таким взглядом: «Я не сержусь на тебя, Том. Подними меня и поедем дальше». Разве она не прелесть? Ведь я опрокинул ее уже во второй раз! Я был тронут до глубины души и сказал, что хотел бы ехать вечно и везти такого ангела и… ну, уже не помню, что я наговорил, но совершенно онемел от удивления, когда она вдруг обняла меня за шею и шепнула: «Том, дорогой, с тобой я ничего не боюсь, какие бы львы не встретились на пути». Она могла бы сказать «ослы»; но она говорила серьезно и не хотела задеть мои чувства. Очень мило со стороны дорогой девочки, но в результате я теперь влюблен сразу в двух и в совершенно дурацком положении.
Чувствуя, что больше не может сдерживаться, Миссис Джо расхохоталась так, что слезы побежали у нее по щекам, и, бросив на нее полный упрека взгляд, только усиливший ее веселость, Том сам разразился хохотом, от которого зазвенела вся комната.
– Томми Бэнгз! Томми Бэнгз! С кем, кроме тебя, могло произойти такое несчастье? – воскликнула миссис Джо, отдышавшись.
– Как все ужасно запутано, правда? Теперь меня засмеют до смерти. Мне придется на время сбежать из Пламфильда, – отвечал Том, вытирая лицо и пытаясь осознать всю опасность своего положения.
– Бежать совсем ни к чему. Моя поддержка тебе обеспечена. Я считаю, что это лучшая шутка сезона. Но расскажи мне, чем же дело кончилось. Это действительно серьезно или всего лишь летний флирт? Я не одобряю таких вещей, но мальчики и девочки вечно хотят поиграть с острыми предметами и режут себе пальцы.
– Ну, Дора считала себя помолвленной; она сразу написала своим родителям. Ну разве мог я возражать, когда она приняла все всерьез и казалась такой счастливой? Ей еще только семнадцать, и ей никто прежде не нравился, и, наверняка, все будет хорошо, так как и отцы наши знакомы, и мы с ней оба отлично обеспечены. Я был так ошеломлен, что сказал: «Не можешь же ты любить меня по-настоящему, ведь мы так мало знаем друг друга?» Но она отвечала от всего своего нежного сердечка: «Да, я люблю тебя, Том, горячо люблю! Ты такой веселый, добрый и честный, что я не могла не полюбить тебя». Ну, после такого что мне оставалось делать? Только продолжать в том же духе и поддерживать ее в хорошем настроении, пока я там оставался, и надеяться, что потом все как-нибудь само собой уладится.
– Твой излюбленный метод – принимать все легко. Надеюсь, ты сразу сообщил обо всем отцу.
– О да! Я сразу отправил ему письмо и изложил все в трех строках. Я написал: «Дорогой отец, я помолвлен с Дорой Уэст и надеюсь, она понравится всей нашей родне. Меня она устраивает на все сто. Всегда твой, Том». Он отнесся к этому хорошо. Ему, вы же знаете, никогда не нравилась Нэн, но Дора подошла ему во всех отношениях. – И по виду Тома было ясно, что он вполне удовлетворен собственным тактом и вкусом.
– А что говорил Деми, наблюдая за тем, как стремительно разворачивается этот забавный роман? Разве он не был возмущен? – спросила миссис Джо, стараясь не расхохотаться снова. Ей все время вспоминалось неромантичное зрелище: осел, велосипед, юноша и девушка – все вместе, и в пыли.
– Ничуть. Он проявил огромный интерес и доброту. Говорил со мной совсем как отец. Сказал, что помолвка помогает человеку остепениться, только я должен быть честен перед девушкой и перед собой и ни на миг не проявить легкомыслия. Деми – сущий Соломон[226], особенно если сам в таком же положении, – отвечал Том с глубокомысленным видом.
– Не хочешь же ты сказать… – ахнула миссис Джо, неожиданно напуганная самой мыслью об уже намечающихся новых любовных историях.
– Да, именно это я имею в виду, мэм. Это было сущее жульничество со всех сторон, и я хотел бы расквитаться с Деми за то, что он заманил меня туда обманом. Сказал, что едет к Фреду Уоллесу, а сам с ним даже не виделся. Да и как они могли увидеться, когда Уоллеса не было дома? Он плавал на своей яхте все время, что мы там были. Элис – вот кто был магнитом для Деми, а я оказался брошенным на произвол судьбы, пока они слонялись по округе с этим дурацким фотоаппаратом. В этой истории были три осла, и я не худший из них, хотя именно мне придется терпеть насмешки, а Деми будет выглядеть невинным и серьезным, и никто ему ни слова не скажет.
– Летняя эпидемия безумств началась, и невозможно предсказать, кто станет следующей жертвой. Ну, пусть с Деми разбирается его мать, а мы лучше обсудим, что собираешься делать ты, Том.
– Даже не знаю. Ужасно неудобно быть влюбленным сразу в двух девушек. Что вы посоветуете?
– Посоветую посмотреть на дело с точки зрения здравого смысла. Дора любит тебя и надеется, что ты любишь ее. Нэн к тебе равнодушна, и ты привязан к ней только как к подруге, хотя пытался добиться большего. На мой взгляд, Том, ты любишь Дору или близок к тому, так как за все эти годы я никогда не видела, чтобы ты так смотрел на Нэн или так говорил о ней, как говоришь сейчас о Доре. Нэн не принимала твоих ухаживаний, и это заставляло тебя упрямо цепляться за нее, пока случай не свел тебя с более привлекательной девушкой. Так вот, я думаю, что тебе лучше считать твою прежнюю любовь просто подругой, а новую – невестой и, если чувство окажется настоящим, жениться на ней, когда придет время.
