятном всем домохозяйкам: можно обсудить кулинарию, химию, скатерти, теологию, домашние обязанности и поэзию.
Миссис Мэг первой предложила пригласить в этот узкий кружок еще участниц: раздавая советы по домоводству барышням, она заметила, что эта часть их образования совсем захирела и не отличается систематичностью, а ученицам не хватает навыков. Латынь, греческий, высшая математика и прочие серьезные науки процветали, а вот шкатулки для рукоделия покрывались пылью, протертые локти не зашивались, синие чулки нередко нуждались в починке. Миссис Мэг, опасаясь известных насмешек в сторону образованных девушек – якобы они неумехи в домашних делах, – осторожно пригласила двух-трех больших нерях к себе и целый час преподавала им нужный урок (очень мягко, по-доброму) – барышни поняли намек и даже попросили разрешения прийти снова. Вскоре и остальные начали просить, чтобы им позволили выполнять скучную ежедневную обязанность в обществе подруг, и вот шитье с сестрами стало до того востребованным занятием, что в старый музей принесли швейные машинки, столы, кресло-качалку, оборудовали там уютный камин, чтобы иглы мелькали в воздухе в любую погоду.
Здесь миссис Мэг была королевой: держа большие ножницы, точно скипетр, она делала выкройки, помогала шить платья и давала указания Дейзи, своей главной помощнице, – подсказывала, как отделывать шляпки и украшать наряды кружевами и шелком, ибо эти маленькие детали способны придать изящества любому платью и помогают небогатым барышням сэкономить время и деньги. Миссис Эми, обладательница тонкого вкуса, решала сложный вопрос – подбирала цвета тканей к цвету лица, ибо все женщины, даже самые образованные, мечтают хорошо выглядеть, а удачное сочетание способно из невзрачного личика сделать миловидное, в то время как миловидное может стать уродливым при отсутствии должного вкуса и навыка. Миссис Эми также подбирала книги для чтения, а благодаря ее любви к искусству, девушкам доставались бессмертные отрывки из Рёскина, Хамертона и миссис Джеймсон[61]. Бесс вносила свой вклад, читая их вслух, а Джози, в свою очередь, читала романы, стихи и пьесы, посоветованные дядюшками. Миссис Джо давала небольшие лекции о здоровье, религии, политике и других увлекательных темах, время от времени вставляя цитаты из «Обязанностей женщин» мисс Кобб, «Образования американок» мисс Брэкетт, «Пола и образования» миссис Даффи, «Реформ в одежде» миссис Вулсон и прочих замечательных книг, написанных умными женщинами для своих сестер, раз уж они пробудились и спрашивают: «Что же дальше?»
Приятно было поглядеть, как во тьме невежества тают под светом знаний предрассудки, как на месте равнодушия появляется интерес, как погружаются в размышления умы, а острословие добавляет оживления в споры – а без них, разумеется, не обходилось. После домоводства ножки, одетые в тщательно заштопанные чулки, уводили из комнаты поумневшие головы, а под красивыми платьями бились во имя высоких помыслов юные сердца, ну а руки, побросавшие наперстки ради перьев, словарей и глобусов, теперь были лучше подготовлены к любым занятиям – они могли и качать колыбель, и менять мир.
Однажды возник жаркий спор о роли карьеры для женщин. Миссис Джо кое-что прочла на эту тему и попросила каждую барышню рассказать, чем она хочет заниматься после колледжа. Раздались обычные ответы: «Буду преподавать, помогать матери, изучать медицину, искусство» – и так далее, и так далее. Однако почти все они завершались фразой:
– Пока не выйду замуж.
– А если не выйдете, что тогда? – спросила миссис Джо: она вновь почувствовала себя девочкой, слушая студенток и рассматривая их задумчивые, веселые и оживленные лица.
– Наверное, стану старой девой. Ужасно, конечно, но что тут попишешь? В мире много невостребованных женщин! – ответила хорошенькая девица, которой такая участь явно не грозила, разве только добровольно.
– Повод задуматься и найти себе полезное занятие. Между прочим, я выяснила, что невостребованные женщины в основном все вдовы, так что на себя не примеряйте.
– Хорошенькое утешение! К слову, над старыми девами уже не смеются, как раньше: многие стали известными и доказали, что женщина – самостоятельный человек и способна жить одна.
– И все равно приятного мало. Не можем ведь мы все стать как мисс Найтингейл, мисс Фелпс и прочие знаменитости.
– Так что ж нам делать, сидеть в углу и глядеть на других? – недовольно спросила одна простушка.
– Учитесь жизнелюбию, довольствуйтесь малым. И потом, в мире много забот – никому не придется «сидеть в углу и глядеть на других», разве только по своей воле, – с улыбкой сказала миссис Мэг, опуская на голову девушки новенькую шляпку, над которой закончила работу.
– Спасибо большое! Да, миссис Брук, теперь понимаю: вроде мелочь, а я стала аккуратнее, счастливее – и благодарнее, конечно, – ответила та, повеселев: миссис Мэг с удовольствием подарила ей плод любви и труда, а вместе с ним и жизненный урок, ну а девушка с тем же удовольствием приняла подношение.
– Знаю я одну замечательную женщину, она много лет берет на себя разные заботы – и не перестанет, покуда ее трудолюбивые руки не сложат в гробу. Все время чем-то занята: подбирает бездомных ребятишек и находит для них хорошие дома, спасает заблудших девиц, заботится о бедных женщинах, попавших в беду; шьет, вяжет, мечется из места в место, упрашивает, денно и нощно трудится во имя обездоленных, а в награду получает признательность бедных да благодарность и почет богатых, которые жертвуют деньги во имя святой Матильды. Вот достойная жизнь – думаю, эта тихая маленькая женщина на небесах займет лучшее место, чем те, о ком наслышан весь мир.
– Так-то оно так, миссис Баэр, но молодым это скучно. Хочется немного повеселиться, а потом уже впрягаться в ярмо, – призналась девушка с запада с живым лицом.