А сегодня на крутых предгорьях, едва покрытых весенней зеленью, я вижу совсем необычное. Всюду во все гнезда бегунки волокут кусочки зеленой травы. Они аккуратно срезаны, а многие к тому же слегка подвялены на солнце. Находка необычна. Сколько лет знаком с этим племенем муравьев и не подозревал их вегетарианских наклонностей. К тому же на растениях не было этих черных непосед, никто из них не занимался заготовкой зеленого корма. Да и не в обычаях муравьев оставлять свою добычу. Нет, тут что-то не так! Тогда я ищу других жителей лёссовых холмов — черных коренастых и упрямых крепышей жуков-кравчиков. Вон сколько их норок повсюду виднеется. Наконец вижу одного. Мчится во всю прыть, вспять волоча за собой зеленую веточку полыни, спешит и, ловко лавируя между препятствиями, прямо с ношей заскакивает в свои подземные хоромы. Там в глубине у него, наверное, выстроена не одна каморка, в которой он и утрамбовывает свежую зелень. Когда каморка будет заполнена до отказа провиантом, жук отложит в нем яичко, а затем пропитает его закваской из грибков, чтобы для деток был готов вкусный и питательный силос.
Другой жук сидит на травинке, ловко срезая листики своими челюстями-ножницами. Не зря этих жуков в народе еще называют «стригунками». Выбрав веточку и подстригая ее, жуки иногда роняют на землю обрезки. Такой обрезок как раз мне и необходим. Осторожно захватываю его пинцетом и кладу возле норки бегунка. Сюда же подбрасываю несколько таких же кусочков, но срезанных настоящими ножницами. Что будет?
Несколько раз через обрезки растений, не обращая внимания на них, проскакивают торопливые муравьи. Но вот один задержался, помахал усиками, принюхался и… какая удача! Схватил кусочек, отрезанный кравчиком, и потащил к себе. Схватил лишь потому, что от него пахло жуком, жучиной добычей.
Меня радует исход опыта. Но этого мало. Я разыскиваю кравчика с зеленой веточкой, хватаю его пинцетом и подношу к норке бегунков. Жук с добычей сразу же привлекает внимание, муравьи хватаются за зелень, пытаются ее отнять. И так несколько раз.
Вот и попались воришки! Так вот что увлекает вас — красть зелень у кравчика. Может быть, пригодится для собственной семьи…
Среди редких кустарников по земле носятся неугомонные бегунки, обследуют все закоулки, ищут добычу для оравы голодных ртов. Тут же видны аккуратные воронки муравьиных львов. Прожорливым хищникам хватает добычи: среди муравьев немало неопытных, попадающих в ловушку.
Здесь много клещей гиаломма азиатика. Со всех сторон они спешат ко мне на длинных полускрюченных ногах. Неплохо бы проверить, нападают ли муравьиные львы на этих кровопийц. Пока я подсовываю клеща в западню хищников, к самому краю одной из воронок приближается бегунок и, склонив голову набок, останавливается, будто осматривая ловушку. Она пуста, и муравей убегает. Через несколько минут тот же самый, мой знакомый, бегунок снова возле воронки. Я приметил его по маленькой крупинке пыли на кончике брюшка. Какой любопытный!
Муравьиный лев не желает есть клеща. Он возится с ним, вертит в челюстях, то закопает в землю, то подбросит кверху. От этого лунка постепенно портится. Сейчас он, наверное, подденет мое приношение головой и выбросит наружу, как ненужную соринку. Но снова, уже третий раз, появляется тот же бегунок, замирает на секунду, потом, будто оценив обстановку, прыгает вниз, прямо к хищнику, выхватывает клеща из его челюстей и мчится со всех ног к своему муравейнику. Вот и муравейник, вот и вход. Смелый бегунок скрывается под землей.
Неожиданное поведение муравья меня озадачило. Я хорошо знаю, что бегунки не едят клещей. Но нужно проверить. Я подбрасываю клещей к муравейнику. Все от них отказываются. Иногда кто-нибудь трогает клеща, куснет слегка челюстями и бросит. Никому не нужна такая дрянь.
Зачем же муравей утащил клеща у муравьиного льва? Наверное, бегунок с пылинкой — смелый, опытный разведчик и охотник, не раз отнимал добычу у своего заклятого врага и все это было вкусным, шло впрок и поэтому стоило ли разбираться на этот раз, что досталось.
Ну и день выдался сегодня! Утро встретило нас хмурым небом, о палатку застучали капли дождя. Тучи лениво ползут с запада и нет им конца. Они закрыли далекий хребет Заилийского Алатау, зацепились за вершины темных Чулакских гор и улеглись там в ущельях серыми клочьями. В туранговой рощице ни один листик не шелохнется. Молчат фазаны, не трещат кобылки, все замерло, затаилось.
Сперва сладко спится под легкий шорох падающих на палатку капель. Но потом надоедает. До каких пор валяться в спальных мешках, скорее за работу. А намокнем — не беда, отогреемся возле костра.
Возле бивака, как модель лунного кратера, насыпь вокруг входа в жилище муравья-бегунка. Вот раскопаем его жилище, разведаем, что нового в жизни этого непоседы? В прохладную погоду работа спорится, раскопка идет быстро, рядом с ямой растет холм земли.