Если бы у миссис Джо еще оставались какие-либо сомнения, лицо Тома подтвердило бы справедливость ее выводов: его глаза засияли, губы расплылись в улыбке, и, несмотря на пыль и загар, новое, счастливое выражение совершенно преобразило его. Он с минуту стоял молча, пытаясь осознать восхитительное чудо, которое совершает настоящая любовь, когда входит в сердце молодого человека.
– По правде говоря, я всего лишь хотел заставить Нэн ревновать. Она знает Дору, и я был уверен, что до нее дойдут слухи о том, как великолепно мы проводим время. Мне надоело, что мной вечно пренебрегают, и я решил: попробую покончить с этим, чтобы не быть больше надоедой и посмешищем, – произнес он задумчиво; казалось, ему становится легче, когда он рассказывает о своих сомнениях, горестях, надеждах и радостях старому другу. – Я был поражен, когда оказалось, что это так легко и так приятно. Я не хотел ничего плохого; просто делал то, что делали все, и велел Деми упомянуть об этом в его письмах к Дейзи, чтобы Нэн узнала. А потом я совсем забыл про Нэн и видел, слышал, чувствовал, любил только Дору, пока осел – благословение ему! – не бросил ее в мои объятия, и тогда я узнал, что она меня тоже любит. Честное слово, я не понимаю, как она может меня любить! Я совсем не заслуживаю ее любви.
– Такое чувство испытывает каждый честный мужчина, когда хорошая девушка отдает ему свою руку. Постарайся быть достойным ее. Но помни, что она не ангел, но женщина со своими недостатками, которые тебе придется выносить и прощать, а потому вы оба всегда должны помогать друг другу, – сказала миссис Джо, пытаясь осознать, что этот серьезный молодой человек – ее прежний шалопай Томми.
– Меня беспокоит то, что я вовсе не стремился к такому исходу, когда начинал, и собирался использовать дорогую Дору, чтобы досадить Нэн. Это было нехорошо, и я не заслуживаю своего счастья. Если бы все дурацкие истории, в какие я попадаю, кончались так хорошо, как эта, вот было бы блаженство! – И Том снова расплылся в улыбке, с восторгом думая о будущем счастье.
– Мой дорогой мальчик, это не «дурацкая история», а сладкое переживание, неожиданно выпавшее на твою долю, – отвечала миссис Джо торжественно, так как видела, что он не шутит. – Благоразумно наслаждайся им и будь достоин его. Это очень серьезное решение – принять любовь и доверие девушки и позволить ей ожидать ответной нежности и искренности. Не допусти, чтобы ожидания маленькой Доры не оправдались; будь мужчиной во всем ради нее и сделай эту любовь благословением для вас обоих.
– Я постараюсь. Да, я люблю ее, только сам пока не могу в это поверить. Жаль, что вы ее еще не знаете. Милая девочка, я уже изнываю от желания увидеть ее! Она плакала вчера вечером, когда мы расставались, и мне ужасно не хотелось уезжать. – Рука Тома поднялась к щеке, как будто он еще ощущал на ней маленькую розовую печать, наложенную Дорой на его обещание не забывать ее, и впервые в своей беспечной жизни Томми Бэнгз понял разницу между любовью и влюбленностью. Эта мысль заставила его вспомнить о Нэн: он никогда не ощущал такого нежного трепета, когда думал о ней, и старая дружба показалась чем-то довольно прозаическим в сравнении с этой восхитительной историей, в которой смешались романтика, неожиданность, нежность и веселье. – Честное слово, у меня словно гора с плеч свалилась, но что скажет Нэн, когда узнает об этом? – воскликнул он со смехом.
– О чем узнает? – спросил мелодичный голос, заставивший обоих вздрогнуть и обернуться. С порога комнаты на них спокойно смотрела Нэн.
Желая избавить Тома от тревоги ожидания и посмотреть, как Нэн примет неожиданное известие, миссис Джо отвечала быстро:
– О помолвке Тома с Дорой Уэст.
– В самом деле? – Нэн была так удивлена, что у миссис Джо возникло опасение: а не была ли девушка более нежна к своему давнему другу по играм, чем это ей самой представлялось? Но следующие слова Нэн мгновенно развеяли тревогу, и всем тут же стало легко и весело.
– Я знала, что прописанное мной лекарство подействует, если только Том будет принимать его достаточно долго. Том, дружище, я так рада за тебя! Благослови вас обоих Господь! Благослови вас Господь! – И она потрясла обе его руки с искренним чувством.
– Это был несчастный случай, Нэн. Я ничего такого не хотел, но вечно попадаю в какую-нибудь историю, и в этом случае мне, похоже, было никак иначе не выпутаться. Мама Баэр все тебе расскажет. А я должен пойти умыться и переодеться. Иду с Деми в гости. Увидимся позднее.
Запинаясь, краснея, с видом смущенным и благодарным, Том метнулся за дверь, предоставив старшей собеседнице сообщить младшей пикантные подробности и еще раз посмеяться над новым способом ухаживания, который можно было с полным основанием назвать «непреднамеренным». Нэн выслушала историю с бол