С Олегом мы решили, что он договорится о встрече с Зиминым, но на время не раньше, чем через часа два, после чего я под невидимостью вышел из гостиницы. Вопрос с транспортом решил очень просто: телепортировал себя в открытый кузов грузовика, едущего в нужном направлении, а когда он доехал до поворота к живетьевскому особняку, телепортировался на обочину. Проделал я все это буквально на грани возможности заклинания, но почти не рисковал, хотя Песец на меня знатно разворчался, пока я бегом преодолевал дорогу до резиденции целительского рода, добавив навыки из ДРД, позволявшие передвигаться беззвучно и не оставляя после себя запаха. Ни одна собака меня не услышала бы и не унюхала бы.
Настроившись на Живетьеву, я обнаружил, что у нее происходит что-то интересное.
— Идиот, ты не понимаешь, что тебе нужно вести себя тише воды ниже травы? — шипела она на неизвестного собеседника.
— С чего бы я, будущий князь, должен вести себя как трусливая крыса? — ответил ей незнакомый юношеский голос. — У меня есть и положение, и деньги рода, и личная сила. Не собираюсь ни перед кем прогибаться.
— Ты — мелкое ничтожество. Одно мое слово — и ты окажешься на улице вместе со своей блудливой мамашей.
— Но-но, бабуля, — нагло ответил тот. — Ты не поступишь так со своим правнуком.
— Я? Дурачок. Родство — ничто, род — все. Ты ставишь наши планы под удар.
— Какое мне дело до ваших планов?
— От них напрямую зависит, станешь ли ты князем, — вкрадчиво пояснила Живетьева. — Понимаешь, Коленька, Шелагин-то ты только по фамилии, не по крови. И чтобы реликвия тебя приняла, нужно много что сделать. А ты подставляешь князя. Что будет, если в результате твоих действий он умрет раньше времени?
— И что? — пренебрежительно бросил тот. — Страдать не буду.
— Тебе придется принимать реликвию при свидетелях. Ты понимаешь, чем это грозит?
— Необходимостью использовать хорошего иллюзиониста, которого потом придется убрать. Это куда лучше постоянных ограничений, которые ты мне навязываешь. Мне не сто лет, чтобы я постился.
— Коленька, если ты продолжишь в том же духе, мне придется сказать Шелагину, что у меня появились подозрения в твоем отношении. Он безболезненно с тобой расстанется, благо у него есть запасной наследник.
— Сашка? Какой из него наследник? Сухая ветка родового дерева.
— Сашкин сын. Его пока не признали, но вот он-то Шелагин по крови, — раздраженно бросила Живетьева. — С очень удачной наследственностью. Возможно, мне будет проще связать его браком с нашим родом, чем пытаться воспитать что-то приличное из тебя. Ты в последнее время стал совсем неуправляемым.
— Ха. Попробуй. Но что-то мне подсказывает, что до признания он не доживет. Мать в курсе?
— В курсе и бесится.
— Нужно не беситься, а разобраться, — жестко сказал Николай. — Ты же понимаешь, что от варианта признания зависит, стану ли я в принципе наследником князя. Это спускать нельзя. Все неприятности должны быть устранены по мере появления. Почему его вообще до сих пор не убрали?
— Потому что у меня на него планы, Коленька. У него и силы побольше, чем у тебя, и мозгов. Такое не выбраковывают.
— Посмотрим, у кого больше мозгов.
— Эй, ты куда? Мы не закончили разговор! — заорала Живетьева и раскашлялась, сорвав голос от непривычной нагрузки.
Но Николай Шелагин ее не слушал. Как раз, когда я наконец подошел к поместью, он выскочил из двери особняка, что-то сосредоточенно вытыкивая на телефоне. Как оказалось, пытался вызвать такси. Он прошел через проходную и остановился у ворот, бормоча себе под нос:
— Двадцать минут ждать. Вот козлы, могли бы и побыстрей приехать. Карга старая, будет она меня пугать. Зажилась, сволочь на свете, привыкла, что под ее дудку все пляшут.
Момент был удачным, и я незаметно поставил на него Метку. Меток был дефицит, но ставить на того, кто планирует тебя убить, надо однозначно. Все же десять Меток в активе — слишком мало. Может, взять все же следующей магию Жизни? Задержка будет на сутки, зато начнет качаться нужное мне направление, а на третьем уровне количество меток вырастет.
Затем я все же просканировал парня на родство — слова словами, а уверенность должна подкрепляться фактами. В случае младшего княжича слова с делом не расходились — мы с ним не были родственниками ни с какой стороны.
Поскольку я продолжал слушать Живетьеву, то узнал все, что она думала о тупом правнуке, который может испохабить дело всей ее жизни. Она пыталась связаться с ним по телефону, но тот сбрасывал вызов, сквозь зубы награждая главу целительского рода такими эпитетами, что будь она тут, лопнула бы от злости.
Момент был прекрасный: поскольку я находился к дому достаточно близко, чтобы отследить все точки жизни, было видно, что рядом с Живетьевой никого нет. Поэтому я примерился, активировал и телепортировал к ней две алхимические гранаты. Громыхнуло так, что вылетели вообще все стекла. А в комнате, куда были отправлены гранаты, стало на половину стены меньше, потому что часть кирпичей вывалилась наружу. И вообще по остаткам стены зазмеилась нехилая такая трещина.