В поверхностных слоях почвы располагаются просторные камеры муравейника. Теперь, осенью, они пусты. Пора воспитания детей прошла. Лишь кое-где лежат запоздалые куколки, да бродят светло-серые, почти белые молодые муравьи. Верхний ярус камер располагается в четыре этажа, и каждый устроен строго по одной линии, как в настоящем доме. Нигде не приходилось встречать такое. Но недоумение быстро рассеивается: сюда, в тугай у реки Или, с каменистой пустыни потоки приносили слоями мелкий щебень, который потом закрывался глиной. Так и получалась слоистая почва. В глиняных слоях муравьи и проделали камеры.
Нам не посчастливилось: муравьев мало, гнездо не глубокое, не постоянное, а временная летняя постройка — «дача», на которую обитатели «выезжали» на лето. Главная «резиденция» находится где-то в тугаях.
Пока мы раздумываем над вырытым гнездом, на дне ямы появляются три тесные кучки муравьев. Все они очень заняты, с лихорадочной поспешностью роют норки. Я разбрасываю землекопов в стороны, но они упорно, один за другим, возвращаются обратно. Пинцетом отношу их подальше. Но на место исчезнувшего тотчас встает другой. А что если всю кучку муравьев загнать в пробирку? Но над опустевшей ямкой вскоре появляется муравей-малышка, и вокруг него снова собирается дружная компания. Видимо, неспроста муравьи затеяли такую работу в столь трудное время, когда гнездо разорено.
Муравьи трудятся в быстром темпе. Малыши таскают мелкие комочки земли, крупные рабочие относят в сторону комочки побольше. Неожиданно загадка раскрывается. В удивлении, мешая друг другу, склоняемся над ямкой. На дне одной норки появилось что-то блестящее, потом высвободился усик, другой. Усики энергично замахали в воздухе, высунулась голова, грудь и, наконец, наружу, освобожденный от земли, выползает большой, слегка помятый муравей. Его завалило землей, но он каким-то путем послал сигнал бедствия. Сигнал приняли и организовали аварийную работу. Большого муравья хватает за челюсти один из спасителей и несет к сохранившимся остаткам муравейника. В оставшихся двух других кучках муравьи продолжают выручать попавших в беду товарищей.
Но как заваленные землей бегунки подали сигнал бедствия? Запах не мог проникнуть быстро сквозь толщу земли. Звуковой сигнал невозможен. Некоторые виды муравьев могут издавать звуки трением друг о друга специальных зазубренных площадок, расположенных на поверхности тела. У бегунка подобных звуковых органов нет. К тому же муравей, придавленный землей, не мог даже пошевелиться. Неужели бегунки способны передавать особые сигналы, которые ученые условно назвали телепатией, или биологической радиосвязью. Вот бы раскрыть их секрет!
Сколько пройдет лет, пока механизм загадочной биологической радиосвязи будет раскрыт. И этому, без сомнения, поможет изучение биологии муравьев.
На светлой земле, покрытой редкими разноцветными камешками, от кустика солянки кохии к зарослям сине-зеленой селитрянки тянется оживленная цепочка муравьев-крематогастеров. В солянке находится гнездо этих деятельных созданий, оттуда они спешат с тощими брюшками, обратно же возвращаются с раздутыми, как бы набитыми до отказа. Юркие крематогастеры разведали колонию тлей и сейчас нагружаются сладкими выделениями.
Жара заметно спадает. С каждой минутой становится прохладней. На небо набежали прозрачные перистые облачка и слегка прикрыли солнце. С каждой минутой муравьев становится больше, вскоре их так много, что по тропинке тянется беспрерывная лента, а пешеходы едва не касаются друг друга. Муравьи поблескивают красными головками и черными брюшками. И тли очнулись от жары, энергичнее стали сосать растения, чаще выделять подачки своим «дояркам».
С реки донеслась трель соловья. Мелодичную песню завел удод. Зазвенели в воздухе комары. Прихлопывая докучливых кровососов, я бросаю их на тропинку с деятельными крематогастерами. Возле комара муравьи собираются кучкой, каждый хватает челюстями добычу и тянет в свою сторону. Но самый сильный вырывает ее и тащит домой, отбиваясь по пути от домогательств добровольных помощников.
Любители солнца и жары муравьи-бегунки давно забрались в свои подземелья и заснули там до следующего дня. Но один неуемный опоздал и сейчас спешит домой. Вот на его пути колонна крематогастеров, дорога перерезана. Испуганный прыжок назад, потом вновь попытка проскочить заколдованную черту. Незнакомцы малы, зато их много, и осторожный бегунок превосходно ощущает опасность. Наконец, решимость берет верх, бегунок проскакивает тропинку и мчится по заранее намеченному направлению. Но теперь, когда путь к дому свободен, любопытство останавливает его. Он возвращается к крематогастерам, отскакивает от них и вновь подбегает. И так много раз. Надо же узнать, чем занят этот маленький народец, что он собирает на этой голой земле, и нельзя ли самому чем-нибудь поживиться.
Бегунок смелеет, перепрыгивает тропинку туда и обратно, снует как челнок. Малыши-крематогастеры сильно поглощены походным маршем и не обращают внимания на незнакомца. А он все мечется, все ищет поживы и ничего не находит. И вдруг повезло! На пути один малыш шествует с комаром. Молниеносный скачок, добыча схвачена и разбойник что есть духу понесся через камешки и соринки к себе домой, размахивая длинными усиками. Не беда, что на комаре, не разжимая челюстей, висит упрямый крематогастер. Но что значит он один, такой крошечный в сравнении с великаном-разбойником!