Олег посмурнел, строить жизнь с нуля ему не казалось таким уж привлекательным вариантом, потому что придется забыть о профессиональных достижениях: они нас демаскировали бы очень сильно. И о некоторых моих способах заработка тоже пришлось бы забыть, потому что аналогов ряда зелий в современной алхимии просто не было.
— Это на самый крайний случай, — успокоил я дядю. — В интересах Шелагиных нас прикрыть.
— Это если они успеют. Я так понял, заговорщики могут отправить их в расход при необходимости.
— Есть такое. — Переживать можно было долго и бессмысленно, поэтому я предложил: — А не опробовать ли нам новый рецепт?
— Опробовать, — легко переключился на новую тему Олег. — Какой?
— Из слизня.
Отрезав шмат от куска ноги, я отправился на кухню, где сначала отварил, а потом обжарил со специями мелко нарубленное мясо. Результат пробовали мы с гарнирами разных типов, и оба признали, что лучше всего подходит обычное картофельное пюре. Когда Олег уже наслаждался очередной чашечкой кофе, позвонил Шелагин и сообщил, что стоит перед нашим домом.
Отправился открывать Олег, я старался не светиться, на случай наблюдателей с той стороны, а еще прикрыл дядю дополнительными защитными заклинаниями, хотя артефакты он не забыл надеть. Предосторожности не понадобились: на Олега никто не попытался напасть, и он благополучно провел на нашу территорию Шелагина. Одного: только старшего княжича.
— Мы договаривались, что вы придете с князем, Александр Павлович, — напомнил я. — Его я не вижу.
— Вы новости совсем не читаете? — ответил он вопросом. — Отцу не до визитов. Ночью умерла княгиня. По официальной версии — у нее остановилось во сне сердце. По неофициальной — она покончила жизнь самоубийством. Оставила записку, в которой взяла на себя вину за покушение на тебя.
Я скептически хмыкнул. Княгиня была не из тех, кого мучают угрызения совести. Моя смерть ее привела бы только в хорошее настроение, но никак не вынудила бы свести счеты с жизнью, а значит, ей помогли. И я даже знаю кто.
— Я вас предупреждал, что Живетьев планирует ее убить, — напомнил я. — Могли бы присмотреть. Женщину, убившую мою мать, мне не жалко, но она много знала. Хотя бы о том, кто отец ее сына.
— Признаться, Илья, я сильно сомневаюсь, что рассказанное тобой вчера, — правда.
— Александр Павлович, то, что я вам говорил раньше, свое подтверждение получило?
— Да, но… Коля… Он рос на моих глазах, и я не могу поверить, что он способен на то, что ты говорил.
— Потому что вы не слышали его разговор ни с Ариной Ивановной, ни с родным отцом. Я сейчас про Живетьева, про родство с которым Николай знает. И эта компания ждет его совершеннолетия, чтобы убрать вас всех. Не верите — не надо. Мы с Олегом уже подумываем над тем, куда уехать. Я даже воскресать не буду. Так и останусь для всех покойником.
— Зачем же так, — поморщился Шелагин. — Дело в том, что Коля ни разу не давал повода заподозрить себя в чем-то недостойном.
— Он очень хорошо притворяется. Вам нужны твердые доказательства? У меня есть подходящая алхимия, можно будет допросить всех под запись: и Трефилова, и Живетьева, и Колю. И тогда вы будете точно знать, что они думают и о вас, и о вашем отце.
— Было бы идеально, — он криво улыбнулся. — Признаться, последний месяц для меня все с ног на голову поставил. Нет, я рад, что у меня есть сын. Но выходит, что я виноват и перед тобой, и перед Соней… И главное — этого уже не исправить. Вообще ничего не исправить.
— Можно не дать себя убить и отомстить, — предложил Олег. — Знаете, Александр Павлович, на меня эта информация обрушивалась постепенно, а до некоторых фактов я вообще докопался сам, и тем не менее для меня все это тоже было шоком. Из моей жизни просто так, в своих шкурных интересах, вычеркнули очень многое, а из Ильи — вообще донора сделали для бесталанного Владика. Тьфу. Ладно. Кофе будете?
— Я сегодня даже не завтракал, — признался Шелагин. — Да и к вам вырваться смог ненадолго.
— Покормим, — уверенно сказал Олег. — Но по-простому, на кухне.
Если бы не он, я бы и не подумал делиться едой с княжичем. Но поскольку Шелагин пока наш союзник, придется его не только накормить, но и артефакты выделить, чтобы не пришибли раньше времени, потому что Живетьевым достаточно одного Шелагина для следования собственным планам.
— Покормим, — согласился я. — И кино покажем. И вообще, согласовать действия нужно. Честно говоря, я рассчитывал на князя, но придется действовать без него. И вообще непонятно, на кого можно опираться, если Трефилов прислуживает Живетьевым.
— Это пока еще не доказано, — Шелагин вздохнул. — Но весьма вероятно. Греков тоже так думает.
— Я уже никому не верю, — сказал Олег. — Давайте мы и Грекова проверим зельем Ильи, а? Тогда точно будем знать, на нашей он стороне или хорошо притворяется.
— Вечером приведу, — согласился Шелагин.
Видео он посмотрел. И если первую часть он уже видел в Дальграде, то вторая его привела в еще более пасмурное настроение.