«Они что, даже не усиленные магией? — удивился Песец. — Какое вопиющее пренебрежение собственной безопасностью. Во времена моего создания усиливали все, что только было можно.»
К сожалению, рассуждения Песца не заглушали яростные вопли Живетьевой. Если она пострадала, то точно не смертельно, и сейчас была полна желанием наказать виновного, коим она назначила правнука. Тот при взрыве втянул в себя голову и сейчас стоял, некрасиво раскрыв рот, и таращился на изуродованный особняк, вокруг которого с рычанием носились собаки. Вид у них был настолько кровожадный, что я бы на месте Николая, пока еще Шелагина, рванул к дороге, не дожидаясь такси.
Поначалу он затупил, а потом уже стало поздно: из особняка выскочила Живетьева, которая по кровожадности могла дать сто очков форы любой своей собаке. Одежда ее имела плачевный вид и в паре мест волосы сильно проредились, но это был весь ущерб, который нанес взрыв гранаты. Даже следов крови на лице или одежде я не заметил.
«Отрицательный результат — тоже результат? — ехидно сказал Песец. — А ведь я тебя предупреждал, что целителя так просто не повредить.»
«Зато я теперь в этом уверен.»
— Ах ты засранец! — заорала Живетьева, подбежав к правнуку. — Ты на кого руку поднял, скотина?
Вот теперь Николай сделал попытку слинять, но поздно: бабка в него вцепилась так, что костяшки побелели. Одной рукой вцепилась, а второй отвесила затрещину так, что у парня, выше ее головы на две, эта самая голова мотнулась, как будто прикреплялась всего лишь на ниточке. Хм… Удобно она устроилась: сама повредит — сама вылечит.
— Ты по сравнению со мной, что щенок против волкодава. Думаешь, это сойдет тебе с рук?
— Бабуль, это не я, — растеряв всю уверенность, заблеял Николай. — Вот вообще не я. Это случайно как-то получилось, без моего участия.
— Не знаю, без твоего участия или с ним, но твой отец мне все оплатит: и восстановление, и моральную травму.
На морально травмированную Живетьева не походила. Пришлось с сожалением признать, что у нее не только крепкое тело, но и чрезвычайно крепкая психика. Такую жалким взрывом двух алхимических гранат не прошибешь. Да и парой ящиков тоже. Вариант оказался нежизнеспособным.
— Ты сейчас про кого? — осторожно уточнил Николай.
— Вот ведь, — Живетьева ругнулась, не найдясь сразу с ответом. — А оба. Воспитали на мою голову засранца. Кто же гадит родне, если от этого получает не выгоду, а сплошные неприятности?
— Да меня вообще там не было, — спохватился он. — Я тут стоял, когда там бабахнуло. При чем тут я?
— Я что, по-твоему, идиотка? — взвилась Живетьева и опять треснула правнука по затылку. — Тут он стоял, надо же… А перед этим ты там был. И вот я, дура, не догадалась проверить, не оставил ли ты мне подарочка. Другие любящим бабушкам чего хорошего подбрасывают, а ты сразу бомбу… Нет, так-то инициатива хорошая, но не по отношению ко мне. У тебя своих врагов не хватает? Могу подбросить парочку моих, которые от твоей закладки сразу сыграют в ящик.
Стоило Живетьевой немного успокоиться, как она сразу начала находить в случившемся хорошие стороны.
— Мне своих хватает, — огрызнулся правнук, больше не открещиваясь от организации покушения. — Один внезапно образовавшийся племянник чего стоит. Если мать не справилась, нужно будет самому заняться. На каникулах в Верейск поеду и решу. Или на выходных? На следующих? Здесь запускать нельзя, давить гадину нужно сразу.
Насколько мне помнилось, младший княжич учился в самом престижном лицее империи, в выпускном классе, с проживанием при лицее, фотографии из жилых комнат которого мне как-то попадались. Аскетизмом там и не пахло. Пафосное местечко во всех отношениях. Порядки там были свободные и покидать место учебы по своим делам можно было не только в выходные, но и в будни.
— А знаешь — верю, — торжественно сказала Живетьева. — В первый раз у тебя получилась настолько продуманная месть. Будь на моем месте кто послабей, она удалась бы. В нашу породу пошел, живетьевскую, а то я уже переживать начала, что слишком сильное влияние матери.
— Больше не злишься? — расплылся в улыбке внук.
А у меня появилось стойкое убеждение, что я сейчас присутствую при разговоре двух маньяков, зацикленных на убийствах. Как в случае Живетьевой это сочеталось со стезей целителя — понятия не имею, но факт остается фактом: людей она не просто не любила, она хотела причинять им как можно больше вреда.
— Разве на такого умненького и талантливого мальчика можно долго злиться?
— А с этим что? — махнул он в сторону дырявого здания.
— С императора вытрясу ремонт, — пренебрежительно бросила Живетьева. — Скажу, что было покушение на меня и внука. Пусть ищет. Не найдет — компенсирует ремонт. У нас законодательно прописана защита целителей всеми средствами.
Подъехало такси и остановилось.