Ты остаешься работать в продуктовом магазине. Стать работницей «сексуальной индустрии» в районе больших северных лесов — это чересчур даже для тебя. Похоже на фильм ужасов для подростков: именно в таких местах обычно появляется какой-нибудь маньяк или извращенец. В магазине тебе нравится — ты покупаешь себе удобные туфли (белые, ортопедические), так что спина уже не болит так, как раньше.
Двадцать лет спустя ты все еще работаешь в магазине. Ты замужем за Огги (он сделал тебе предложение в отделе промтоваров в день суперскидок!), вы живете вдвоем в небольшом бревенчатом доме у северной окраины городка, вместе готовите ужины со стейками и, сидя в широких креслах на крыльце, выходящем на озеро, смотрите, как накатывает непогода. Вы обожаете наблюдать, как по воде приближается шторм, как темнеет небо вдали, а потом начинает дуть ветер. Издалека дождь похож на колышущееся поле кукурузы, на падающие и ломающиеся стебли чертополоха и пшеницы.
Вы почти не ездите в город. Кажется, что он слишком шумный и слишком далекий. Ты просто открываешь магазин, здороваешься с покупателями (всех их ты знаешь по имени), закрываешь магазин, идешь домой, ставишь Билли Холидей или Этту Джеймс, пропускаешь по бокалу мохито или мартини и готовишь ужин вместе с мужем. Так проходят твои дни. Озеро для тебя — источник радости, огромное, постоянно меняющееся полотно голубого и розового цвета, на котором иногда появляются белые крылья парусных яхт.
Ты пишешь серию озерных пейзажей — абстрактных акварелей. Точно так же выглядит озеро, если смотреть на него прищурившись (или выпив пару «Маргарит»). Картины представляют собой мазки цвета и пустые участки — изломанные геометрические линии и хаотичность, свойственная природе. В городском художественном магазине они продаются не особенно бойко, но потом однажды какой-то мужчина в плаще фирмы «Орвис» заходит туда, чтобы спросить дорогу. Он покупает несколько твоих работ и просит дать ему твой номер телефона. Когда ему наконец удается с тобой связаться, он спрашивает, можно ли выставить твои картины в какой-то нью-йоркской галерее «неформального искусства», о которой ты никогда не слышала. Еще он хочет, чтобы ты поехала в Нью-Йорк на открытие галереи и познакомилась с ее владельцами. Огги говорит, что этот человек — вылитый мошенник и вообще чудило. «Он, может быть, возьмет твои картины и просто украдет их, — ворчит он. — Или долбанет тебя по голове молотком и изнасилует в этом Нью-Йорке прямо на улице, а все будут проходить мимо, и никто не поможет. Так что решать тебе, детка».
Если ты соглашаешься на выставку, перейди к главе 84.
Если ты отказываешься от выставки, перейди к главе 85.
45
Ты соглашаешься на телефонную «сексуальную работенку», и зовут тебя теперь Сторми — Буря. Ты позиционируешь себя как дикую штучку, необузданную, страстную, сексуальную, бунтующую девушку-подростка. Звонят мужчины, которые желают, чтобы с ними поиграли. Им хочется, чтобы ты была сексуально озабоченной девушкой из группы поддержки, заблудившейся порнозвездой, шаловливой домохозяйкой, веселой вдовой, бисексуальной нимфоманкой, проституткой на космической станции, храмовой жрицей и так далее и тому подобное… За то, что ты выслушиваешь их скучные фантазии, тебе платят хорошие деньги. Забудьте о мистере Правильном, забудьте о том, кем вы были всю жизнь, теперь вы — мистер Прямо Сейчас, который платит три доллара девяносто пять центов в час (кроме мистера Бедная Обезьянка, старого паралитика и вашего постоянного клиента, который однажды ночью попал в жуткую аварию на машине, чудом выжил, оказался в инвалидном кресле, и теперь девочки работают для него бесплатно).
Помимо имени и клиентуры телефонная служба дает тебе скопированный на ксероксе листок с предлагаемыми темами для разговора.
Если у вас больше нет идей, попробуйте эти.
* Заняться сексом в неположенном месте (в туалете на заправочной станции, понтонной лодке, фотобудке в магазине и так далее).
* Заняться сексом с его друзьями. («Ах, ты ходишь охотиться на белок с Эдом? В таком случае, может, Эд не откажется посмотреть и на мою киску?»)
* Позволить ему доминировать. («Ты мой папочка? Папочка плохой!»)
* Доминировать самой. («Я буду решать, когда тебе кончать, ты ничтожество!»)
* Стать девственницей. («О, о, о! Он слишком большой! Ты настоящий жеребец!»)
* Заняться сексом с человеком, занимающим определенное положение (священником, монахиней, учительницей начальных классов и так далее).
* Фантазии на тему анального секса. (Тебе нужно покакать, а его большущий член уже «там» и т. п.)
* Фантазии на тему орального секса. («Он у меня во рту не поместится. О, ты такой большой!» и т. п.)
* Притвориться лесбиянкой (если ты на самом деле лесбиянка, тогда вообще никаких проблем).
* Притвориться знаменитостью (Деми Мур, например, или Брэдом Питом, но нельзя обижать клиента, если ему нравится знаменитость, привлекательность которой тебе не понятна, вроде одной из «Золотых девочек» или Мерседес Руэль).