— Да, — спохватился я, когда он уже собрался уходить. — Что про видео, которое приезжали смотреть, будете говорить?
— Скажу, что пафосный подростковый бред. Что никто не любит и все хотят убить. Просмотрел и стер. Нам же нужно заговорщиков успокоить? Вот мы и приедем вечером с Грековым на обыск, чтобы ничего ненужного не осталось. А то еще выложит ненароком любящий дядюшка что-нибудь в сеть — проблем не оберешься. Пойдет такой вариант?
— Прекрасный вариант, Александр Павлович, — согласился Олег. — При необходимости я его кому угодно подтвержу.
Глава 15
После ухода Шелагина я все же решил продолжить заняться мясом: у нас как раз вяленая клювоголовая змея почти закончилась, поэтому я снял шкуру с пары тушек и напластал в огромный таз, в котором перемешал со специями и оставил настаиваться. А вот что касается ноги слизня, у меня был интересный не опробованный рецепт, на копчение, в нем обработка специями требовалась совсем недолгая — можно поставить коптильню на отложенный старт, мясо как раз дойдет до нужного состояния, когда программа заработает.
До приезда Шелагина с Грековым — если они вообще сегодня появятся — времени было много, поэтому я поставил на обработку кожу клювоголовой змеи и слизня, а сам отправился заниматься алхимией: теперь у меня были все ингредиенты для приготовления любого зелья из списка третьего уровня. И если подводное дыхание меня интересовало мало (хотя его тоже стоило бы сделать на всякий случай), то ряд зелий мне были не просто нужны, а очень: чистая память, блокиратор магии, парализующий порошок, личина — все это я мог сделать. Еще из потенциально полезных было зелье горения, сжигающее все, на что попала хотя бы капля, и зелье концентрации, позволяющее запоминать гигантские объемы информации.
Что-то из необходимых зелий мне досталось с военным сейфом, но я предпочитал использовать сделанные лично мной — для них я мог дать гарантию, что не нарушен ни один из процессов. А в зелья, которые достались мне от Древних… Никто не мог опровергнуть предположение, что в то время были свои Шмаковы, которые получали контракты не за качество, а за взятки. Время идет, но люди мало меняются, к сожалению.
Зелье Чистой Памяти готовилось долго, под него я сделал только заготовку и перешел к другим, не столь затратным по времени.
«Поэтому я и говорю, что ты не умеешь отдыхать», — вздохнул Песец.
«Не время для отдыха.»
«С таким подходом его у тебя никогда не будет: постоянно будешь находить что-то недоделанное. После зелий у тебя что в планах?»
«Немного кожевничества — я Прохоровой сумку обещал. И артефакторика.»
«Вот поэтому я и настаивал на изучении гитары, — опять вздохнул Песец. — И сейчас настаиваю. Потому что мозги у тебя в постоянном напряжении, а нужно что-то успокаивающее.»
«Медитация?» — предложил я компромисс.
«Прекрасная идея, если медитация идет под сидр и музыку.»
«Ты же понимаешь, что сейчас не время расслабляться?»
«Что значит не время? — удивился Песец. — У мага всегда должно находиться время для расслабления. Чтобы оглядеться по сторонам, подумать, не упустил ли он чего важного, да и вообще… Магия требует к себе уважительного отношения, а сидр можно уже пробовать.»
«Ты же понимаешь, что я не твой создатель и сидр мне может не понравиться?»
«Как это может не понравиться? — возмутился Песец. — Если не понравится — значит, где-то была совершена фатальная ошибка. И о чем это говорит?»
Вопрос был риторическим, но Песец ждал от меня ответа, поэтому пришлось спросить:
«О чем?»
«О том, что надо остановиться и подумать.»
«Хорошо, возьму сегодня третий уровень магии Огня, чтобы стихийную магию закрыть, а потом остановлюсь и подумаю.»
«В правильную сторону? — с надеждой уточнил Песец. — Учти, маг в первую очередь должен думать, а не делать. Иначе толку от него не будет. То есть будет, но получится простой маг-исполнитель, не способный на творчество.»
«Слушай, у меня ситуация сейчас — враги в спину дышат. Начну расслабляться — что-нибудь в спину воткнут.»
«А раньше ты расслаблялся? — вкрадчиво поинтересовался Песец. — Мне кажется, твоя жизнь всегда была подчинена строгому распорядку. Другие в твоем возрасте с друзьями проводят много времени и от девушек не шарахаются.»
«Я не шарахался, у меня блок был.»
«Но сейчас-то нет, а ты просишь разрешения встречаться с девушкой у ее отца. Это нормально?»
«Я слово давал, что не буду впутывать Дашку.»
«Сдается мне, не так уж она тебе нужна. Была бы нужна — не дал бы такого слова или нашел бы, как его обойти. И уж тем более сейчас, когда ее отец разорвал договор с вами сам.»
Я разозлился и перестал отвечать на подначки Песца. Не думаю, что от того, что я примусь производить в промышленных объемах сидр и глушить его, опасность, которая нависла бы над Дашкой, будь я рядом, стала бы меньше. А вообще, разгребусь немного с живетьевским дерьмом, использую модули с тортами и игрой на гитаре и пойду в гости, наплевав на мнение Зырянова. В конце концов, ему об этом совершенно необязательно знать.