Перспектива была так себе. Мне казалось, что, напротив, вероятность того, что меня приговорят, повысится именно с признанием Шелагиных. Но пока все это — всего лишь сотрясение воздуха. Возможно, меня убьют раньше, чем Шелагины сделают официально заявление о моем изменившемся статусе. Пока их останавливает нежелание быть действующими лицами скандала. Но скандал все равно будет, потому что нельзя молчать об отцовстве младшего княжича. А значит, к нему надо готовиться и помнить о защитных артефактах.
Больше Олег к этому вопросу не возвращался, а потом началась посадка на самолет, где такие разговоры вести вообще не стоило. Поэтому дядя устроился поудобней и уснул, а я опять ушел в медитацию, которая сейчас была важна не только как возможность роста, но и как подстраивание организма к увеличившемуся потоку силы. Как любил говаривать Песец: «В любой непонятной ситуации — медитируй. Ситуация понятней станет или нет — неизвестно, а польза от медитации будет в любом случае.»
Долетели мы благополучно и приземлились даже чуть раньше срока, и вскоре уже катили к пункту выдачи. Модули все оказались рабочими, а вот один из ларей пришел с разорванным контуром, то есть использоваться не мог без починки. Хоть назад сдавай. Остановило только то, что с ходу не смог придумать уважительную причину возврата (не говорить же, что нерабочий?), а Песец сказал, что там не такая серьезная поломка, чтобы я не смог справиться уровне на втором артефакторики. Намекающе так сказал: мол, качай — и будет тебе счастье.
Так что битый ларь пошел к такому же с волковских раскопок, а рабочие я зарядил, и один отправил в военный транспорт, как и собирался. Артефакторикой решил сегодня не заниматься: завтра начинаются соревнования и на них нужно приходить отдохнувшим, а погружение в артефакторику меня пока еще выматывало, не давая ожидаемого Песцом вдохновения.
Но купленные в Дальграде контейнеры наконец открыл. Первым делом, разумеется, тот, по поводу которого Песец уверял, что Олег придет в восторг. Олег тоже про это помнил, поэтому вытанцовывал вокруг контейнера все время пока я заряжал лари.
Что могу сказать? Ожидания оказались завышенными. Из контейнера был извлечен музыкальный инструмент, больше всего напоминавший современную гитару, набор модулей, звуковая изоляция для стен, несколько типов записывающего и проигрывающего оборудования, стол, регулирующийся стул, пюпитр, дополнительные модули с композициями и носители с записью нот. Восторга на лице Олега я не увидел и в себе этого чувства не ощутил.
«И?» — вопросил я Песца.
«Что „и“? — удивился он. — Ты не представляешь, какая это была редкость во времена моего создателя. А все, потому что цена зашкаливала. Мой создатель очень даже хорошо зарабатывал, но позволить себя такой инструмент не мог. Хотя очень любил посидеть с гитарой, попивая сидр. Я же о тебе забочусь. У тебя отдыха вообще не бывает.»
Он искренне не понимал, почему мы не радуемся, поэтому добавил:
«Твоему дяде наверняка интересно, как звучала музыка тысячи лет назад. Сплошные плюсы: ты расслабляешься — он вдохновляется.»
— Мы купили жутко дорогую штуку, по мнению Песца, — сообщил я дяде.
— Насколько дорогую? — поинтересовался он.
«Как пара таких домов, неблагодарный ты потомок неизвестно кого! — ощерился Песец. — Вот так, стараешься тебя порадовать, из шкуры вон лезешь — а на выходе ни радости, ни благодарности.»
— Песец говорит, пару таких домов можно было купить за стоимость этого контейнера.
Олег удивленно присвистнул.
— Это за что такая цена?
«Авторский инструмент, изготовленный из дорогущего дерева со специальной обработкой как корпуса, так и струн. Это сделало его практически вечным.»
— За изготовителя, — ответил я, тяжело вздохнул и продолжил для Песца:
«Понимаешь, в твое время и в нынешнее ценность вещей претерпела некоторые изменения. Для меня этот инструмент имеет ценность меньшую, чем сейф какого-нибудь рода.»
«Ну ты и сравнил! — возмутился Песец. — Да сейфов по сравнению с этой штукой — как грязи. Это уникальная вещь вряд ли найдется еще одна такая, понимаешь? При этом звучание у нее такое, что Зырянов в свое время постоянно подумывал начать откладывать деньги, хотя и понимал, что копить будет до самой смерти. Эх ты, невоспитанный, необразованный потомок непонятно кого.»
Песец обиделся, презрительно фыркнул и повернулся ко мне толстым задом, хотя обижаться нужно было мне: я потратил деньги на совершенно бессмысленную хрень. В моем положении от врагов не отобьешься, играя песенки под гитару, даже если гитара раритетная, а песенки — на языке Древних.
«Песец, ты не понимаешь. Мечты Зырянова и мои не обязательно совпадают, — намекнул я. — У него была спокойная жизнь, он мог позволить себе созерцать цветущие яблони, перебирая струны и потягивая сидр.»
Песец повернулся и воинственно поднял хвост.
«Это у него спокойная жизнь? Он был очень занятым человеком, но всегда находил время, чтобы расслабиться, потому что иначе жизнь превращается не в удовольствие, а в бег за никому не нужными призрачными целями. Ты хотя бы попробуй, от чего пытаешься отказаться.»