* Не забудьте попрощаться, поблагодарить и сказать: «Будем рады услышать вас снова».
** На обратной стороне листка указан телефон кризисного центра по изнасилованиям.
С полуночи до трех утра ты принимаешь звонки. Этот листок лежит поблизости. Обычно, страстно постанывая и жарко дыша в трубку, ты занимаешься другими вещами: подстригаешь ногти на ногах, размораживаешь холодильник, ешь чесночный хлеб или смотришь программы вроде «Часа суда». Платят хорошо, клиенты довольны, но длится такая жизнь недолго. Однажды во время обычного сеанса (звонил парень, которому нравилось, чтобы его связывали и насильно кормили) ты слышишь звук глухого удара, чего-то разбивающегося, взрыв, а потом ничего. На линии тишина.
Оказалось, что клиент, разговаривая с тобой, вел семейный фургон и у него случился сердечный приступ, когда он огибал утесы на северном берегу. Семья отследила его последний звонок малышке Лили — семья в шоке, жена в ярости, дети рыдают, в новостях появляется об этом сюжет, созывается городское собрание, и Лили в одночасье сворачивает свою деятельность.
Ты снова у разбитого корыта.
Звонят твои родители. Они, к счастью, ничего не знают о скандале с сексом по телефону. Вести с севера редко пересекают границу штата. Они сообщают, что в городе для тебя есть две вакансии: одна — барменши на катке недалеко от дома, другая — в компании по организации особых торжеств, которая занимается устройством дней рождения для малышей. «Выбирайся из этой своей дыры, — ворчит отец. — А то еще станешь серийной убийцей, или женой серийного убийцы, или, того хуже, начнешь заниматься с серийным убийцей сексом по телефону».
Если ты едешь работать на каток, перейди к главе 46.
Если ты едешь работать организатором детских праздников, перейди к главе 47.
46
Ты устраиваешься работать на каток. В твои обязанности входит записывать имена подростков, пытавшихся купить пиво по фальшивым документам, наливать выпивку папашам и охлажденные алкогольные коктейли мамашам. Даже летом ты целый день не снимаешь свитер. На катке температура всегда около десяти градусов по Цельсию. Идет ли дождь, светит ли солнце, или валит снег — все те же плюс десять градусов. Флюоресцентные огни мигают, голубой лед искрится, твоя кожа от долгого нахождения в помещении становится бледной. Катающиеся день за днем дробят лед, ночь за ночью «Замбони» его расчищает, делает блестящим и влажным, без единой вмятинки. Лед блестит в красном свете лампочки, указывающей на выход. Эта надпись впечатывается в твое сознание. Выход. Выход.
Время идет. Ты переезжаешь от своих родителей в маленькую квартирку, находящуюся в квартале от катка. Удобно добираться. Ты работаешь целую смену и берешь сверхурочные на выходных. На катке часто проводятся матчи, показательные выступления, соревнования и чемпионаты. Ты знакомишься с семьями, которые туда приходят. Они беседуют с тобой в перерывах между играми. У них есть свои недостатки, и поэтому они не смотрят на тебя, барменшу, свысока. Кто-то из них богат, кто-то беден, но проблемы есть у всех.
Есть семья, в которой у ребенка церебральный паралич, он сидит, прикованный к инвалидному креслу, и смотрит, как его брат выписывает пируэты на льду. В другой семье две немые девочки-близняшки, которые наматывают по катку безмолвные круги. Почти все семьи неполные. Почти во всех кто-то умер — отцы, матери, сыновья или дочери. В каждой семье есть ущербность, это — единственное, что их роднит. Отец, который слишком много пьет, мальчик, который хамит своей матери, подросток с синяком под глазом. Даже в идеальных семьях бывают оборванные нити, моменты, когда родители и дети не могут оставаться вместе.
Годы идут. Тебе тридцать. Куда ушло время? Постоянная диета из острых начо и легкого пива добавила твоим щекам обвислости, а талии — лишние килограммы, лицо, редко обращенное к солнцу, приобрело зловещий, мертвенно бледный оттенок. Для многих ты стала кем-то вроде еще одного члена семьи. Тебя приглашают на дни рождения, вечеринки и барбекю во многие дома по соседству. Это, может быть, и не самое гламурное место в мире, но ты чувствуешь, что в тебе нуждаются, чувствуешь себя полезной. Вдобавок у тебя начинают завязываться отношения с симпатичным смуглым водителем «Замбони» Ником.
Потом, однажды вечером, когда ты наблюдаешь за тем, как двенадцатилетние юниоры молотят друг друга во время хоккейной тренировки, звонит телефон. Голос на другом конце линии сообщает тебе, что твои родители попали в автомобильную аварию. Ты бросаешься в больницу Святого Марка, где узнаешь, что твой отец уже умер, а мама потеряла глаз и левую руку и сейчас находится между жизнью и смертью. Ты не религиозна, но ты молишься. Молишься у ее постели, в коридоре, в больничной часовне, отделанной деревянными панелями. Ты пытаешься заключить с Богом договор: если твоя мама поправится, ты переедешь к ней, бросишь работу на катк