– Моя дорогая, вы делаете все, что в ваших силах, чтобы приблизить это прекрасное будущее. Продолжай верить в свою мечту, трудиться ради нее и доказывать возможность ее осуществления успехом своего маленького эксперимента, – сказал мистер Марч, который проходил мимо и приостановился рядом с ней, чтобы сказать ободряющее слово, ибо хороший человек никогда не теряет свою веру в человечество и неизменно надеется увидеть, как воцарятся на земле мир, добрая воля и счастье.
– Я не так честолюбива, папа. Я лишь хочу дать этим детям родной дом, где они смогут получить простые, но очень необходимые знания и умения, которые помогут им сделать свою и чужую жизнь легче и радостнее, когда для них придет время вступить в битву с повседневными трудностями в нашем пока еще несовершенном мире. Честность, храбрость, трудолюбие, вера в Бога, в других людей и в самих себя – вот все, что я хочу видеть в них.
– Это и есть все, что нужно. Дай им эти знания и умения, а затем пусть они возьмутся за дело своей жизни, как это подобает настоящим мужчинам и женщинам, и независимо от того, ждет ли их на этом пути успех или неудача, они, я думаю, всегда будут помнить и благословлять вас, мои добрые сын и дочь! – И со взглядом, который был как благословение, мистер Марч подал руку Джо и подошедшему к ним в эту минуту профессору.
Когда Джо и ее муж остались вдвоем и с улыбкой беседовали вполголоса, чувствуя, что похвала мистера Марча – лучшее свидетельство того, что их работа сделана хорошо, мистер Лори незаметно удалился в холл, шепнул словечко детям, и неожиданно все они высыпали в комнату, взялись за руки и затанцевали вокруг папы и мамы Баэр, счастливо распевая:
Лето пролетело
В радостных трудах,
Урожай богатый
В наших закромах.
Пир у нас на славу,
Танцы, песни, смех.
В День благодаренья
Угощаем всех.
Ну а самый лучший
Урожай благой
Господу на радость
Вызрел в нас с тобой.
Папа с мамой знали,
Как его растить,
Их за это будем
Век благодарить.
С этими последними словами веселый хоровод стал теснее, и вскоре добрый профессор и его жена очутились в объятиях множества юных рук, в окружении яркого букета смеющихся юных лиц, и все чувствовали, что самое чудесное растение укоренилось и прекрасно расцвело во всех маленьких садиках. Ибо любовь – цветок, что растет в любой почве, не боясь ни осенних заморозков, ни зимних снегопадов, и цветет, яркий и душистый, круглый год, радуя тех, кто дарит его, и тех, кто принимает этот дар.
Маленькие мужчины становятся взрослыми[142]Мальчики мамы Джо
Глава 1Десять лет спустя
– Если бы десять лет назад кто-нибудь сказал мне, каким чудесным переменам предстоит произойти здесь, я не поверила бы, – сказала миссис Джо, обращаясь к миссис Мег, когда тихим летним днем обе они сидели на веранде Пламфильда, глядя вокруг с выражением гордости и радости.
– Это одно из тех чудес, какие способны совершать деньги и добрые сердца. Я уверена, что невозможно даже представить более благородного памятника мистеру Лоренсу, чем этот колледж, на который он с такой щедростью выделил деньги в завещании. И память о тете Марч, несомненно, всегда будет жива, пока в ее бывшем имении существует это учебное заведение, – отозвалась миссис Мег, которая всегда охотно хвалила людей за глаза.
– Помнишь, в детстве мы верили в фей и придумывали, о чем попросим их, если они предложат нам исполнить три наших желания? Разве не похоже на то, что мои три желания исполнились? У меня есть деньги, слава и любимая работа, – сказала миссис Джо, сцепив руки за головой по давней детской привычке и не обращая внимания на то, что отчаянно взъерошивает при этом волосы.
– Мои желания также осуществились, и Эми может сколько душе угодно наслаждаться всем, о чем мечтала. Если бы дорогая мама, Джон и Бесс были с нами, здесь царило бы совершеннейшее счастье, – добавила Мег с дрожью нежности в голосе, так как место мамы теперь пустовало.
Джо положила ладонь на руку сестры, и обе несколько минут сидели молча, глядя на прекрасный пейзаж и думая о грустном и о радостном.
Действительно, все выглядело так, будто здесь не обошлось без чуда: за прошедшие годы тихий Пламфильд превратился в чрезвычайно оживленный маленький мир. Приобрел еще более гостеприимный вид сам дом, заново выкрашенный, с пристроенными к нему флигелями, с заботливо ухоженными лужайкой и садом, с лежащей на всем печатью зажиточности, которой не было прежде, когда повсюду носились буйные мальчики, а Баэры с трудом сводили концы с концами. На холме, где прежде пускали воздушных змеев, стояло теперь великолепное здание колледжа, выстроенное на средства, которые были завещаны с необыкновенной щедростью мистером Лоренсом. Повсюду, по дорожкам, протоптанным некогда детскими ножками, ходили энергичные студенты, и множество молодых мужчин и женщин с удовольствием пользовались всеми преимуществами, которые богатство, мудрость и благожелательность попечителей колледжа смогли им обеспечить.