«Чтобы попробовать, мне нужно изучить модуль, а у меня и без того график плотный.»
«Глянь на него, плотный у него график! Все равно перерыв будет, как используешь оставшиеся стихийные и магии Жизни. Больше ты пока ни к чему не готов. А игра на музыкальном инструменте для мага очень полезна — развивает воображение и мелкую моторику.»
Тем временем Олег с интересом изучал древнюю гитару и даже пару раз провел рукой по струнам. Звук действительно оказался на редкость приятным.
— В этом что-то есть… — неожиданно сказал Олег. — Услышать вживую звуки Древних…
— И ты туда же… — обреченно вздохнул я.
— Положим, была бы у меня возможность выучить такой навык, я бы отказываться не стал. Это, кстати способствует популярности.
«Твой дядя дело говорит.»
«Мне популярности и без того хватает.»
«Кстати, скажи ему, что учить можно по кристаллам — здесь полный комплект.»
Родственника я обрадовал, а сам пошел разбираться со вторым контейнером. Вот в нем действительно оказались залежи полезных приспособлений, я даже пожалел, что не заполучил его раньше. Руки зачесались опробовать хоть что-то, но пока я просто любовно поглаживал вытащенные инструменты и прикидывал, куда и как их приложу.
«Настоял на свою голову на изучении кожевничества, — проворчал Песец. — А ведь тоже руками и ногами отбивался. Вот в этом Зырянов и видел мою задачу: выявить те потребности, которые ты не осознаешь, и развивать их.»
«Например, сидр?»
«Сидр развивать не нужно, — авторитетно подобрался Песец. — Он и без того — вершина эволюции. Его развивать — только портить.»
Похоже, свободное время у того Зырянова проходило достаточно однобоко: с бокалом сидра в руках, который отставлялся только для того, чтобы заменить его на гитару.
«У Зырянова семьи вообще не было?»
Песец задумался и огорченно сказал:
«А я знаю? Эту информацию он посчитал избыточной и не перенес в меня.»
«Скелет в его доме был один.»
«Остальные могли попасть под воздействие чумы раньше и рассыпаться сразу. По характеру извлеченных артефактов я бы предположил, что жил он не один и, соответственно, пил сидр в хорошей компании. Вообще, наш сидр, скорее всего, уже пора сливать с осадка.»
Он посмотрел на меня с надеждой в глазах, но я решил, что сидр без моего участия до завтра обойдется. А то стоит туда заглянуть — и на пару часов Песец меня займет, заставляя тщательно осмотреть каждую емкость. К этому делу он относился с максимальной серьезностью и шуток над сидром не понимал. Но к мелким слабостям фактически части меня я решил относиться снисходительно, но и не позволять им брать верх уже надо мной.
Поэтому я вернулся к военному сейфу и уделил почти час внимания, причем мне постоянно казалось, что вот-вот — и я его вскрою наконец. Но то ли я что-то делал неправильно, то ли нужно потренироваться на чем-то попроще, но зацепиться за нужное не получалось. Песец по этому поводу заявил, что только упорными попытками удастся прокачать этот навык и что я должен понять сам на интуитивном уровне, что и как надо делать.
Пока интуиция у меня напрочь отказывалась работать. Наверное, потому, что я попросту устал за эти выходные, которые дали мне максимальную нагрузку вместо отдыха. Поэтому я решительно отставил сейф и пошел спать.
Перед сном проверил все свои Метки. Огоньков, Живетьева и Николай Шелагин остались в Дальграде. Метка Фурсовой сияла совсем рядом, по меркам карты, разумеется. Так-то девушка была у себя в комнате, а не караулила меня у ограды нашего дома. Метки Александра Шелагина и Грекова были рядом, в Полигоне — там они часто зависали после того, как узнали, как именно пользоваться залами. Тетя Алла все также торчала в Верейске, наверняка надеясь уговорить Живетьева, Метка которого была от нее очень и очень далеко. Метка Федоровой горела на уже привычном месте, которое у меня так и оставалось только в плане на посещение. А Владик… Владик, судя по направлению и расстоянию, был в Горинске. На этом доступные метки заканчивались.
Я прикинул, что ни Воздух, ни Огонь без тренировки не смогу использовать на соревнованиях, потому что не буду уверен в этих техниках. И выбрал для изучения магию Жизни: если уж не могу брать больше меток, то хотя бы с каждой буду получать больше информации.
На удивление Песец отговаривать меня не стал, признал правильность моего выбора, хотя я и не исключал, что ему просто надоело сегодня со мной спорить и что-то доказывать.
Глава 6
Утром я убедился в том, что выбор магии Жизни был правильным. Конечно, ускоренное проращивание семян и укоренение черенков, а также воздействия на растения мне были не слишком нужны. Но улучшенная Общая кровь позволяла договариваться уже с более высокоуровневыми животными, Рой — призывал множество насекомых, жалящих противника, и имел аналог в наше время, так что я ничем не рисковал при его использовании. Сигнальный контур первого уровня тоже оказался полезной штукой, поскольку отличался по многим параметрам от сигналок из военных защитных заклинаний. Ну и вишенкой на торте была, разумеется, улучшенная Мет