Прямо у ворот Пламфильда уютно расположился среди деревьев хорошенький коричневый коттедж, очень похожий на прежнюю Голубятню, а на зеленом склоне к западу от него сверкал на солнце новый белоколонный особняк Лори. Когда стремительно растущий город окружил со всех сторон старый дом Марчей, разделался с тихим «гнездышком» Мег и осмелился поставить мыловаренный завод под самым носом негодующего мистера Лоренса, все наши друзья перебрались в Пламфильд, и начались великие перемены.
Были эти перемены исключительно приятными, а пережить горе, вызванное кончиной любимых стариков, оказалось легче благодаря тем добрым дарам, что они оставили после себя. Так что теперь маленькое сообщество процветало, а мистер Баэр, ныне ректор, и мистер Марч, занявший пост священника колледжа, с радостью наблюдали, как замечательно воплощается в жизнь их давняя заветная мечта. Сестры распределили между собой заботы о молодежи: каждая из них выбрала для себя ту роль, что подходила ей лучше всего. Мег была добрым и заботливым другом молодых женщин, Джо – доверенным лицом и защитницей всех молодых людей, а Эми – настоящей «леди Щедрость»[143], которая деликатно устраняла все препятствия материального характера, возникавшие на пути бедных студентов, и так сердечно принимала их всех у себя, что они – и в этом нет ничего удивительного – называли ее прелестный дом Парнасом[144], так полон был он музыки, красоты и высокой культуры – всего того, к чему стремятся молодые сердца и юношеская фантазия.
Те двенадцать мальчиков, что воспитывались здесь, когда школа еще только была создана, разлетелись за прошедшие годы в разные края, но все, кто был жив, по-прежнему помнили старый Пламфильд и не раз возвращались из самых дальних уголков земли, чтобы рассказать обо всем, что пережили, посмеяться над прежними забавами и потом, освеженными и бодрыми, вернуться к своим новым трудам и обязанностям; ведь такие поездки домой и воспоминания о счастливых днях детства помогают сердцам сохранять нежность, а рукам оставаться заботливыми. В нескольких словах мы изложим историю каждого из мальчиков, а затем сможем продолжить рассказ новой главой их жизни.
Франц, которому уже исполнилось двадцать шесть, работал в Германии в фирме одного дальнего родственника, гамбургского торговца, и дела у него шли отлично. А Эмиль был, несомненно, самым веселым «матросиком» из всех, какие когда-либо «бороздили океан». Дядя отправил его в долгое плавание, надеясь, что это вызовет у юноши отвращение к полной опасностей жизни моряка, но тот вернулся домой в полном восторге, и стало ясно: это его призвание. Тот же гамбургский торговец предоставил молодому родственнику возможность начать службу на одном из своих кораблей, так что паренек был совершенно счастлив. Дэн по-прежнему оставался бродягой. Сначала он принял участие в геологических изысканиях в Южной Америке, потом попробовал разводить овец в Австралии, а теперь принимал участие в разработке новых рудников в Калифорнии. Нат учился в консерватории и готовился провести год или два в Германии, чтобы завершить там музыкальное образование. Том изучал медицину и отчаянно старался полюбить свою будущую профессию. Джек занимался коммерцией вместе с отцом, и его задачей было как можно скорее сделать состояние. Долли поступил в Гарвардский университет; он, Стаффи и Нед изучали юриспруденцию. Бедный Дик умер, и Билли тоже, но никто не мог скорбеть об этом, так как их жизнь никогда не стала бы счастливой при их тяжелых физических и умственных недостатках.
Теда и Роба называли «Лев и Ягненок», поскольку младший был так же необуздан, как царь зверей, а старший так же кроток, как самая кроткая овечка из всех, что когда-либо блеяли на этом свете. Миссис Джо называла Роба «моя доченька» и считала его самым обязательным и исполнительным из всех детей, находя в нем множество мужских достоинств, скрытых под мягкими манерами и деликатностью. Зато в Теде она, казалось, могла наблюдать в новой форме все недостатки, причуды, честолюбивые мечты и озорство собственной юности. Со своими вечно встрепанными рыжеватыми кудрями, длинными ногами и руками, громким голосом и неиссякаемой энергией, Тед был заметной фигурой в Пламфильде. Случались у него примерно раз в неделю периоды мрачной угрюмости, и тогда он увязал в Болоте Уныния, откуда его неизменно спасали терпеливый Роб или мать, которая хорошо знала, когда следует оставить его в покое, а когда расшевелить. Тед был ее гордостью и радостью, но так же и источником огорчений. Он всегда казался необыкновенно способным для своего возраста подростком и демонстрировал зачатки самых разных талантов, так что вопрос о том, кем же этот замечательный юноша станет, когда вырастет, очень занимал материнский ум.